— Эйре я обучил тебя всему, что требуется для ритуала. И могу с уверенностью сказать, что ты справишься. Но не об этом я хотел поговорить, — дед замолчал, задумчиво разглядывая закат, — будешь чай?

— Не откажусь. — Я смотрела на туата с тревогой. — Дедушка твой серьезный тон пугает. Что случилось?

— Ничего, не волнуйся. Садись, я заварю чай.

Устроившись за столом, я продолжала в смятении следить за действиями деда. Туат достал с полки чашки и коробку с чаем. Чайник на очаге запыхтел, плюясь кипятком. Конол заварил чай, и разлив его по чашкам поставил на стол. Он сел напротив меня и отпив из чашки, зажмурился от блаженства.

— Не такой вкусный, как у Дейдре, но тоже неплохой чай. Попробуй, Эйре. — Он допил чай и, поставил чашку на стол, его умные, серьезные глаза смотрели на меня с твердой решимостью. — Я хотел поговорить с тобой еще в первый вечер, когда увидел во дворце. Но Тахока меня выпроводил, и ты тогда и не услышала бы меня. А потом ты отказывалась со мной разговаривать. Я решил, что время поможет тебе осознать и смириться с потерей.

— Дедушка не надо. Я не хочу обсуждать эту тему. Особенно с тобой. — Я смотрела перед собой невидящим взглядом, крепко сжимая чашку обеими ладонями.

— Твой ребенок жив и продолжает расти и развиваться в твоем чреве. — Я как оглушенная сидела и глядела в одну точку, а потом едва слышно произнесла. — Нет. Я не чувствую ее. И внешних признаков беременности нет.

— И не будет, — голос Конола звучал сухо, — четыре недели так точно. Предполагаю, что была угроза выкидыша и я, будущий я, принял единственно верное тогда решение. В таких случаях плод окружают защитным коконом и разрывают эмоциональную связь между плодом и матерью. Он растет, нормально развивается, эмоциональная связь восстанавливается, когда минует угроза.

Я молча взирала на туата ошеломленным взглядом, из глаз по щекам бежали слезы. Слезы радости.

— Эйре, ты дочь сидха Ану, внучка короля и королевы Тоингрина последняя надежда Аннвна и ты справишься. Дейдре верила в тебя. И я тоже верю в тебя мой солнечный лучик.

Конол ласково погладил меня по волосам и, встав, вышел из дома. А я еще долго сидела за столом в смешанных чувствах. А утром следующего дня Конол привел Мурада. И мы теперь стояли во дворе дома туата, а я не знала, что сказать. Мурад выглядел собранным и хладнокровным, но я чувствовала его подавленное настроение. Он то и дело порывался что-то мне сказать, но затем плотно сжимал губы и мрачно смотрел в сторону. Наконец я, глубоко вдохнув и медленно выдохнув, весело посмотрела на мужчин и бодро улыбнувшись, сказала:

— Что ж будем прощаться. Скоро увидимся. Я так точно скоро вас увижу.

— Да не оставит тебя великая Ану! Эйре береги себя. — Конол подошел ко мне, и крепко прижав к своей груди, поцеловал в лоб.

— До скорой встречи дедушка. — Я улыбнулась сквозь слезы.

— Юля напиши Хаято хотя бы несколько строк. После твоего исчезновения он ходит сам не свой. Я боюсь, что он натворит глупостей. Я прошу тебя как его лучший друг. — Мурад пристально глядел в мои глаза.

— Хорошо. Я напишу ему. — Я побежала в дом за бумагой и чернилами, оклик друг остановил меня возле двери. — Юля. Только не пиши о смерти отца и войне. Ему не стоит знать.

Я отдала Мураду листок бумаги сложенный вчетверо, он спрятал его на груди, и с грустной улыбкой провел пальцами по моей щеке, стирая слезы.

— Улыбнись светлячок. Я люблю, когда ты улыбаешься.

Я заставила себя улыбнуться дрожащими губами, глядя в синие как небо глаза друга, его пальцы скользнули к шее, подхватывая цепочку с амулетом. Он раскрутил его по часовой стрелке. Мир завертелся и поблек. Тьма поглотила меня.

