Дориан слегка нахмурился.«Я нахожу ее манеру игры очень приятной и естественной. Конечно, она привносит что-то в роль мисс Хардкасл».

Саймон фыркнул. «Несомненно! Она привносит свои золотые волосы и прекрасный бюст».

«Я говорю о ее таланте, сэр», - возразил Дориан.

Саймон поднял брови. «Прости меня! Я не знал, что ты был поражен лихорадкой Святой Ли.(фр.sainte - святая) Я думал, ты приехал в Лондон в этом сезоне, чтобы искать невесту, а не любовницу».

«Разве мужчина не может иметь и то и другое?» - легкомысленно сказал Дориан.

Саймон нахмурился. «Мудрый совет, Дориан. Сент-Ли не берет любовников; она берет рабов. Ты не должен путать актрису с ролью, которую она играет».

«Что?» - сказал Дориан с сарказмом. «Ты имеешь в виду, что мисс Хардкасл на самом деле не выходит замуж за эту раскрашенную задницу, Марлоу, после спектакля? Я рад слышать это! Она - честное дитя и заслуживает гораздо лучшего».

«Ради бога, поклоняйся своему ложному идолу», - мрачно сказал Саймон. «Брось себя в ее власть. Но не приходи ко мне плакать, когда она вырвет твое сердце и скормит своим собакам».

Дориан громко рассмеялся. «Она держит собак, не так ли? Конечно, женщина, которая держит собак, не может быть совсем уж плохой».

Симон покачал головой. «Будь осторожен, сэр: в ее мире именно мужчины носят ошейники. Эта златоволосая святая, которой ты поклоняешься, не существует, кроме как на  сцене. На самом деле, Селия Сент-Ли - дочь дьявола».

«Если это так, по крайней мере, позволь ей быть отличной актрисой», -ответил  Дориан. «Я бы никогда не догадался, что она дочь дьявола! Саймон, в чем ты ее обвиняешь?»

Саймон сжал губы, но не ответил.

«Ну?» - потребовал Дориан.

«Она погубила одного из моих офицеров», - неохотно сказал Саймон.

«Погубила ? Как?»

«Ее обычным способом», - Саймон ответил. «Она заманивает мужчин в игровые дома, удерживая их за столами своим очарованием. Когда они погубленны, она выбрасывает их. Лондон, мой дорогой сэр, полон ее пустых бутылок! Подумай об этом, пока ты наслаждаешься ее улыбками и красивыми лодыжками».

Дориан только смеялся. «Если это все - я не зеленый юнец, Саймон. И я не  игрок. Благодарю за предупреждение, сэр, но не нужно беспокоиться обо мне».

К этому времени антракт закончился, и комната для поклонников опустела. «Мне лучше вернуться», - сказал Дориан. «Ее светлости будет интересно, что случилось с ее любимым сыном. Разве ты не придешь засвидетельствовть почтение своей матери?»

«Конечно», - ответил Саймон.

«Сегодня вечером у нас будут два гостя», - продолжил Дориан, когда братья присоединились к последним зрителям, поднимающимся по парадной лестнице. «Мама пригласила их, не я. Я полагаю, тебе придется встретиться с ними. Я сожалею об этом, но ты можешь чувствовать по-другому. Его зовут сэр Лукас Тинсли, а Лукаста - дочь, его единственный ребенок и наследница».

«Да», - сказал Саймон. «У меня есть дело к сэру Лукасу. Когда я нанес ему визит, его человек сказал мне, что я найду его здесь».

Дориан отшатнулся в смятении. «Дело? Но, Саймон, человек  занимается углем!»

«Занимается углем?» - повторил Саймон, забавляясь. «Это как сказать, что Мидас занимается золотoм. Из того, что я слышал, сэр Лукас - король Black Indies (центр добычи угля), а прекрасная Лукаста - его наследная принцесса».

Дориан застонал. «Мама забивает мне голову этой девчонкой уже почти две недели. Ее приданое составляет триста тысяч фунтов. Мужчина должен был быть дураком, чтобы не жениться на ней. И все же . .. »

«И все же?»

«Я не знаю», - мрачно сказал Дориан. «Полагаю, она мне не очень нравится».

«Это ничтожная причина, сэр. Жалкая! Что с ней такое, что приданое в триста тысяч фунтов не может вылечить? Ее тело покрыто чешуей?»

«Счастлив  сказать, что понятия не имею».

«Что тогда?»

Дориан задумался. «Онa разговаривает во время  пьесы».

«Ты слишком привередлив», - сказал ему Саймон, улыбаясь редкой улыбкой.

«Я слишком привередлив?»

Дориан протестовал. «Ты не захотел жениться на мисс Арбогаст. Она была совершенно безупречна, но ты задрал нос, всего лишь потому, что мама ее одобрила. С твоей точки зрения,  это ничтожная причина сэр», добавил он, с радостью бросая слова Саймона ему назад.

Они достигли вершины лестницы. Дежурные в перчатках открыли двери, ведущие в фойе для частных лож, и два джентльмена прошли в коридор, мягко освещенный подсвечниками и элегантно обставленный неоклассическими статуями.

«У мисс Арбогаст было всего двадцать тысяч фунтов», - сказал Саймон, когда за ними закрылась дверь. «За триста тысяч мне было бы стыдно не жениться. И тебе должно быть стыдно тоже».

«Мы говорим не обо мне», - твердо сказал Дориан. ««Если бы ты женился на мисс Арбогаст, наша мать передала бы тебе твое наследство. Оно весьма существенно. Ее состояние ничто по сравнению с твоим. Ты мог бы жениться в прошлом году и оставить при себе мисс Роджерс тоже».

«По твоим оценкам, это отличные причины жениться, но не по моим!» - парировал Саймон. «Я не должен жениться на мисс Арбогаст, чтобы оставить при себе мисс Роджерс».

«Я снова поговорю с мамой на эту тему», - сказал Дориан. «Она должна понять, что отец не это имел в виду, когда излагал свою волю. Тебе тридцать один. Абсурдно, что мама все еще платит тебе содержание. Ты должен быть хозяином своего имущества».

«Я бы предпочел, чтобы ты не вмешивался в это дело», - резко сказал Саймон. «Такие призывы, как мы оба хорошо знаем, только усиливают упрямствo этой женщины. Моей маме слишком нравится ее власть, чтобы отказаться от нее. То, что думал отец, может не иметь большого значения для его вдовы. В завещании отца было достаточно двусмысленности, чтобы дать нашей матери пожизненный контроль над моим наследством, и это очень хорошо подходит ее светлости».

Они достигли ложи Дориана, и лакей открыл им дверь. Вдовствующая герцогиня Беркшир сидела в передней части ложи с двумя гостями. Хотя ее милость была титаном в обществе, она была крошечной, хрупкой птицей в кружевах. Бриллианты сверкали у нее в горле и ушах, и еще больше бриллиантов увенчивало ее сильно завитые железно-серые волосы, предоставляя ей все преимущества, которых не дала природа. В одной руке в перчатке она держала веер, а в другой - лорнет - как монарх держит символы своей власти. От нее Саймон унаследовал бледно-зеленые глаза и орлиный нос Линкольншира Кенелмса.

Хотя было ясно, что ей это не доставляет удовольствия, вдова представила своего младшего сына мисс Тинсли, а Дориан тихо проскользнул на сиденье, обитое бархатом, ближе к сцене. Спектакль снова начался, но вряд ли кто-то в ложе уделял этому внимание. В конце концов, общество не пришло в театр, чтобы смотреть пьесу; они пришли, чтобы увидеть и быть увиденным. Большое внимание было уделено ложе герцога Беркшира. Прошел слух том, что его светлость очень скоро объявит о своей помолвке с мисс Тинсли и ее тремя сотнями тысяч фунтов.

Саймон быстро оценил прелести наследницы, склонившись над ее рукой. Кроме легкой косинки на одном глазу и бледного пятнистого цвета лица, в мисс Тинсли не было ничего особенно плохого. Модное платье из красновато-коричневого атласа украшало ее пухлую фигуру насколько это было возможно; ее густые каштановые волосы были элегантно уложены, а рубины были великолепны. Ее горничную нужно поздравить, подумал Саймон.

«Лорд Саймон!» - с теплым одобрением бросив на него взгляд, наследница заговорила с легким детским пришептыванием. «Клянусь, нам давно пора встретиться».

«Вы хотели встретиться со мной, мисс Тинсли?» - вежливо спросил он.

«Да, конечно!» - ответила она. «Я всегда хотела иметь брата».

Рядом с ней Дориан просматривал программку и притворялся, что не слышит.

«Какое замечательное совпадение», - ответил Саймон, наградив девушку озорной улыбкой. «Я всегда хотел иметь сестру – несколько сестер, на самом деле». Лукаста хихикнула, он был уверен, не поняв смысла.