Масси вошёл в отель около часа дня – время Август помнил точно. Пока студент находился внутри, какие-то люди тоже просачивались в здание – их, правда, было не так много, но они были.

Почти одновременно с Масси нарисовалась высокая смуглая брюнетка в короткой вызывающей юбке и синих колготках в крупную сетку, вероятно, проститутка. В пышных волосах серебрилась дешёвая пластмассовая заколка, а с высоты каблуков можно увидеть Париж. Девушка держала в охапку пухлый полиэтиленовый пакет с оторванной ручкой.

Потом притащился низкорослый то ли испанец, то ли мексиканец, лет пятидесяти, плотного сложения. Плечо мексиканца оттягивала тяжелая спортивная сумка зеленого цвета с нарисованной белой теннисной ракеткой. Он подозрительно оглядывался, будто опасаясь слежки.

Записи в книге сделаны неразборчиво, но фамилии Масси вроде как не попадалось. Первую Август идентифицировал как «Нортон», вторая была похожа на «Борелли». «Интересно, кто из троих записался итальянцем? Уж не испанец ли с зелёной сумкой?» – подумал Август. Третья фамилия представляла собой прекрасный пример автоматического письма на спиритическом сеансе – разобрать буквы смог бы лишь профессиональный графолог.

Впрочем, надо быть идиотом, чтобы записаться под настоящим именем. Мало того, Масси уже от «Мюррэй Хилл» ехал в Бронкс в больших солнечных очках и плотной вязаной шапочке, что говорило о желании скрыть внешность от посторонних.

Вообще, маскировка – дело тонкое. Вопреки расхожему среди дилетантов мнению, люди, связанные со спецслужбами, практически не используют грим. Причина банальна – его очень легко распознать на небольшом расстоянии, что гарантированно вызовет подозрения. Проще поменять социальный статус личности, например из преуспевающего бизнесмена превратиться в нищего попрошайку или опустившегося алкоголика.

Грязные волосы, небритость, старая поношенная одежда, даже неприятный запах могут лучше изменить внешность, чем килограмм тонального крема и несколько часов работы профессионального гримёра. Масси сделал проще: постарался скрыть максимум своей головы и лица.

Громко зазвенел телефон на стойке. Август вздрогнул, ругнулся про себя, но продолжил поиски.

Так, а вот время вселения постояльцев проставлено отчётливо: 13:15,13:20 и 13:30. Три свежих дневных записи – как на подбор. Были ещё две более поздние: 14:17 и 15:10, но они Августа не заинтересовали – в это время Масси давно покинул отель. «Смотри, какой популярностью пользуется этот вонючий сарай, – от посетителей отбоя нет…»

Телефон продолжал надрывно трезвонить. Загремела входная дверь – лысый возвращался из подвала. Август быстро запомнил номера комнат: двенадцать, семнадцать, двадцать один – и пулей выскочил на лестницу. Расчётное время для номера семнадцать было указано на следующий день, номер двадцать один взят на трое суток, а номер двенадцать – оплачен на неделю.

В два прыжка преодолев лестничный пролёт, Август застыл, прижавшись к стене. В коридоре пахло едким потом и, как ему показалось, спермой. Тусклые пыльные лампочки едва освещали ряд однотипных дверей. Под плафонами светильников скопились горы мёртвых мух. Чёрт с ними. Теперь, когда он, наконец, оказался внутри, необходимо узнать, в каком номере из трёх остановился Масси. Август решил начать с двенадцатого.

В запертую комнату, как известно, можно попасть разными способами. Дверь можно выбить, разрезать, отжать ломом. Более интеллигентные и менее шумные методы предполагают применение отмычек. Правда, работа отмычками тоже не гарантирует тишины…

Модный сейчас метод вскрытия дверей под названием «бам-пинг» требует ритмичного постукивания молотком или чем-то похожим по специальной отмычке, вставленной в замок. Механический инструмент «пик-ган», сильно облегчающий жизнь современному взломщику, издаёт звуки, похожие на работу небольшой электрической дрели. Всё это действует на нервы и может привлечь ненужное внимание со стороны соседей.

Август предпочитал классику жанра – всегда носил с собой небольшой миниатюрный набор отмычек из закалённой стали, позволяющий, при определённом навыке, открывать большинство цилиндровых замков. Набор состоял из поворотного рычага-натяжителя, играющего роль ключа, и пяти отмычек различного вида, называемых на жаргоне «клюшками». Замки на дверях отеля были самыми стандартными, «английского» типа, – универсальная отмычка справится с ними без особого труда.

Август подошёл к двенадцатому номеру и прислушался. Вроде тихо. Побарабанил в дверь костяшками пальцев и снова напряг слух. Тишина. Подождал немного и опять постучал. Никого. Можно попытаться открыть дверь.

Стараясь не греметь, он достал отмычку и приготовился поработать медвежатником. Не тут-то было… Из номера напротив вышла, а правильнее сказать «выплыла», толстая, страдающая одышкой чернокожая мадам, больше похожая на бесформенный кусок желеобразного инопланетного студня, чем на человека. Август моментально спрятал инструмент и сделал вид, что рассматривает фото в рамке под стеклом, криво висевшее на обшарпанной стене.

Фотография выполнена сепией и изрядно засижена мухами. Видимо, она выдавалась здесь за историческую, хотя Август легко узнал сцену из когда-то нашумевшего фильма «Банды Нью-Йорка» со слащавым молодым Ди Каприо в главной роли. Из-под рамки показались длинные шевелящиеся тараканьи усы и тут же исчезли. Слово «санитария» в отеле было запретным.

Жирная тётка, в облезлом пальто «под леопарда», хрипела, как паровоз, и с кем-то громко ругалась по телефону. Необъятная постоялица отеля медленно, переваливаясь из стороны в сторону, словно беременная слоном каракатица, тащилась к лестнице. Пока она плелась, слово «фак» вылетело из её уст раз пятнадцать, в самых различных вариациях.

«Против культуры не попрёшь. Что они тут жрут, что доводят себя до такого ожирения?»

Как только увесистый тёткин зад наконец-то скрылся за поворотом коридора, Август вернулся к номеру, для верности стукнул ещё пару раз и, оглядевшись, потянулся отмычкой к замочной скважине.

«Да что за день!»

Дверь, заскулив, распахнулась, и Август оказался лицом к лицу с тем самым низкорослым мексиканцем, вошедшим днём в отель с зелёной сумкой. Тот был одет и, видимо, собрался уходить. Стоящий перед ним с глуповатым видом Август, чудом успевший убрать в карман куртки отмычку, не удивил, но разозлил мексиканца. Возможно, он принял его за полицейского в штатском.

– Que quieres? – грозно спросил мексиканец хриплым низким голосом и продублировал на плохом английском: – Чего надо?

На Августа пахнуло гнилыми зубами и луком. Он сделал вид, что ошибся дверью, улыбнулся и, извинившись, пошёл дальше по коридору. Низкорослый стоял в проходе и буравил спину Августа подозрительным взглядом, как боевым лазером. Пришлось свернуть за угол.

Ага, вот и номер семнадцать… В соседнем, восемнадцатом, певица Рианна громко призывала сиять, как бриллиант, – прислушиваться было бесполезно. Здесь тоже на стук никто не откликался. Подождав немного, он тихо открыл дверь отмычкой и бесшумно проскользнул внутрь.

Нет, это тоже не комната Кевина Масси. На заправленную кровать небрежно брошен бюстгальтер, скатанные чулки и кружевные трусики. На полу валялись красные туфли с блёстками, на высоченных шпильках. В тесном коридорчике висит короткая куртка-пуховик «Томми Хилфигер», пахнущая резкими вульгарными духами и уличной сыростью.

Дверь в санузел была приоткрыта, слышался плеск воды. Ванн в таких заведениях отродясь не водилось – вместо них стояли тесные душевые кабины.

За полупрозрачным стеклом, в облаке горячего водяного пара, мылась девушка. Стройная фигура привлекла взгляд Августа. Она нежилась под струёй воды и сосредоточенно тёрла мочалкой между ног. Пена придавала ей сходство с Афродитой, выходящей из моря, а тусклый свет бросал эротичные отблески на молодые тугие груди и крупные торчащие соски. Полюбовавшись пару секунд, Август аккуратно вышел из номера и осторожно прикрыл за собой дверь.