– Прости меня, сестричка-а-а, – надрывалась Ульяна. – Я больше так не бу-у-уду-у-у.

Слезы ли маленькой сестры или вот это внезапное проявление чувств, но все же сердце Оксаны дрогнуло. Губы предательски задрожали и руки сами собой опустились вниз и крепко сжали худенькое тело Ульяны. Она не плакала, она же уже не ребенок, она может держать себя в руках. Просто стояла, широко раскрыв глаза и стараясь не моргать.

Сколько они так стояли сказать трудно, однако помнились лишь, когда дверь в их комнату открылась вновь.

– Ох, девочки мои, – произнесла их мама, прижимая руки к груди. – Вы такие умницы.

Улыбаясь тепло и нежно, как может улыбаться только мама, она подошла и обняла их, вгоняя в краску и без того пунцовую Оксану.

– Ну, все хватит, – растолкала их девочка. – Устроили тут курс семейной терапии. От меня воняет, а вы липните.

Объятия распались, и Оксана отошла от них подальше, принюхиваясь и незаметно кривясь, ощущая едковатый запах собственного пота. Этого она никак ожидать не могла. В школьной женской раздевалке воняло конечно дай бог, но она и подумать не могла, что ее собственный запах составлял неотъемлемую часть того аромата.

– Ладно, девочки, – хлопнула в ладоши их мать. – Быстро умываться и спать.

Оксана быстро подхватила чистые вещи и с охотой кинулась в ванную комнату. А вот Уля замешкалась, невинно глядя на мать.

– Никак нет, юная леди, – покачала головой женщина, – быстро мыться.

– Ну, мам, я совсем не испачкалась, – загнусавила Ульяна.

– Быстро.

Глаза мамы сверкнули, и Ульяна поняла, что лучше не нагнетать обстановку. Не хватало еще и ей схватить пару нарядов по чистке унитаза.

– Ну, хорошо, хорошо, – согласилась Ульяна. – Умоюсь и почищу зубы.

Мать проводила ее взглядом и когда девочка была у самой двери, кинула ей вслед:

– И обязательно вымой свою ракушку, грязнуля.

– Мама!

Ульяна подскочила на месте и красная до кончиков волос кинулась в ванную, обгоняя на повороте свою сестру.

Ульяна закончила первой и уже лежала в кровати, рассматривая, как удлиняются тени на потолке от света фар проезжающих за окнами автомобилей. Она лежала и думала о соре с сестрой, о чистке унитазов, о ночной смене отца и о том, что сегодня он не сможет поцеловать ее на ночь. Думала о том, что лето заканчивается, и от этого было грустно. Но вместе с этим она думала о том, что скоро увидит своих школьных подруг и мысли об этом грели ей душу.

В полутьме, при свете одной лишь настольной лампы ей было страшно, и потому она очень обрадовалась, когда скрипнула дверь и в комнату нырнула Оксана. В одном нижнем белье и волосами, завёрнутыми в полотенце, девушка двинулась к кровати.

– Оксана? – тихо позвала ее Ульяна.

– М?

Девушка остановилась и развернула полотенце, высвобождая длинный хвост спутанных мокрых волос.

– Можно тебя попросить?..

Оксана терла волосы, склонив голову на бок, вода с них капала на пол, отдаваясь громкими «кап-кап». Она поняла не сразу. Лишь когда их взгляды встретились.

– Опять, Уля? – простонала девушка.

– Пожалуйста.

– Ну, хорошо.

Оксана кинула полотенце на свою кровать и подошла к двери в кладовую. Уля вся напряглась, готовая кричать по первому признаку беды. Оксана потянула двери на себя и открыла кладовую. На первый взгляд все было спокойно.

Уля повернула настольную лампу так, чтобы свет ее попадал внутрь кладовой-гардеробной. Свет лампы отразился десятками огней черных глаз-бусинок мягких игрушек, которыми комнаты была набита под завязку. Уля вздрогнула, но больше ничем страха не выдала.

– Вот видишь? – спросила Оксана. – Никого тут нет. Давай спать.

Ульяна кивнула и забралась под одеяло, подтянув его к самому подбородку. Оксана продефилировала через комнату и, усевшись на кровать, принялась расстилать полотенце поверх подушки.

– Ложимся, да? – нервно спросила Ульяна.

– Ага, – ответила Оксана, укладывая мокрые волосы на полотенце.

– Сушить не будешь?

– Неа. Так высохнут. Устала слишком. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Ульяна подняла подушку повыше и натянула одеяло до глаз. Так она могла, полусидя, полулежа, наблюдать за дверью в кладовку.

Не прошло и пяти минут, как Оксана слабо засопела. Вымотавшись, девушка быстро провалилась в сон. И только Ульяна никак не могла сомкнуть глаз, пристально глядя на двери кладовой.

В комнате было тихо. Ветер из приоткрытой форточки слабо раскачивал висевший над кроватями Ловец снов. За окном иногда раздавался рев двигателя проезжающего мимо автомобиля. Иногда можно было разобраться слова припозднившихся прохожих, что быстро растворялись в темноте. Порою шум деревьев за окном можно было спутать с тихим шорохом, но Уля уж слишком сильно к нему привыкла и совсем его не боялась. В отличие от существа из кладовой.

Когда именно это произошло, она не знала. Видимо уснула. Провалилась в сон, от долгого ночного бдения. И проснулась лишь от тихого скрипа, где-то на самой границе слышимого, где-то на самой границе сознания. Девочка вздрогнула и открыла глаза. Двери в кладовую были приоткрыты.

Она знала, что когда они ложились, двери были закрыты. Оксана их закрыла. Она всегда так делала, иначе Уля бы ей просто не дала уснуть. А вот теперь они приоткрыты. Не распахнуты, а лишь слегка приоткрыты. Чуть-чуть, чтобы сквозь щель мог протиснуться кто-то небольшой. Чтобы он мог войти. Или выйти.

Все маленькое тельце Ульяны сжалось в комочек. Ночной кошмар для нее оживал. Оживал снова. Шорох в углу комнаты дал ей понять, что она тут не одна. Что они тут не одни.

Что-то черное, неясное, как размытое пятно после взгляда на солнце, пронеслось через комнату и застыло в углу напротив Ульяниной кровати. Девочка его не видела, но знала что он там. Оно там! Стоит в углу и смотрит на нее. Ей казалось, что она слышала тихое сопение.

Минуты тянулись за минутой, но ничего не происходило. Уля до боли в глазах всматривалась в угол комнаты, сжимая одеялко так, что онемели пальцы. Не смотря на прохладу в комнате, девочка вся была мокрая. Ей было невыносимо жарко, а маленькое сердечко билось где-то в горле, отдаваясь в глазах.

Она смотрела только в угол. Только в угол и никуда больше. Она видела, что там что-то есть. Что-то темнее, чем лежащая там тень. Оно все смотрело на нее и смотрело, не двигаясь и не предпринимая никаких действий.

Сильный порыв ветра закрутил Ловца снов, и девочка бросила на него мимолетный взгляд и в ту же секунду услышала два четко различимых шлепка босых ног по полу.

Не прошло и секунды, как ее взгляд сместился обратно. Что бы там не стояло в углу до этого, теперь его там не было. Девочка была уверена, что существо уже у ее кровати. Вон там, в ногах. За этой невысокой спинкой. И черные маленькие ручки ухватятся за нее в любую минуту.

Когда именно в комнате что-то изменилось, Ульяна не поняла. Просто воздух вдруг внезапно стал тяжелее, более липким. И страх, что поселился внутри девочки, вдруг стал несущественным. Несущественным, перед нахлынувшим на нее ужасом.

Ульяна принялась озираться по сторонам, холодея внутри и снаружи. Горячий пот внезапно стал невероятно холодным и липким, как забытый в холодильнике кисель. Она нашла то, что искала.

Ловец снов вращался равномерно. Поворот за поворотом. Поворот за поворотом. Словно его крутила чья-то невидимая рука. И бог бы с ним, да вот только Ловец висел под углом в сорок пять градусов к потолку, что неестественно для вещи подвешаной за веревочку.

Снова топот босых ножек, но на этот раз быстрее и в сторону. Уля успела увидеть, как закрались двери кладовой. Что бы от туда не вышло, но оно явно чего-то испугалось.

Первый скрежет Ульяна услышала спустя секунду после закрытия дверей кладовой. Он шел со стороны окна. Он шел извне. В этот момент Уля с ужасом осознала одну простую вещь – форточка все еще была открыта.

Вжавшись в подушку и стараясь не дышать, девочка всматривалась в видимую ей часть окна за спинкой ее кровати. Она видела, как удлинились странные тени. Как они побежали по потолку. Как ясный лунный свет на секунду померк, а затем что-то гибкое, извивающееся, скользнуло по потолку.