Таким образом, купец сказал: «Возьми осла и паши на нем целый день». Работники так и сделал, и, когда осел вернулся в стойло вечером, вол поблагодарили его за сделанное ему одолжение и за доставленную ему возможность отдохнуть целый день, но осел ничего ему не ответил, так как серьезно раскаивался. На следующий день пришедший пахарь опять взял осла и пахал на нем до самого вечера, и осел вернулся со стертой ярмом шеей и ослабевшим от усталости, а вол, посмотрев на него, снова стал его благодарить и хвалить. Осел вскричал: «Как хорошо мне жилось, и погубил я себя, вмешавшись в чужие дела!» Затем он сказал волу: «Теперь ты знаешь, что я даю хорошие советы: я слышал, как хозяин наш говорил работнику, что если вол не встанет, то сведи его к мяснику, чтобы заколоть, и из кожи сделать хоть нату[14] поэтому я очень за тебя опасаюсь и предупреждаю тебя; да будет над тобою мир». Вол, услыхав это предостережение осла, поблагодарил его и сказал: «Завтра я вскочу как встрепанный». Он съел весь свой корм и даже облизал ясли. А хозяин подслушивал их разговор.

На следующее утро купец и жена его пошли к волу в стойло и сели там. Работник пришел и повел вола, а вол, увидав хозяина, задрал хвост и разными звуками и прыжками показал свою готовность служить и скакал так, что купец захохотал и от хохота опрокинулся назад. Жена его с удивлением спросила: «О чем ты смеешься?» Он отвечал: «Я смеюсь над тем, что видел и слышал, но не могу рассказать, а если бы рассказал, то умер бы». Она сказала: «Ты должен рассказать мне о причине твоего смеха, если бы даже умер от этого». – «Я не могу рассказать, – сказал он: – страх перед смертью не дозволяет мне». – «Ты смеялся только надо мною», – сказала она и продолжала добиваться и мучить его до тех пор, пока он совсем не изморился. Таким образом, он собрал своих детей и послал за кадием[15] и свидетелями, чтобы написать завещание и потом, открыв жене тайну, умереть, так как он очень любил ее, тем более что она была дочерью его дяди и матерью его детей и он прожил с нею до ста двадцати лет. Собрав свою семью и своих соседей, он рассказал им свою историю и прибавил, что должен умереть, лишь только откроет свою тайну; после чего каждый из присутствующих обращался к ней со словами: «Именем Аллаха умоляем тебя, чтобы ты бросила это дело и не допускала умереть твоего мужа и отца твоих детей». Но она говорила: «Я не могу успокоиться, пока он не скажет мне, хотя бы от этого, ему пришлось умереть». Таким образом они перестали упрашивать ее, а купец оставил их и отправился в сарай, чтобы сделать омовение и затем, вернувшись, сообщить тайну и умереть.

У него были петух и пятьдесят кур, и была собака; и он услыхал, как собака обратилась к петуху и с упреком сказала ему: «И ты можешь быть весел, когда хозяин наши готовится к смерти?» – «Как так?» – спросил петух. И собака рассказала ему всю историю, в ответ на что петух вскричал: «Клянусь Аллахом, у нашего хозяина немного ума: у меня пятьдесят жен, да я одну утешу, другую побраню, а у него всего одна жена, и он не может сладить с нею. Отчего бы ему не взять несколько прутьев тутового дерева и, войдя к ней в комнату, не отхлестать ее до тех пор, пока она или не умрет, или не раскается? После этого она никогда не станет приставать к нему с расспросами». Купец, услыхав этот разговор собаки с петухом, одумался и решился побить жену.

– А теперь, – продолжал визирь, обращаясь к своей дочери Шахерезаде, – может быть, мне лучше поступить с тобой так, как купец поступил со своей женой?

– А что же он сделал? – спросила она.

– Он срезал нисколько прутьев тутового дерева и спрятал их в своей комнате, а затем сказал жене: «Пойдем к тебе в комнату, и я скажу тебе там тайну и, пока меня никто не видал, умру. А лишь только она вошла, он на ключи запер дверь и бил ее до тех пор, пока она не лишилась почти чувств и не закричала: «Я раскаиваюсь». Она целовала ему руки и ноги и вышла с ним из комнаты, и все присутствующие, и вся семья очень радовались, и они до самой смерти счастливо прожили вместе.

Дочь визиря, выслушав рассказ отца, сказала ему:

– А все-таки надо сделать по-моему.

Он приготовил ее и отправился к царю Шахрияру. А она стала учить сестру, сказав ей:

– Когда я уйду к царю, я пошлю звать тебя к себе, и когда ты придешь ко мне и выберешь подходящее время, скажи: «О, сестра моя, расскажи мне какую-нибудь историю, чтобы скоротать время». И я начну рассказывать тебе историю, которая, если угодно Богу, послужит средством освобождения.

Отец ее, визирь, повел ее к царю, который, увидав ее, обрадовался и сказал:

– Так ты привел мне то, что я желал?

– Да, – отвечал визирь.

Когда царь познакомился с ней, она заплакала.

– Что с тобою? – сказал он ей.

– О царь, – отвечала она, – у меня есть младшая сестра, и мне хотелось бы проститься с нею.

Царь послал за нею, и она пришла и, обняв сестру, села на край постели и, выждав удобную минуту, сказала:

– Ради Аллаха, о сестра моя, расскажи нам какую-нибудь историю, чтобы скоротать время.

– Охотно, – отвечала Шахерезада, – если добродетельный царь позволит мне.

А царь, услыхав эти слова и не чувствуя желания спать, был доволен возможностью послушать историю, и таким образом в первую ночь из тысячи одной ночи Шехерезада начала свои рассказы.

– Мне рассказывали, о счастливый царь, – сказала Шехерезада, – что жил на свете купец, обладавший крупным богатством. Купец этот вел крупную торговлю с окрестными государствами, и однажды он сел на лошадь и поехал в соседнюю страну собирать долги. Истомленный от зноя, он сел под деревом в саду и, засунув руку в мешок у своего седла, достал кусочек хлеба и финик, находившийся у него между провизией.

Съев финик, он бросил косточку, и перед ним тотчас же явился огромного роста Шайтан, который подошел к нему с поднятым огромным мечом в руке и сказал:

– Вставай для того, чтоб я мог убить тебя, как ты убил моего сына.

– Как я убил твоего сына? – спросил купец.

– Когда ты ел финик, – отвечал он, – и бросил косточку, она попала моему сыну в грудь, и, по определению судьбы, он тотчас же умер.

Купец, услыхав эти слова, вскричал:

– Поистине мы принадлежим Господу, и поистине мы должны вернуться к Нему! Силой и властью обладает только Всевышний, Ведший Господь! Если я убил его, то сделал это неумышленно и совершенно не зная этого, и я верю тебе, что ты тотчас же простишь мне.

– Смерть твоя, – отвечал Шайтан, – неизбежна, так как ты убил моего сына. – И, говоря таким образом, он схватил его, бросил на землю и поднял руку, чтобы убить мечом.

Тут купец горько заплакал и сказал Шайтану:

– Предоставляю судьбу свою Господу, так как никто не может избежать того, что определено Им… – И, продолжая свои стенания, он повторил следующие стихи: