– Я лишь хочу, чтобы люди научились думать, анализировать услышанное, а не просто переваривать и выблевывать в мир бесформенной кучей испражнений, – продолжил я после короткой паузы, необходимой чтобы перевески дыхание. – Каждая прочитанная вами книжка, каждая изученная вами статья, которая позволит вам некоторое время обдумывать написанное, мыслить критически, поможет вам продвинуться по цепочке выстроенной Дарвином чуть дальше от неандертальца.

– У, у, а-а, – подсказал мне Саня.

– Да, спасибо за наглядный пример. – Я театрально поднял руки к потолку. – Мой брат, кто бы мог подумать. Моя кровь, моя…

– Не занудствуй, – остановила меня с улыбкой Наташка.

– Ладно, – сдался я. – Вы поняли, что я хотел сказать. – Осмотрев лица друзей, я подумал, что возможно поспешил с выводами. – В общем, все выше сказанное было необходимо для того, чтобы вы поняли, почему я не верю в этот рисунок. Ну, слишком все очевидно для меня. Либо так, либо я просто чего-то не понимаю.

– Думаю, наш всезнайка согласится, что даже он может чего-то не понимать, – сказал Саня, обращаясь ко всем и ко мне в частности.

– О, вы смотрите, – зааплодировал я. – Кто-то научился мыслить. Моя речь не была напрасной. Верно, – я кивнул. – Я мог быть и неправ. Могу чего-то не понимать. Но тут нас рассудит только время.

На тот момент я еще не знал, что время как раз играло решающую роль в этой истории. Паутина событий уже плелась за нашими спинами пока мы сидели и попросту бросали слова на ветер. Знай мы, на тот момент то, что знаем сейчас, сидели бы мы так же за столом и потягивали виски, или оторвали задницы от кресел и попытались хоть что-нибудь сделать? Боюсь, ответа на этот вопрос уже не найти. Тут нас сможет рассудить лишь история.

– Ладно, давайте выпьем, – предложил я, перехватывая бутылку за горлышко.

– Очень смешно.

Сначала я не понял, к кому конкретно обращалась Наташка. Это мое предложение показалось ей смешным? После того как они отреагировали на первую порцию виски, это было вполне возможным. Или она обращалась к одному из пацанов, которые в это время корчили рожи или пародировали меня? А может быть, показывали одну из бесчисленного множества сальных сценок из нашего арсенала.

Мне пришлось поставить бутылку, потому что ее вес оттягивал мне руку, и повернуться к Наташке. С непонятной, слегка напуганной улыбкой на лице, девушка демонстрировала нам зеркальце.

У меня ушла добрая минута времени, чтобы понять, что именно она показывает и вспомнить, откуда вообще тут взялось это зеркальце. И только когда я вспомнил, чем конкретно мы занимались буквально час назад, я присмотрелся внимательнее.

Нарисованная черной помадой дверь была распахнута, а несколькими ступенями ниже стоял черт.

В этот момент горевшая до сих пор свеча притухла и засмолила черным непроглядным дымом, что поднимался отвесно к потолку.

– Это не смешно! – Руки Наташки дрожали так, что зеркальце ходило ходуном, размывая отражаемые в нем объекты.

Мы стояли молча, сбитые с толку и немного напуганные. Темнота как всегда лишь усугубляла обстановку, подначивая воображение рисовать несуществующие картины, слышать звуки, которые никогда не порождал этот мир. Казалось, что оранжевый круг тусклого света одинокого торшера съежился, сжался до размеров потерянного воздушного шарика, прибитого воздушными потоками между стеной и креслом. Безбожно чадящая свеча трепыхалась словно на ветру, устроив по стенам безудержный танец теней, рожденных нашими собственными телами.

– Ребята, это не смешно, – нервно повторила Наташка. – Кто это сделал?

– Наташ, ты же знаешь, – медленно начал я, ища взглядом поддержки у брата.

– Никто к нему не подходил, – пришел мне на выручку Саня.

– Зеркало лежало в центре стола, – трясущимся пальцем Серега указывал в промежуток между оливье и тарелкой под горячее. – Прямо в этом сраном центре. Все время на виду.

– Тогда как это…

Девушка не смогла договорить: она перевернула зеркало и взглянула в него. В то же самое время ее отчаянный, полный страха вопль, разорвал тишину в квартире, и зеркало полетело на пол. Казалось, только чудо не дало ему разлететься на мелкие осколки. Ударившись о край стола и подлокотник кресла, оно со звоном упало на пол.

Я наклонился, чтобы поднять его. Зеркальце было холодным, словно его только что достали из холодильника. Поверхность была целой, ни скола, ни трещины. Но кое-что в нем все же изменилось.

– Какого?! – выругался я, поднося зеркальце ближе к глазам.

– Ч… что там? – прошептала перепуганная Наташка.

– Его нет, – ответил я. – Черта на ступенях нет.

Я повернул зеркало так, чтобы все могли его хорошо видеть. Лестница оставалась на месте, ее вершину венчала дверь, но черта, который минуту назад стоял на лестнице, нигде не было видно.

– Значит она уже здесь, – с хрипом выдохнул Стас.

И в этот момент часы пробили двенадцать. Однако не успели они досчитать и до трех, как нас накрыло глухим непроницаемым куполом. Все звуки отрезало от реального мира, и тишина ударила нам по вискам. Уши заполнил пронзительный высокочастотный звон, словно где-то в комнате сбоила техника. Ноги подогнулись сами по себе, и нам пришлось схватиться, кто за что успел, чтобы не повалиться на пол.

Первой опомнилась Наташка. Девушка сорвалась с места с такой скоростью, что я смог разобрать только черное смазанное пятно. В следующую секунду в комнате вспыхнул яркий свет энергосберегающих ламп. Но на этом девушка не успокоилась, прижавшись к стене, она высунула руку в коридор и, нащупав на стене выключатель, щелкнула им, осветив заодно и длинный коридор. С этого места больше ни до чего она дотянуться не могла и потому мышкой вернулась обратно, прибившись между мной и моим братом.

– Я знал, что это было плохой идеей, – злобно прошипел Серега.

– Да? – иронично усмехнулся я. – И где же ты был, когда мы только начинали ритуал.

– Да замолчите вы! – вспылила Наташка. – Какой смысл сейчас нападать друг на друга. Мы все хороши. Лучше видите себя тиши и смотрите в оба.

– Верно, – кивнул Саня. – Если она здесь, лучше будет, если мы увидим ее первой.

От этих слов Наташка сжалась еще сильнее и, ухватив под руку моего брата, затряслась всем телом.

Мы с Серегой виновато переглянулись. Иногда мы просто вели себя как дети, которыми собственно и являлись. Признав наши ошибки взаимным кивком головы, мы принялись осматривать квартиру.

Перед тем как решить провести ритуал, я вычитал в книгах все, что смог найти о ритуале призыва Пиковой Дамы, благо книг у меня было выше крыши: полочки буквально ломились от мистической литературы, как художественной, так и документальной. Проблема была лишь в том, что в этот момент голова была девственно чиста, все мысли вымыл громкий удар часов.

– С Новым Годом, кстати, – невпопад проронил я. Ответом мне был чей-то ироничный смешок.

Попытавшись заставить голову работать, я крепко зажмурился и сосредоточился лишь на одной мысли: моя комната, одинокий свет настольной лампы, раскрытая книга на столе. Я сижу, подперев виски руками, и всматриваюсь в плывущие перед газами буквы. Пытаюсь их остановить, заставить прекратить безумный пляс, подчиниться мне, но стол начинает удаляться. Свет лампы сужается до маленького пятна, в котором видна лишь сгорбившаяся над столом фигура. Я смотрю на все сверху.

Резкий толчок и картинка исчезает. Сцена меняется и теперь я снова в своем теле, болтаюсь в темноте как в водах бесконечного океана. Разум путается, я не чувствую своего тела, не слышу своих мыслей. Напротив меня висит зеркало во весь рост. Я вижу на нем блики, но не вижу отражения. Огромное гладкое полотно заполняет чернота.

Вздрогнув как от удара, я открыл глаза.

– Зеркало!

Пацаны дернулись от моего внезапного выкрика, а Наташка тихо пискнула, прижимаясь крепче к Сане.

– Она приходит из зеркал! – уточнил я.