– Слышь, мужик, тебе в больничку надо, – просипел Володя, вытирая залитый чужой кровью лоб. Это одна из последних скотин пыталась в лицо вцепиться, но удар арматуриной удачно закончил ее стремительный прыжок.

– Мне нельзя туда, – гортанно прохрипел в ответ бомж. Или не бомж? Если разглядеть клочья одежды, то вроде раньше это был неплохой костюм. И ботинки явно не на помойке подобрал. Вот только акцент...

Не поймешь, что за перец. На горца не похож, тех на рынке сейчас столько, что скоро уже будешь влет отличать чеченов от дагестанцев, тех от грузин и армянин, чтобы потом каждого ару не путать с турками, которые мелькали на стройке ближайшего супермаркета. Не, этот больше на грека походил, с выдающимся шнобелем, темной гладкой кожей и крупными белыми зубами, смутно мелькавшими, когда чужак разевал рот переводя дыхание.

– Сдохнешь тогда... Кстати, что за крысы? Я таких раньше не видел. С метро повылезали? Так у нас еще вроде ветку не прокопали, в следующем году грозятся.

– В сказки веришь?

Пару раз крутанув арматуриной Владимир отшагнул чуть в сторону и нахмурился:

– Чё? Это ты к чему?

– Про другие миры читал, любезный? Так вот эта дрянь – оттуда. И нам еще повезло, что я сумел вожаков стаи прибить утром. Но сейчас все же загнали... И ты прав, мне нужно срочно к лекарю, но ваши никак не помогут. Ни противоядия, ни лекарств правильных.

– Проти... – сердце стремительно ухнуло вниз. – Это что, они ядовитые?

– Ага. Через сутки жар и воспаление в месте укуса. Через двое суток стремительная гангрена по всем пораженным участкам. На третий день покойник.

– Вот я влип! – парень посмотрел на ближайшую тушку и с трудом удержался от желания пнуть дохлую гадину посильнее.

Медленно ворочавшийся мужик спрятал под остатки пиджака нож, с трудом поднялся по стенке и замер рядом с ней, покачиваясь.

– У меня есть предложение. Деловое... Мне надо домой. Переход получится открыть рядом. Поможешь до дома добраться – мы и тебя вылечим. Затем свободен, как птица. Ну и за спасение деньгами не обижу. Десять штук зеленью выдам сразу, слово даю. А мое слово – оно дорого стоит.

– Десять? А чего не двадцать?

– Потому что только десять осталось. Все остальное потратил. А наши деньги вряд ли тебе будут нужны. Нафига тебе фантики из какой-нибудь мумба-юмбы? Но, если ты такой богатый, то не буду навязываться. Доплетусь потихоньку до ближайшего ларька, там какого-нибудь алканафта подцеплю. Жрать меня никто больше не станет, всех гончих прикончили. Ну а за такую цену я смогу не одного сопровождающего нанять, а целый паланкин себе купить с оркестром. Так что скажешь?

Взвесив в руках арматурину, Владимир вздохнул и уточнил:

– Как долго до тебя добираться и лечиться потом?

– До прохода минут за десять дойдем, по нему – еще пять. На лечение три-четыре часа и как огурчик – свободен. С деньгами.

Значит надо прикинуть. У матери с утра кто-то умудрился камаз щебенки дачникам налево загнать, поэтому обещали авралить весь вечер. Учитывая, что там за бригада сейчас подобралась, наверняка домой родительница появится не раньше утра, а то и к обеду. Потому как ночные работы нужно будет передать сменщику, значит на утренней планерке еще пособачиться. Так что вполне может быть, что про сыночка ненаглядного вспомнят ближе к следующему вечеру, когда глаза продерут.

– Десять штук и лечение. Под твое слово.

– Да. Обещаю... Кстати, меня Фашид зовут.

– Как?!

До нужного места дотащились действительно через десять минут. Тяжелый мужик поначалу еще бодро перебирал ногами, опираясь на подставленное плечо, но потом начал сползать. Правда, начало перехода указал сразу же:

– Куст видишь? Ветки раздвинуть, проходим через них. Смотрим все время вперед.

– Там карьер. И вода после дождей.

– Знаю. Но ты смотришь вперед. Как с откоса спустимся, будет такая тропка из камней. Неширокая, но вдвоем можно пристроиться. Идти все время вперед, не оглядываться.

Володя подхватил Фашида за пояс и двинулся сквозь куст. В голове мелькнула было дикая мысль: о, теперь после прогулки можно сразу в дурку, там уже заждались. И рассказывать про другие миры. Но алкоголем от попутчика не пахло, да и непонятные крысы-переростки ведь не привиделись. Поэтому и обещанная цепочка камней, уходящая в темноту, воспринималась уже как должное. А потом стало уже не до сомнений – временному работодателю конкретно заплохело и волочь его приходилось на себе.

Как выбрался на берег и как поднялся по узкой песчаной тропе вверх по откосу – Владимир не запомнил. Притормозил, когда уткнулся носом в железную дверь, которая серой кляксой темнела прямо посреди бесконечного бурого забора, сложенного из огромных кирпичей.

Приоткрывший глаза Фашид приложил грязную ладонь к непонятному знаку посреди двери и что-то зашептал. Затем встряхнул рукой и закашлялся:

– Все, встретят. Уже дома.

– Ловко, – восхитился Владимир, оглянувшись назад. Но в черноте ночи не было видно ни котлован, ни микрорайон. Вообще ничего не было видно. Хотя, если там действительно переход, то до какой город, какая стройка! Там вообще черти-что должно быть.

Повернувшись, парень чуть не упал, уткнувшись носом в чужие сиськи. Хотя, не, не так. Это были – СИСЬКИ! Бля, да таких шикарных буферов Владимир не видел нигде в школе или на улицах. Казалось, что прямо перед ним стоит оживое видение из хентая. Молодая красивая баба с огромными глазами, осиной талией, крутыми бедрами и огромными сиськами, которые хотелось пощупать – вдруг это мираж?

Задав какой-то вопрос незнакомка пристроилась с другой стороны и теперь Фашида потащили к стоявшему вглубине сада дому вдвоем. Дело пошло куда быстрее. Еще через минуту мутного грека или местного горца уже крутили двое крепких парней, снимая с него одежду и бросая грязные окровавленные тряпки прямо на белый пол, выложенный блестящей плиткой.

Анимешное создание тем временем ткнула пальцем в Володю и жестами показала – чего ждешь, придурок? Шевелись! Пришлось подчиняться. Но в отличие от Фашида, на медицинские процедуры парень прошел сам.

Забавно тут. Поздняя ночь, но спать пока не хочется. И доктор забавный. Эдакий старичок-лесовичок в вязанной жилетке, теплой мягкой рубахе и валенках. Или не валенках? Но что-то очень похожее. А главное, как он все царапины заживил. Намазал всего пациента зеленой пахучей жижей из горшочка, потом стал водить морщинистой ладонью поверх. На коже слабо засветились непонятные символы, тело чуть закололо. Но все отметины прямо на глазах начали покрываться сначала бурыми корочками, а потом вообще исчезли. Правда, татуировки остались на месте. И на груди, и на руках, где Алекс напоследок набил несколько рун викингов. Или просто передранных с ближайшей интернет-страницы картинок, на которые глаз упал.

Затем Володю загнали в огромную ванну, больше похожую на бассейн, заполненную горячей водой с кучей пены поверх. Если бы не химический медицинский запах, в этой ванной можно было бы посидеть подольше. Напоследок завели в душ и выдали стерильно чистому попаданцу из чужого мира серый махровый халат. Размеры, правда, явно были расчитаны на кого-то другого, покрупнее. Но фигня – зато цел и здоров.

Потом в маленькой комнате вручили сначала кружку с травяным настоем, от которого защипало в носу. И напоследок – тарелку с жареной картошкой и мелко порубленным тушеным мясом. Лепота...

Когда пустую посуду сгребли снова нарисовалась грудастая анимешница, поманила за собой. Долго вела по извилистому коридору, вихляя бедрами, и наконец остановилась перед очередной закрытой дверью. Покосилась на пускавшего слюни пацана, фыркнула и сказала явно что-то нелицеприятное. Рапахнув створку, пропустила помрачневшего Володю внутрь и закрыла за ним.

В ярко освещенной комнате сидел за широким столом Фашид. За спиной у него молчаливыми болванами застыли два телохранителя, которые встретили их в доме пару часов назад. На столешнице лежал крохотный абсолютно черный кубик, с размерами граней сантиметров двадцать, пачка мятых бумаг и груда разномастных банкнот.