– Умоляю тебя, – сказала я ему, – ради той истины, о которой ты читаешь в Коране, отвечай мне на вопрос, который я предложу тебе.

– Сначала, – улыбаясь, отвечал он, – объясни мне причину твоего появленья здесь, и тогда я отвечу тебе на твой вопрос.

Я рассказала ему свою историю и просила его сообщить мне историю этого города.

– Подождите немного, – сказал он; и он закрыл Коран и, положив его в атласный мешок, сел подле меня.

Посмотрев теперь на его лицо, я нашла его прекрасным, как полный месяц, а всю его фигуру – такой изящной и привлекательной, что один взгляд на него вызвал у меня тысячи вздохов и зажег огонь в моем сердце. Я повторила свою просьбу объяснить мне историю города.

– Слушаю и повинуюсь, – отвечал он и затем продолжал так: – знай, что город этот принадлежал моему отцу и его родным и подданным; а он и есть тот царь, которого ты видела обращенным в черный камень, а царица, которую ты видела, и есть моя мать. Они были магами, и поклонялись огню, и клялись огнем, светом, тенью, зноем и вращающимся шаром. У отца моего не было сыновей, пока я не родился, когда он был уже в преклонных годах, и меня он воспитывал при себе. К счастью для меня, в нашей семье была одна старая женщина-мусульманка, искренно веровавшая в Аллаха и в апостола его, хотя для виду исполняла все обряды той религии, которую исповедовала царская семья. Отец очень доверял ей за ее верность и скромность характера и оказывал ей милости, вполне уповая, что она исповедует одну религию с ним, и вследствие этого, когда я вышел из детского возраста, он отдал меня на ее попечение, говоря:

– Прими его, и воспитывай его, и научи его правилами нашей веры, и ходи за ним как можно лучше.

Старуха взяла меня под свой надзор, но постаралась научить Эль-Исламу, посвятив меня в законы очищения и в священные правила омовения, в обряды и молитвы, после чего она заставила меня выучить наизусть весь Коран. Она научила меня скрывать о своей вере от отца, говоря, что он убьет меня, если узнает. Вскоре затем старуха умерла. Жители же города становились все наглее и греховнее и не признавали истины. Однажды они услыхали громкий, как гром, голос, который слышно было повсюду, проговоривши:

– Жители этого города, воздержитесь от поклонения огню и поклонитесь всесильному Аллаху!

Народ был страшно поражен и бросился к моему отцу, их царю.

– Что это за страшный голос, – сказали они ему, – испугавший нас своим ужасными звуком?

– Не устрашайтесь этого голоса, – отвечал он, – и не уклоняйтесь от нашей веры.

Слова царя успокоили их, и они продолжали поклоняться огню весь этот год с того времени, когда впервые услыхали страшный голос. В это время они услыхали его во второй раз и еще через год – в третий раз; но они продолжали жить по-старому до тех пор, пока не навлекли на себя кару небесную, и однажды утром, вскоре после рассвета, все, вместе со своими животными и скотиной, были обращены в черный камень. Ни один житель города не избавился от наказания, кроме меня, и с того самого дня, как случилось это бедствие, я был постоянно занят, как ты сама видела; молитвой, постом и чтением Корана; но своим положением, не видя никого, с кем бы мог разделить свое уединение.

Услыхав это, я сказала ему:

– А не хочешь ли ты отправиться со мной в город Багдад и посетить тамошних ученых, законоведов и увеличить твои познания? Если хочешь, то я сделаюсь твоей служанкой, хотя я стою во главе своей семьи и распоряжаюсь многими слугами. У меня тут стоит корабль, нагруженный товарами, и сам рок занес нас сюда в город, для того чтобы мы узнали о судьбе его. Встреча наша не случайная.

Я таким образом продолжала убеждать его, и он, наконец, дал свое согласие. Эту ночь я провела у ног его, не помня себя от счастья, а утром мы встали и, войдя в сокровищницу, взяли наиболее легких и дорогих вещей и вышли из дворца в город, где мы встретили рабов и капитана, искавших меня. Они очень обрадовались, увидав меня, а на их вопрос о причине моего отсутствия я рассказала им обо всем, что видела, и передала историю молодого человека и причину обращения всех жителей города и все, что с ними случилось, что немало удивило их. Когда же сестры мои увидали меня с молодым человеком, то начали мне завидовать и злоумышлять против меня.

Мы снова сели на корабль, и я была очень счастлива, главным образом присутствием молодого человека, и, выждав попутного ветра, мы распустили паруса и вышли. Сестры мои сидели со мною и молодым человеком и в разговоре со мной спросили:

– Что ты думаешь делать с этим молодым человеком?

– Я хочу выйти за него замуж, – отвечала я и затем, подойдя к нему, прибавила: – о господин мой, я хочу сделать тебе предложение и не возражай мне.

– Я слушаю и повинуюсь, – отвечал он.

– Этот молодой человек, – сказала я сестрам, взглянув на них, – мне кажется вполне для меня подходящим, а все находящееся здесь богатство я предоставляю вам.

– Решение твое превосходно, – отвечали они и тем не менее злоумышляли против меня.

Мы продолжали идти по благоприятному ветру и, пройдя опасное море, вошли в спокойные воды, по которым и шли несколько дней, пока не подошли к городу Эль-Базраха, здания которого показались нам с наступлением вечера. Но лишь только мы легли спать, как сестры мои взяли нас обоих из наших постелей и бросили в море. Юноша не умел плавать, потонул, и Аллах причислил его к мученикам[87], в то время как я причислена была к тем, которым суждено было жить, и вследствие этого, лишь только я пробудилась и увидала, что я в воде, я тотчас же ухватилась за кусок дерева, посланный мне Аллахом, и вместе с ним была выброшена волной на берег острова.

Весь остаток ночи я проблуждала по этому острову, а к утру увидала мыс земли и на нем следы человеческих ног; этот мыс, как оказалось, соединялся с материком земли. С восходом солнца я просушила свою одежду и пошла по открытой мною тропинке, и была уже близко от того места, где стоял город, как вдруг заметила, что на меня ползет змея, преследуемая другой змеей. Язык первой змеи висел на сторону вследствие страшной усталости, и мне стало ее жаль, и я, взяв камень, бросила его в голову второй змеи, которая тотчас же умерла. Первая же змея распустила крылья и взвилась в воздух, оставив меня в совершенном недоумении. Я была так утомлена, что легла и уснула, но вскоре проснулась и увидала, что в ногах у меня сидела девушка и чесала мне пятки, вследствие чего я тотчас же вскочила, смутившись тем, что мне оказывали такую услугу.

– Кто ты такая, – сказала я ей, – и что тебе надо?

– Как скоро ты забыла меня! – вскричала она. – Я та, которой ты только что оказала услугу, убив врага. Я – та змея, которую ты спасла от другой змеи; я – ведьма, а другая змея была шайтан, враг мой, и ты меня избавила от него; поэтому, лишь только ты это сделала, я полетела на твой корабль и перенесла все, что на нем было, к тебе в дом, а корабль потопила. Что же касается до твоих сестер, то я обратила их в двух черных собак, так как я знала, как они поступили с тобой. Молодой же человек все-таки потонул.

Сказав это, она взяла меня и перенесла вместе с двумя собаками на крышу моего дома, и в самом доме я увидела все сокровища, бывшие на корабле. Ничего не было потеряно.

– Я клянусь печатью Сулеймана, – затем сказала она, что если ты не будешь давать ежедневно по триста ударов каждой из этих собак, то я явлюсь и обращу тебя тоже в собаку.

– Слушаю и повинуюсь, – отвечала я, и с тех пор я наношу собакам удары, хотя и жалею их.

Халиф с удивлением выслушал эту историю и затем сказал второй женщине:

– Вследствие чего произошли на груди твоей знаки от ударов?

Она отвечала следующее:

– О великий царь! Отец мой после смерти своей оставил мне значительное состояние, и вскоре после этого я вышла замуж за одного из богатейших людей того времени. Я прожила с ним год, и он умер, оставив мою законную часть, заключавшуюся в восьмидесяти тысячах червонцев. Я тотчас же сделала себе десять нарядных золотых нарядов по тысяче червонцев. Сидя однажды у себя дома, я увидала пришедшую ко мне старуху, отвратительно безобразную; старуха, поклонившись, сказала: