Вали, услыхав это, сказал:

– Разложите этого человека и начните бить его плетью.

Мнимого слепого разложили и начали бить, и когда удары показались ему невыносимыми, то он открыл один глаз; а после того как его били еще в продолжение некоторого времени, он открыл и другой глаз. Увидав это, вали закричал:

– Что это значит, негодяй ты этакий?

– Дай мне вознаграждение, – отвечал человек, – и я расскажу тебе.

Когда вали исполнил его желание, он сказал:

– Мы все четверо представляемся слепыми и пристаем к другим людям, входим к ним в дом; видим их жен и стараемся всякими уловками совратить их и получить от них денег. Таким способом мы совершенно легко получили сумму, доходящую до десяти тысяч серебряных монет, и я сказал своим товарищам: отдайте мне мою часть, две тысячи пятьсот монет, а они восстали против меня, прибили меня и завладели моей собственностью. Поэтому-то я прошу покровительства от Аллаха и от тебя. Уж я скорее отдам свою долю тебе, чем им. Если хочешь узнать, правда ли то, что я сказал тебе, то прикажи бить каждого из моих товарищей сильнее, чем били меня, и они откроют глаза.

Таким образом, вали тотчас же приказал сечь слепых, и первым из них пострадал мой брат. Его били до того, что он чуть было не умер, а вали говорил им:

– Ах, вы негодяи, так вы отрекаетесь от милости Божией и притворяетесь слепыми?

– Аллах! Аллах! Аллах! – вскричал мой брат, – между нами нет зрячего!

Его снова бросили на землю и били до тех пор, пока он не потерял всякое сознание.

– Оставьте его, – сказал тут вали, – пусть он придет в себя, и тогда начните бить его в третий раз.

А пока он приказал бить других слепых, и тем дали более трехсот ударов каждому, в то время как мнимый слепой говорил им:

– Откройте же глаза, а не то вас будут бить еще, – затем он обратился к вали и сказал: – пошли со мной кого-нибудь, чтобы принести тебе деньги, так как эти люди не откроют глаз из боязни уронить себя в глазах народа.

Вали послал с ним человека, и они принесли деньги, которые вали взял, и отделил из них две тысячи пятьсот монет доказчику, согласно с его требованием и несмотря на протест слепцов. Остальное же он взял себе и выгнал из города моего брата и его двух товарищей. Но я, царь правоверных, тотчас же догнал брата и расспросил его, что с ним произошло, а он сообщил мне то, что я тебе сейчас рассказал. Я потихоньку привел его обратно в город и кормил, и поил его до самой смерти.

Халиф хохотал над моей историей и сказал:

– Дайте ему какое-нибудь вознаграждение, и пусть он уходит.

– Ничего и брать не хочу, – отвечал я, – пока не расскажу царю правоверных, что сталось с остальными моими братьями, и не докажу ему, что я далеко не болтливый человек.

– Ну, так терзай наши уши, – отвечал на это халиф, – твоими смешными историями и продолжай открывать нам пороки и бедствия.

Таким образом я продолжал:

Четвертый брат мой, о царь правоверных, был крив на один глаз, и звали его Эль-Куз-Эль-Асвани. Он был мясником в Багдаде, продавал мясо и разводил баранов. И вельможи, и богачи – все покупали у него мясо, так что он получал много денег и приобрел много скота и много домов. Так жил он долгое время. Однажды, когда он сидел в своей лавке, к нему подошел старик с длинной бородой и, отдавая ему деньги, сказал:

– Дай мне на них мяса.

Брат взял деньги, дал ему мяса, и, когда старик ушел, он взглянул на данную ему монету и, увидав, что она необыкновенно блестящая и белая, отложил ее в сторону. Этот старик приходил к нему в продолжение пяти месяцев, и брат мой всегда бросал его деньги в особый ящик. По прошествии этого времени ему захотелось взять их, чтобы купить барана; но, отворив ящик, он увидал, что деньги обратились в свернутые трубочкой бумажки. Закрыв лицо, брат мой громко закричал; на крик его сбежался народ, которому он рассказал, что с ним случилось, и народ немало удивлялся этому.

После этого он, по обыкновению, пошел к себе в лавку и, заколов барана, повесил тушу его в лавке, а часть его, вырезав, повесил за дверьми, думая:

«Теперь, может быть, старик придет опять, и тогда я схвачу его».

И действительно, вскоре старик подошел со своей монетой. Брат мой, вскочив, схватил его и стал кричать:

– Мусульмане! Идите ко мне и узнайте, что этот негодяй сделал со мною!

Старик, услыхав эти крики, сказал ему:

– Что будет выгоднее для тебя: не позорить меня или чтоб я опозорить тебя перед всем народом?

– Чем это ты меня опозоришь? – сказал мой брат.

– А тем, – отвечал старик, – что ты продаешь вместо баранины человеческое мясо.

– Ты врешь, проклятый! – крикнул мой брат.

– Проклятый тот, – отвечал старик, – у кого в лавке висит убитый человек.

– Если это так – продолжал мой брат, – то все мое имущество и жизнь моя принадлежат тебе.

Старик тотчас же начал кричать:

– Эй, люди, собирайтесь сюда! Этот мясник убивает людей и продает мертвое тело вместо баранины, и если вы не верите мне, то сами войдите в лавку!

Народ ворвался к нему в лавку и увидал висевшего барана, превратившегося в человека. Брата моего схватили с криком:

– Ах ты, неверный! Ах ты, негодяй!

И самые близкие друзья его не только отвернулись от него, но стали наносить ему удары. Старик же так ударил его, что вышиб ему глаз. Народ потащил труп и брата моего вместе с ним к начальнику полиции, которому старик сказал:

– О эмир! Этот человек убивал людей и трупы их продавал вместо баранины, и мы поэтому привели его к тебе, чтобы ты поступил с ним по требованию Аллаха, да прославится имя Его!

Услыхав это, начальник полиции оттолкнул от себя моего брата и, лишив его возможности сказать что-либо в свое оправдание, приказал дать ему пятьсот ударов палкой и взял себе все его имущество. Не будь брат мой так богат, он, вероятно, казнил бы его. Затем он изгнал его из города.

Брат мой, ничего не соображая, пошел куда глядят глаза, и шел до тех пор, пока не пришел в большой город, где сделался башмачником, открыл лавку и стал работать ради насущного хлеба. Однажды он пошел по какому-то делу и, услыхав лошадиный топот, спросил о причине его, и узнал, что царь отправляется на охоту, вследствие чего он пошел полюбоваться на зрелище. Царю случилось повернуться, и глаза его встретились с глазом моего брата, и он тотчас же поник головой и вскричал:

– Господи, спаси меня от бедствий сегодняшнего дня!

Он повернул свою лошадь и поехал обратно, и вся свита его поехала вслед за ним, после чего он приказал своим пажам бежать за моим братом и избить его. Пажи, исполняя приказание, избили брата моего так, что он чуть было не умер, но не знал, за что его били. Он вернулся домой в самом жалком положении и после этого пошел и рассказал о своем несчастии одному из приближенных царя, который, слушая его, так хохотал, что опрокинулся навзничь.

– О брат мой, – сказал он ему, – царь выносить не может зрелища кривого человека, и в особенности если он крив на левый глаз. В таких случаях он иногда приказывает даже казнить кривого.

Услыхав это, брат мой решился бежать из этого города и действительно ушел и перебрался в город, где не было царя. Там он прожил довольно долго. Однажды, раздумывая о своих прежних несчастьях, он вышел из дома, чтобы немного развлечься, и снова услыхал за собою лошадиный топот, вследствие чего он вскричал:

– Приговор Господа исполняется!

Он бросился бежать, отыскивая местечко, куда бы он мог укрыться, но никак не находил, пока не нашел двери, припертой снаружи. Отстранив запор, он отворил ее и вошел в сени, где увидал длинный коридор, по которому он и пошел. Но вдруг его схватили два человека.

– Слава Господу, давшему нам возможность схватить тебя! – вскричали они. – Ах ты, враг Аллаха. Три ночи заставил ты нас страдать, лишив нас покоя и сна. Да, ты заставил нас предвкусить смерть!