Брат мой, как бродяга, пошел из города, но по дороге на него напала целая толпа арабов. Они захватили его, а человек, взявший его, и мучил, и бил его, говоря:

– Откупись от меня деньгами, или я убью тебя.

– Клянусь Аллахом, – со слезами отвечал мой брат, – у меня нет ничего, о шейх арабов, да кроме того, я ничем не умею зарабатывать деньги. Я – твой пленник, делай со мной, что хочешь, так как я попал к тебе в руки.

А мучитель-бедуин тотчас же выдернул такой громадный и широкий нож, что им можно было бы проткнуть насквозь шею верблюда, и, взяв его в правую руку, подошел к моему брату и отрезал ему губы, все время повторяя свое требование. У этого бедуина была хорошенькая жена, которая в отсутствие мужа выражала сильную склонность к моему брату, хотя он отстранялся от нее, боясь Господа, да святится имя Его! Однажды случилось так, что она позвала его и посадила с собой. Но в то время, как они сидели таким образом с нею, вдруг появился муж и, увидав моего брата, вскричал:

– Горе тебе, несчастный негодяй! Теперь ты вздумал еще развращать мою жену!

Вытащив нож, он нанес ему жестокую рану, после чего, посадив его на верблюда и поднявшись на гору, бросил его там, а сам ушел. Но мимо него прошли путешественники и, увидав его, дали ему поесть и попить, и дали мне о нем известие: таким образом я отправился к нему, привел его обратно в город и снабдил его содержанием.

Теперь, о царь правоверных, – продолжал цирюльник, – я пришел к тебе и боюсь вернуться домой, не сообщив тебе этих фактов, так как не сообщить их было бы несправедливо. Из этого ты можешь видеть, что, несмотря на то что у меня шесть подобных братьев, я обладаю бо'льшим благородством, чем они.

Царь правоверных, услыхав мою историю и все, что я рассказывал ему о своих братьях, засмеялся и сказал:

– Ты прав, о самый молчаливый, не любишь тратить лишних слов и не обладаешь наглостью, но все-таки уходи из этого города и ищи себе место жительства в другом.

Таким образом он изгнал меня из Багдада, и я прошел по различным странам и различным областям, пока не услыхал о его смерти и о вступлении на престол другого халифа. Вернувшись в свой родной город, я встретился с этим молодым человеком, для которого сделал большое одолжение и который без меня непременно был бы убит, тем не менее он обвинил меня в том, чего у меня нет и в характере, так как все, что он сообщил обо мне относительно наглости, болтливости и неделикатности, несправедливо, господа!

Портной продолжал таким образом: когда мы услыхали историю цирюльника и убедились в его наглости и неделикатности и в том, как он скверно поступил с молодым человеком, мы схватили его и посадили в заключение, а сами в это время занялись едой и питьем; празднество наше кончилось самым приятным образом. Мы просидели до послеполуденной молитвы, и я вернулся домой, но жена была мною недовольна и сказала:

– Ты весь день веселился, а я проскучала, сидя дома, и теперь, если ты не пойдешь со мной, чтобы нам весело провести остаток дня, то отказ твой послужит причиной нашего развода. Таким образом, я пошел с нею, и мы прогуляли до сумерек, когда, на возвратном пути домой, мы встретили этого горбуна, пьяного и декламирующего стихи. Я пригласил его к нам, он согласился. Я пошел купить сушеной рыбы и, купив ее, вернулся, и мы сели есть. Жена моя взяла кусок хлеба и кусок рыбы, засунула их ему в рот и зажала рот, отчего он и умер; после чего я взял и его и попытался бросить в дом врача, а врач бросил его в дом надсмотрщика, а надсмотрщику удалось оставить его на дороге маклера. Вот все это случилось со мною вчера. Разве эта история не удивительнее истории горбуна?

Когда царь услыхал эту историю, то приказал кое-кому из своих приближенных пойти с портным и привести цирюльника, сказав им:

– Присутствие его необходимо для того, чтобы я сам мог послушать его и вследствие этого, может быть, освободить вас всех. Затем мы прилично похороним этого горбуна, так как он умер ведь еще вчера, и поставим ему на могиле памятник за то, что он послужил причиною нашего знакомства с такими удивительными историями.

Царедворцы и портной, сходив в место заключения, очень скоро вернулись вместе с цирюльником, которого поставили перед царем. Царь, посмотрев на него, увидал, что он совсем старик, ему за девяносто, с темными лицом, с седой бородой и бровями, с маленькими ушами, длинным носом и гордым видом. Царь засмеялся и сказал ему:

– Ах, ты, молчаливый человек! Я желаю, чтобы ты рассказал мне какую-нибудь из твоих историй.

– О царь веков, – отвечал цирюльник, – по какому это случаю тут присутствуют этот христианин и этот еврей, и этот мусульманин и горбун, что лежит тут между вами мертвый? И почему вы все тут собрались?

– Зачем ты это спрашиваешь? – спросил царь.

– Я спрашиваю это затем, – отвечал цирюльник, – чтобы царь не счел меня наглецом или человеком, который суется в дело, до него не касающееся, и чтобы доказать, что я не склонен к болтовне, в которой меня обвиняют, так как не даром же меня прозвали молчаливым, и как поэт говорил:

– Объясните, – сказал царь, – цирюльнику историю горбуна и то, что с ним случилось вчера вечером, и расскажите ему, что нам говорили христианин, и еврей, и надсмотрщик, и портной.

Цирюльник покачал головой и проговорил:

– Клянусь Аллахом, это удивительная вещь! Откройте-ка мне этого горбуна, чтобы я хорошенько посмотрел на него.

Горбуна открыли. Цирюльник сел у его головы и, подняв ее, положил к себе на колени. Когда он посмотрел в лицо горбуну, то стал так хохотать, что опрокинулся навзничь, вскричав:

– Есть всегда какая-нибудь причина смерти, а тут смерть произошла так странно, что об этом случае надо написать для поученья потомства!

Царь крайне удивился этим словам и сказал:

– О молчаливый, объясни нам, почему ты говоришь таким образом?

– О царь! – отвечал цирюльник, – милосердием твоим клянусь, что горбун этот еще жив.

Он вынул из-за пазухи банку с какой-то мазью и начал мазать ею так горбуна, после чего он прикрыл ее, для того чтобы она пропотела; затем взял железные щипцы, засунул их ему в горло и вытащил оттуда кусок рыбы с костью, что видели все присутствующие. Горбун вскочил на ноги, чихнул, пришел в себя и, закрыв лицо руками, вскричал:

– Нет Бога, кроме Аллаха, а Магомет – пророк Его! Спаси и сохрани Его, Господи!

Все присутствующее были поражены этим зрелищем, а царь хохотал до того, что лишился чувств. Точно так же хохотали и все стоявшие тут.

– Клянусь Аллахом, – вскричал царь, – это удивительное происшествие! Я никогда не видывал ничего подобного. О мусульмане! – прибавил он: – о солдаты мои! Видели ли вы когда-нибудь, чтобы человек умер и потом воскрес? Если бы Господь не послал ему этого цирюльника, то горбун переселился бы сегодня на тот свет; ведь к жизни вызвал его цирюльник.

– В самом деле, это удивительная вещь! – отвечали все присутствующие.

Царь приказал записать этот случай; и когда он были записан, он поместили этот рассказ в царскую библиотеку. Еврею же, христианину и надсмотрщику он даровал дорогие одежды; портного назначил быть царским портным, на постоянном жалованье. Горбуну он подарил богатую и красивую одежду, назначив ему постоянное жалованье и сделав его своим собутыльником. Цирюльника он осыпал теми же милостями, подарил ему богатую почетную одежду и назначил постоянное содержание и жалованье. Он сделал его царским цирюльником и своим собутыльником. Таким образом все они жили совсем счастливо до тех пор, пока их не посетила прекратительница счастья и разлучница друзей.