И прежде чем грудную клетку сдавило непереносимой тяжестью крохотная фигуристая блондинка успела выплюнуть напоследок:
– Ненавижу яйцеголовых, еб вашу мать!..
Глава 4
Перепачканный тиной пастух хватал распахнутым ртом воздух, пока двое других отвязывали веревку.
— Не, хозяин, туда ни пешком, ни на лошади не пробраться. Во, еле вытянули...
– А то я не знаю, – фыркнул Каг, переступил мимо лежавшего на грязной траве бедолагу и подошел к коляске, которую с огромным трудом только что выдрали из жадных лап болота. – Значит, не померещилось. И ублюдки отсюда сдернули. Явно не местные, занесло же их в этот угол... Ну, что там?
— Следы! – заверещали из-за дальних кустов. Запыхавшийся от бега один из загонщиков даже от избытка чувств замахал драной шляпой: — Есть следы! Правда, до осыпи доходят и теряются там, но эти уроды лишь в паре мест травой ободранной припорошили и все!
Толстяк довольно осклабился и скомандовал:
— Хватит валяться, давайте двигать дальше, кучу времени потеряли!.. Тут они больше двух часов проторчали, пока в трясину мордой тыкались. Сейчас удирают по сухому и напрямки в Клоповку. А там их уже ждут, да. Если поднажмем, можем даже раньше им задницу поджарить... Ну, сколько еще повторять?
Через пять минут пуская сизые клубы дыма восьмиколесное стимпанковское угробище потарахтело дальше по дороге, медленно обгоняя растянувшуюся кавалькаду слуг и наемных работников. Страшный и ужасный Каг снова встал на тропу личной войны.
Солнце еще не задело краем дальние горы, но жара начала спадать и длинные черные контрастные тени вытянулись вдоль пыльной дороги. Рядом с коновязью притулился Фашид с двумя телохранителями, которых растрясло после безумной гонки по буеракам. С другой стороны переминались с ноги на ногу человек пятнадцать ушлепков в коротких пыльниках, с кучей дрянного оружия в руках. Здесь были и местные головорезы, и несколько вполне серьезных уродов с дальних ферм. Судя по всему, сосед успел дозвониться до каждого, кто был дома и ответил на тренькающий домофон.
— Босс, как бы они с нами прямо здесь не сцепились, — попытался было заканючить Чинук, но получил тычок концом сапога и заткнулся. Фашид же сдвинул шляпу на затылок и заорал:
— Ставлю золотой против пустой бутылки виски, что вы еще не схватили двух беглых рабов! Ну, кто забьется?
Из толпы выскребся коротышка и довольно захохотал:
– Сегодня твои не пляшут, бродяга! Каг лично обещал за голову каждого ублюдка награду! Ты представляешь, они у него поместье спалили и собак грохнули!.. Уроды, собаки им чем помешали?
– А если я дам вдвое больше?
Начавшееся было шевеление пресек все тот же коротышка:
— Чего зашебуршились? Этот перекати-поле свинтит куда подальше, а нам тут рядом с Кагом вместе куковать. Думаете, жирдяй простит, если его не уважим? Да и сначала надо рабов прихватить, желательно целыми. Тогда и с ним можно будет поторговаться.
– Втройне! -- еще раз выкрикнул Фашид, но уже чисто для проформы. Стало понятно, что местная шпана вместе с загонщиками будет играть не на его стороне. И теперь вопрос стоял так – кто первый успеет обобрать пойманных беглецов. Потому что плевать на мясо, которое будет умирать долго и неприятно. Главное – артефакт вернуть. После чего можно и насчет компенсации с соседом потолковать. Не, проблем не будет. Вплоть до того, что свою фазенду махнуть не глядя. Каг давно на нее облизывался. Но сначала – пропажа...
Привставший телохранитель замер, вглядываясь в далекое облако пыли, затем снова устроился на скрипнувшем сиденье:
– Едут. Коляска приметная, точно Каг впереди. И с ним еще кто-то на лошадях. Но далеко, по головам не посчитать.
– Гранаты готовь, – прошипел Фашид, пристраивая поудобнее пистолет за поясом. – Главное нам первые пять минут лишь на херах постучаться без стрельбы, дальше будет легче. Подарили же черти соседушку-иудушку, постоянно на пустом месте в бутылку лезет.
