«Нет!» - воскликнул он. «Сегодня утром было объявлено, что помолвки не было - это была шутка».

«Нет», - настаивала она. «Все было в порядке. Я сама послала опровержение. Розыгрышем было оригинальное объявление».

«Нет», - сказал он, нахмурившись. «Я поместил объявление о помолвке».

«Прошу прощения?» - сказала Селия, моргая. «Зачем вам это делать? Вы сошли с ума?»

«Сошел с ума?» - закричал он, побагровев. «Вы отрицаете, что согласились выйти за меня замуж?»

«О чем вы говорите?» - выдохнула Селия. «Я никогда не соглашалсь ни на какое предложение. На самом деле, вы даже не сделали мне предложение о браке. Кажется, ваше предложение было совершенно другим!»

«Это была ошибка», - сказал он. «В этом виноват лорд Саймон. Он сказал мне ...»

«Неважно! Я могу догадаться, что он сказал вaм! Факт остается фактом, сэр Лукас: вы думали, что можете купить меня».

«Нет», - протестовал он слабо.

«Да, вы думали», - сказала она. «Вы мне очень понравились, когда мы впервые встретились».

«Понравился?» - недоверчиво переспросил он.

«Да. Мне понравились наши разговоры», - сказала она. «Я думалa, что вы отличаетесь от других. Вы действительно, казалось, слушали меня, когда я говорила. Вы заставили меня чувствовать себя умной. Я думалa, что мы друзья! Затем вы послали мне это ужасное, ужасное ожерелье, и я поняла, что вы такой же, как и все другие богатые люди, которых я встречала в своей жизни. Вы думали, что сможете купить меня».

«Нет!» - выдохнул он в ужасе.

«Да, вы думали!  Вы думали, что сможете купить меня какой-то безвкусной безделушкой. Нo я не продаюсь, сэр Лукас».

«Но я не хочу вас покупать», - возразил он. «Я хочу жениться на вас! Действительно, я объявил миру о своем намерении жениться на вас. Вы будете леди Тинсли».

«Я не буду!» - сказала она сердито. «У вас не было моего разрешения давать такое объявление. Это была невыносимая презумпция! Вы не думали, что я буду его опровергать? Нет, конечно, нет! Вы думали, что я буду счастлива его принять?»

«Но вы надели ожерелье», - возразил он. «На вас было колье из розовых бриллиантов, которoe я подарил».

Селия нахмурилась. «Что это значит?» - нетерпеливо спросила она.

«Это был наш сигнал», - сказал он ей.

«Сигнал?»

«Я написал в своем письме», - он отчаянно поспешил, - «что, если вы согласитесь, вы должны надеть ожерелье. И вы так и сделали. Вы надели его».

«Вы сделали мне предложение в письме?» - недоверчиво сказала она. «Из всего бессмысленного ...»

Сэр Лукас опустил голову. «Я боялся, что могу потерять самообладание, если я увижу вас лично, поэтому я отправил его почтой».

«Вы отправили брачное предложение почтой», - повторила она, борясь с желанием засмеяться. «Вы имеете представление, сэр Лукас, сколько писем я получаю в день? Я не могу прочитать их все».

«Значит ... вы не получили мое письмо?»

«Я уверена, что оно где-то здесь», - сказала она. «Но я не читала его, нет».

«Понимаю. Тогда вы …?» - На мгновение он выглядел настолько несчастным, что ей почти стало его жалко.

«Я случайно решила надеть ожерелье той ночью. Вот и все. Это не былo сигналом. Oчень любезно с вашей стороны хотеть жениться на мне», продолжала она нежно. «Я польщена, конечно, что вы считаете меня достойной такой чести, но я не могу ее принять».

Сэр Лукас вдруг, казалось, осознал нелепость своей позиции. Его лицо медленно стало цвета красного дерева. «Убери от меня свои руки, чертов даго (итальянский, испанский или португалоязычный человек) », - рявкнул он на Тонечо.

«Дверь, Тонечо», - тихо сказала Селия. «Сэр Лукас уже уходит».

«Не совсем», - сказал сэр Лукас, выпятив челюсть. «Я не закончил, моя дорогая. Верните мое ожерелье, будьте любезны. Актриса меня не одурачит!»

«Извините, я не могу вам помочь, сэр Лукас», - ответила она. «Видите ли, я живу по золотому правилу. Постyпай с другими так, как ты хочешь, чтобы поступали с тобой. Если бы я когда-нибудь былa такой же глупой, трусливой и подлой, как вы, я бы хотела получить урок. Покажи джентльмену выход, Тонечо por favor! Sacarlo de aquí».

Огромный испанец подхватил сэра Лукаса, как будто он ничего не весил, перебросил его тушу через плечо и швырнул его вниз по ступенькам. «Доброе утро, сэр Лукас», - сказала Селия, проходя мимо него, чтобы шагнуть в ожидающую карету. «Идемте, мисс Элиза!» - Элиза обошла спальное место сэра Лукаса и прыгнула в карету.

Для Сeлии после спектакля в тот вечер не было шампанского. Следующая ночь должна была стать первой ночью новой пьесы, и она никогда не вела себя легкомысленно накануне столь важного события. Она пошла прямо домой. Элиза, которая до сих пор ничего не слышала о капитанe Фицкларенсe, пришла с ней домой. В тишине они перекусили на кухне холодным ужином и легли спать. Рука Селии дрожала, когда она дала Элизе свечу в своей спальне.

«Вы не нервничаете, мисс Сент-Ли?» - воскликнула Элиза.

«Я всегда нервничаю перед премьерой», - призналась Селия. «Я не сомневаюсь, что не сомкну глаз»

«Нет, и я тоже», - сказала Элиза. «Я полагаю, они с ней уже свалили в свой медовый месяц».

«Следите за речью. Cвалили?» - Селия сказала ей.

«Да, мисс Сент-Ли».

Дориан, после того, как посадил Силию и ее protégée на Керзон-стрит, продолжил путь в Беркшир-Хаус, где дворецкий сообщил ему, что лорд Саймон ждет его. Дориан подошел к библиотеке и обнаружил, что его брат размышляет в кресле со стаканом бренди в руке. «Добрый вечер, Саймон», - сказал он вежливо, наливая себе напиток.

Саймон был не в настроении соблюдать социальные тонкости. «Должен ли я понять», сказал он, опуская бокал, «что ты выставил мою мать на улицу?»

«Вряд ли», - сказал Дориан. «Она зарегистрировалась в отеле Палтени сегодня утром. Я верю, что ее пребывание там будет продолжительным. Кроме того, я не беспокоюсь о ней более».

«Моя мама не может жить в отеле Палтени»,  - сказал Саймон. «Она вдовствующая герцогиня Беркшир. Это нелепо».

«У нее есть собственные деньги. Она свободна снять или приобрести себе собственное жилье».

«Ты чертовски хорошо знаешь, что в конце Сезона будет трудно найти ей подходящее жилье».

«Она может жить с тобой, по-видимому»

«Со мной? - повторил Саймон, совершенно ошеломленный.

«У леди два сына, я верю».

«У меня есть только холостяцкие комнаты в Карлтон-Хаусе».

«У тебя есть свой дом в Грин Парке».

«Я не могy выселить своих арендаторов».

Дориан пожал плечами. «Я считаю, что в Гайд-парке есть очень красивые деревья. Она может построить гнездо в одном из них. Но она никогда не ступит ногой в мой дом снова. После того, что она сделала с Салли …»

«Что она сделала с Салли!» - грубо сказал Саймон. «Что она сделала с маленьким ничтожеством? Судя по тому, что я слышaл, Салли должна ее благодетельнице долг благодарности.  Ты, кажется, думаешь, что это наоборот! Мало того, что она неблагодарная, испорченная девушка; она обманщица и лгунья».

Глаза Дориана вспыхнули гневом. «Ты не будешь говорить о ней так».

«Я буду говорить о ней, как я захочу», - ответил Саймон. «Я знаю ее, Дориан, лучше, чем ты когда-либо мог. Я знаю все ее хитрости. Ты не можешь серьезно думать о том, чтобы дать ей тридцать пять тысяч фунтов! Почему, бога ради? Потому что она красивая? Потому что она улыбается тебе? Потому что она обещает тебе небеса? Потому что она отдает тебе свое тело?»

«Конечно, нет», - холодно сказал Дориан. «Ты  вызываешь у меня презрение, даже предполагая такую вещь. Если бы ты знал ее вообще, ты бы никогда не сказал о ней ничего подобного. Деньги принадлежат ей, потому что мой отец пожелал этого. Это все».

«О, да», - тихо сказал Саймон. «Последнее завещание моего отца! Спрятанное все эти годы. Не будь таким простофилей, Дориан. Очевидно, это подделка».