Чжао усмехнулся:

— У каждого свой путь. Да ладно, со мной это не в первый раз. Давайте спать. Утро вечера мудренее.

Том так устал, что провалился в беспамятство как только голова упала на соломенный лежак. Он не видел снов, вокруг была только пустота. И в этой пустоте он отчётливо услышал:

— Проснись! Враг здесь!

Томас вскочил, как ошпаренный, и в этот момент увидел, как чёрная тень мелькнула за окном. А на полу что-то извивалось и шипело.

— Тревога! — закричал Том.

Все тут же повскакивали, пытаясь сообразить, что происходит. Глаза змеи вспыхнули зеленоватым, она повернулась и ринулась к Тому, собравшись кольцами и прыгнув. И достигла бы цели, если бы ловкий Чжао не ухватил её за хвост прямо в воздухе. Он крутанул её и швырнул в стену. Змея шмякнулась о камень и развернулась для нового броска. К сожалению, рядом оказался Торри, и животное, не раздумывая, вонзило клыки в его ногу. Парень упал на пол, закричав от боли.

— Помогите! — заорал Жак.

Лязгнул замок, и в камеру ворвались стражники.

— Какого хера здесь творится? — заорал первый.

А второй, уже знакомый Тому, кажется Бельгем, среагировал сразу же. Он подскочил к змее и одним чётким движением вонзил копьё в голову твари. Ещё несколько секунд змея извивалась, а потом затихла. Как и Торри. Парня колотило на полу, ртом пошла пена, а затем он испустил дух.

Бельгем осмотрел заключённых и спросил:

— Ну и кто из вас, говноеды, насолил Гильдии Убийц?

— С чего ты взял, что это они? — поинтересовался второй страж, осмотрев тело Торри.

— Это Чёрная Химера. Этот вид змей водится только в джунглях Ван-Гуа. Одно из любимых орудий Гильдии. Я сталкивался с этим в молодости.

Он повернулся к опешившим сокамерникам:

— Повторяю вопрос, выблядки. Кто из вас перешёл дорожку Ассасинариуму?

Все молчали.

* * *

Одиннадцать человек, закованных в кандалы вёл вооружённый отряд Ордена Наказующих. Эти воины в первую очередь занимались охотой за головами и конвоированием пленных. Бойцы, посвятившие жизнь нелёгкому труду. Этих заключённых необходимо доставить к реке Тагарке, а там на лодках их переправят в Блэкхилл. Среди воинов ордена шёл человек с длинными пепельно-серыми волосами, торчащими из-под шлема. Он не отрывал взгляда от Томаса Анка, и повторял про себя: “В другой раз, Мейс. В другой раз ошибки не будет”.

Десятник Ордена Наказующих защёлкнул ошейник на шее Тома и скомандовал:

— Следующий!

Зачарованные ошейники не позволяли заключённым покидать территорию Блэкхилла, в противном случае смерть была неминуема. Том хмуро осмотрелся и прошёл дальше. Тут ему выдали какие-то тряпки, весьма отдалённо напоминающие одежду, и тюфяк, набитый соломой.

— За мной, — сказал уже немолодой Наказующий, подойдя к вновь прибывшим.

Тома вели по тёмным коридорам, в которых даже факелы зажигались через один, в целях экономии, из-за чего в здании царил полумрак. А Том смотрел по сторонам и почти в каждой камере видел умирающих больных людей. В голову лезли нехорошие мысли. Кажется, здесь он и закончит своё существование. Парень снова вспомнил толпу, орущую и швыряющую в заключённых объедки и куски дерьма, пока их вели по улицам Дэлли. И мрачные лица друзей, которых он разглядел в той толпе. По щекам Катрины катились слёзы. Но они не могли поделать ничего.

— Стоять! — скомандовал Наказующий. — Лбом в стену!

Том встал у входа в камеру и прислонил голову к холодному серому камню. Лязгнул засов.

— Заходи.

Том вошёл в тёмное сырое помещение, и дверь позади захлопнулась.

— Новенький? — раздался голос в темноте.

Том кивнул, но потом сообразил, что собеседник вряд ли видит его, и ответил:

— Угу.

— Слева свободно, — голос был безразличным и каким-то безжизненным.

Том бросил тюфяк на землю и сел. Напротив их камеры факел не горел, и сквозь решётку на двери свет едва проникал. Окна же не было и в помине, если не считать небольшого вентиляционного отверстия наверху.

Человек, которому принадлежал голос, лежал напротив, глядя в потолок. Когда глаза Тома привыкли к темноте, он смог разглядеть собеседника. Молодой парень, но худой, словно скелет — кожа да кости. Кожа его была бледной, а длинные тёмные спутанные волосы закрывали часть лица. Одет он был в такое же тряпки, в которые облачился и Том.

— Будешь пялится, можешь лишиться глаз, — всё тем же спокойным тоном заметил сокамерник.

Том отвернулся. Сейчас меньше всего ему нужны были проблемы. Вечером открылось окно для кормёжки, и в него просунули поднос. Две миски с чем-то белым и отвратительно воняющим, два куска чёрствого хлеба и две кружки воды. Том так проголодался, что, морщась от отвратительного вкуса, проглотил всё в два счёта.

— Что это такое? — спросил он у единственного соседа.

— Слизь из личинок арахнида. Из дохера в этих краях.

Тому аж поплохело, и он приложил все усилия, чтобы не проблеваться прямо на месте.

— Первое правило Блэкхилла, парень. Никогда не спрашивай, чем тебя кормят.

— Я запомню, — с трудом сдерживая рвоту, ответил Том. — Есть ещё правила?

— Не жри всё сразу. Кормят здесь два раза в день, притом скудно. В полдень выгул. Если заметят в женской секции, отрежут яйца. На заднем дворе есть колодцы, там можно набрать воды. На выгуле распределят работы, чем быстрее выполнишь, тем больше времени останется. Монеты не в ходу, только бартер. Свечи, спички, жратва. Убийц отправляют прямиком в Геммамонтем без суда и следствия, так что, если мочишь, мочи тихо. Вроде всё.

Том выслушал собеседника и под конец сказал:

— Вроде не сложно.

Собеседник хохотнул, а потом ответил:

— Увидим.

* * *

Утром следующего дня Том убедился, что даже в тюрьме Дэлли кормили более сносно. На завтрак принесли сухой овёс и воду. Есть это было невозможно, но ничего не оставалось.

— Зато похудею, — заметил вслух Том.

Собеседник издал слабый смешок. На этот раз факел напротив зажгли, и в полумраке Том смог лучше рассмотреть собеседника. На вид ему было не более тридцати, но из-за ужасного внешнего вида возраст определить было сложно. На месте левого глаза у него была грязная повязка, а на лбу — клеймо конокрада.

— Как твоё имя? — спросил Том.

Сосед бросил на Тома пустой взгляд и хмыкнул:

— В Блэкхилле нет имён, вор. Зови меня Зоркий.

— Иронично, — заметил парень.

— Будешь умничать, тебя начнут звать Беззубый, — грубо сказал Зоркий.

— А я… — начал было Том, но Зоркий его перебил.

— Ты тупой? Никаких. Имён. Сам скажешь мне спасибо, когда твои знакомые тебя не смогут найти после отсидки.

В полдень пришли Наказующие. Они выводили людей во внутренний двор, проводя осмотр и перекличку. Потом обозначили фронт работ. Том и ещё человек пять отправились чистить конюшни. Как выяснилось позже — это была не самая отвратительная работа. Хуже всего была разделка трупов, которых скармливали гончим псам — жутким тварям на службе у Наказующих.

— Разошлись, гниды! — послышался крик снаружи, и в конюшни вошли четверо заключённых.

Все выглядели агрессивно, с самыми что ни на есть бандитскими рожами. Кричавший был немного крупнее остальных, но и трое оставшихся явно не страдали от голода.

— Новенький. Шанс, Циркач, придержите-ка его.

Двое вышли вперёд и попытались схватить Тома за руки. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять — быть беде. И Том тоже понял это.

— Опасность! — вдруг послышался голос в голове. — Корыто!

Поначалу Анк удивился, но в последний момент собрался и, наклонившись, схватил корыто с водой и выплеснул содержимое на приближающихся противников. Все вокруг замерли.

— Козлина! — первый кинулся на Тома и нанёс сильный удар кулаком в лицо.