Чинук хотел было возразить, что сгоревшее поместье – это в любом случае тянет на серьезные разговор, потом почесал больной бок, куда еще пару минут назад досталось сапогом, и решил промолчать. Босса он всячески уважает, головастый мудак в работодатели попался. Но здоровье – оно не казенное. Так что – проще морду кирпичом и шарик гранаты в карман пристроить. И второй шарик – в другой. Два ребристых аргумента против толпы куда лучше, чем с голой жопой потом народ веселить.
Рыдван Кага замер не доезжая до въезда в деревню метров тридцать. Толстяк посмотрел сначала на аборигенов, слепивших подобострастные улыбки на мордах. Затем покосился на умотанных окровавленными бинтами соседей. Потом обернулся и оценил, сколько еще ковылять усравшимся от скачки сопровождающим. Выходило, что в ближайшие десять минут перевес не на его стороне. Поэтому сразу хвататься за оружие и материть Фашида было опасно. Он хоть и пришлый, без уважения со стороны местных отморозков, но дело свое знает туго, стреляет метко и легко может третий глаз посреди лба просверлить. Лучше сначала выяснить, как обстоят дела с погоней. Потому что по дороге через Пустоши не было после болот ни лесочков, ни кустарника высокого. А это значит, что два ублюдка где-то здесь. Или?..
– Рабов нашли?
– Нет пока, мистер Каг. Парни по всей округе рассыпались, мимо даже сраная муха пролететь без спроса не сможет. Но пока тихо.
– Да?.. А я прямиком по их следам сюда. И ни одной живой души по дороге. Что же они – испарились? На тропе никого нет.
Коротышка обеспокоенно оглянулся и развел руками:
– Так и в Клоповке тоже никого чужого нет! Как вы позвонили – так дозоры и выставили!.. С самого утра, да...
Картину “кого-то знатно наебали” прервал тарахтящий звук, который все нарастал и вскоре разродился в трехколесную мотоциклетку, на которой восседал худой доходяга в огромных очках-консервах, налепленных поверх выдающегося шнобеля.
Заглушив двигатель мотоциклист несколько раз чихнул, выбивая пыль из носа, затем противным писклявым голосом пожаловался на судьбу:
– Еле вас нашел! Самоса просил передать, что взял след и даже видел рабов. За ними рванул. Гады наперерез к товарняку двинули. Повезет – так парни их до железки перехватят.
Каг забеспокоился:
– Товарняк? По нашей ветке вроде они не ходят.
– Почему – наша ветка? Мы про транзитную, которая западнее идет. Самоса там на перехват с бандой мчался, когда на следы наткнулся. На холм взобрались, субчиков срисовали и меня сюда с вестями послали. Если поторопитесь, то как раз к концу раздачи поспеете... Хотя – надо будет постараться, это миль десять отсюда будет, как раз у Гнилых Зубов.
Сидевший рядом с толстяком батрак с бланшем под правым глазом осторожно пригнулся и пробубнил:
– Рабы-то местные, не иначе. Или кто из знакомцев им через трясину тропку подсказал. Как еще смогли бы угол срезать? Мы вот не нашли.
Каг не стал признавать очевидный прокол, а лишь попытался выстроить в голове картинку местности:
– Зубы, зубы, гнилушные вы мои зубы... Слышь, сосед – тебя не зову. Мало того, если во время охоты где рядом увижу – с удовольствием подстрелю. Очень уж у меня руки чешутся... А остальным – повторю. За мертвую голову даю десятку. За живую – полтинник. Не удивлюсь, если Самоса варежку раззявит и гадов просто так зацепить не сможет. У них там стволы имеются. Зубастая добыча в этот раз досталась.
– Фашид втройне обещал рабов перекупить.
– Еще ящик бухла и моя благодарность, – отрезал Каг, выпучив свинячьи глазки на соседа.
Толпа заорала и помчалась в Клоповку, седлать механических и живых коней. На опустевшем въезде скоро остался лишь широкий багги Фашида и треколесная хрень, на которой мотоциклист почесывал шнобель и обсуждал сам с собой ближайшее будущее:
