«Как тихо в округе, как пусто…» Как тихо в округе, как пусто! Туманов густые дымы. И только на грядках капуста Ждёт вздохов холодных зимы. И листья неслышно ложатся, Прощаясь с последним теплом. И не на что им обижаться, Что жизнь их осталась в былом. Сырые холодные ветки Склоняются молча к земле. И розы мои, однолетки, Мечтают уже о тепле. Неизвестная Она выходит из кареты, И я ей руку подаю. О, как изысканно одета, Как держит голову свою! Но почему она надменна, Не вторит жесту моему, Зачем же надо непременно Встречать людей не по уму? Ах, красота… Она от Бога! От Бога ревность или страсть. Она ступает на дорогу, Где незаметно можно пасть: Сойти с небес и стать такою, Как сотни многие других. Прикрывшись же сейчас рукою, Она не замечает их. Каким желанием влекома В провинциальном городке?.. Да мне-то что? Мы незнакомы, Мы первый раз накоротке. «Сотрёт печаль осенний тёплый ветер…» Сотрёт печаль осенний тёплый ветер. Я буду думать, радость затая, Как хорошо, что ты была на свете, Чужая, но любимая моя. Ведь мы с тобой не встретились ни разу И под руку ни разу не прошлись. Я за свою фантазию наказан, Я не с тобой, ты на меня не злись. И ты меня ни разу не встречала, А ведь ждала, что точно подойду. Начать бы жизнь прошедшую сначала, Сорвать бы вместе яблоко в саду. «В охапку осень соберу…» В охапку осень соберу, В костёр отправлю злую нечисть. И через сутки поутру Я у зимы в гостях отмечусь. В объятья бросится мороз, И упадёт мороз на шапку, И я расчувствуюсь до слёз И первый снег сгребу в охапку. «Не верится в близкую зиму…» Не верится в близкую зиму, В большие её холода. Пока что проносятся мимо Во Внуково все поезда. А значит, летят самолёты, И манит азартно тепло, И есть на земле ещё кто-то, Кому в этот час повезло. «Перевернёт октябрь страницу…» Перевернёт октябрь страницу Настенного календаря. Я не могу с тобой проститься И каяться не стану зря, Что неминуема разлука, Что без тебя тотчас умру. Но ты не знаешь, что за мука Стоять и дрогнуть на ветру. Стоять, тоску сейчас глотая, И чувств не выдавать своих. А ты, как птица золотая, Кому-то машешь в этот миг. Предзимье Расшиты золотом подлески, И запах прели всё острей. Рябин кровавые подвески Ещё не манят снегирей. Но вот когда мороз ударит, Примчатся снегири сюда. Рябины горький сок подарят Голодным снегирям тогда. А нынче ягоды рябины Летят в пожухлую листву, И электрички, выгнув спины, Бегут по рельсам на Москву. И, может быть, среди дороги Накроет крыши снег густой, И осень кончится в итоге, Зима примчится на постой. «Сколько брошенных собак…» Сколько брошенных собак И таких же диких кошек. Их с улыбкой на губах Кто-нибудь кормил из ложек. Каждый шаг предупреждал И по лаю, вздоху, писку В их столовую бежал Молоком наполнить миску. И не чаял в них души. А душа держалась верой. Но отъелись малыши До немыслимых размеров. Стали чаще раздражать, Стали донимать всё чаще. Вот и стали обживать Дачные сады и чащи. Вот такая тут судьба — Шаг лишь от любви до брани. У позорного столба Кто-нибудь за них предстанет. Идут снега Снега идут скупее и скупее, Не торопясь, как в юности, кружить. И я боюсь, а вдруг да не успею Как надо жизнь короткую прожить. Снега идут, меня не задевая, Снежинки тают, не найдя земли. И влажных глаз от них не отрывая, Грущу о тех, что от меня ушли. Снега идут своею чередою, Пугает плачем близкая пурга, Одна беда приходит за другою, Идут и не кончаются снега. К тебе Не бойся, ветер, я тебя не трону, Не стану уговаривать уйти. Иду и вижу, чёрная ворона Пытается дорогу перейти. Как чёрный кот… Вразвалочку шагает. Ей нипочём спешащий человек. Она стихи, безумная, слагает, Впечатывая когти в первый снег. Леплю снежок, чтобы спугнуть ворону, Которая забылась на снегу. Я молодой, и я такой влюблённый, И никого обидеть не могу. Глядит ворона, кто идёт навстречу, Кто ей стихи мешает сочинять? Эх, знала бы, какой сегодня вечер! Но ей меня, безумной, не понять. Спешу к тебе, и ветер тише, тише. Какой же белый выпал первый снег! Иду к тебе, сквозь встречный ветер слышу, Как бубенцы, заливистый твой смех. |