***

Хаято, здравствуй…. Я так много хотела тебе сказать. А теперь не знаю с чего начать. Наверное, с самых главных слов, что так и не сказала тебе. Прости это так малодушно с моей стороны. Я такая трусиха. И все же…. Я люблю тебя! Всегда буду любить, даже когда, ты раздражаешь и выводишь из себя.

Ты найдешь меня. Не сразу, но найдешь. Поверь, так и будет. Найдешь меня в другом мире и приведешь в свой. И знаешь, я влюблюсь в тебя с первого взгляда, как только спасу из реки. Хотя нет, не с первого, но со второго точно, а может с третьего. Трудно определится, тогда ты был без сознания. Между нами неизбежно возникнут недопонимания и противоречия. Но мы справимся с ними вместе. Я стану твоей женой, и у нас будет дочь. И мы будем жить долго и счастливо.

Береги себя.

С любовью твой светлячок.

Я оказалась в развалинах замка рядом с аркой. Мои ноги увязли в черном песке безжизненной пустыни. В лицо ударил резкий порыв раскаленного ветра, а солнце слепило глаза. Я поднесла ладонь к глазам, отгораживаясь от яркого света. В центре развалин стоял Хаято. Прямая спина, напряженная, будто натянутая струна, рука, вытянутая вдоль тела сжата в кулак, а на песке сидит Мурад, потирая челюсть. Друг посмотрел на меня и попытался улыбнуться, но вместо этого болезненно поморщился, Хаято резко обернулся. Подбежав к мужу, я обняла его за талию и прижалась лбом к его груди. Наконец-то я могу обнять его без страха, что мой импульсивный поступок приведет к последствиям. Я вернулась! Он бережно прижал меня к себе одной рукой, а второй гладил по волосам, как будто все еще не верил что я рядом. В его объятьях. Горячие пальцы скользнули по моей скуле, вызывая трепет. Он приподнял мое лицо за подбородок и заглянул в глаза. Его серебристые глаза смотрели пронзительно, что было невозможно отвести собственный взгляд. Такие знакомые и родные, сердце радостно затрепетало, рождая чувство спокойствия и тепла, которое целиком окутало мою душу и тело. Теперь я точно со всем справлюсь. Хаято словно прочитав мои мысли, прикрыл глаза и прижавшись лбом к моему лбу, тихо, но твердо проговорил:

— Если я почувствую, что вам грозит опасность, ты без лишних препирательств уходишь в свой мир. Юля, ты поняла меня? — Он снова смотрел в мои глаза испытующим взором пронзительно серебристых глаз.

— Будет исполнено мой генерал! — Я обвила его за шею и звонко поцеловала в колючую, небритую щеку.

— Кхм. Прошу прощения, что отвлекаю вас друзья мои в такой радостный момент. — Мурад уже поднялся и теперь смотрел на нас с нескрываемым весельем, из уголка губ к подбородку тянулась темно-красная бороздка уже запекшейся крови. — Но на горизонте показались полчища тварей жаждущих нашей крови. И если не поторопиться обед им будет обеспечен.

Я хотела, было выбраться из крепких объятий, но муж задвинул меня к себе за спину и, смерив химерийского хана враждебным взглядом, заговорил, в его голосе звучал металл.

— Я должен быть уверен, что с моей женой все будет в порядке и при угрозе ее жизни она беспрепятственно покинет Аннвн. Поклянись мне в этом Мурад. И я надеюсь, ты сдержишь клятву в это раз. И не приведи Безликий, тебе нарушить ее.

Мурада побледнел, губы сжались в тонкую линию, а в его синих глазах загорелся огонь непреклонной решимости. Он выхватил из-за пояса кинжал и рассек им свою ладонь. На песок упали ярко-алые капли и тут же впитались в раскаленную поверхность.

— Я клянусь своей кровью, что буду защищать и оберегать Юлию, до последнего вздоха. И если пойдет что-то не по плану, я первый отправлю ее домой. Да будет Мара свидетельницей

— Что за детский сад! — Я выбралась из цепких рук мужа, вышла вперед и, скрестив руки на груди, одарила мужчин сердитым взглядом. — Вы более подходящего времени для ссоры не нашли? Я в состоянии постоять за себя, а теперь может, обсудим план действий.

— Поддерживаю маленькую тир ши. — К нам подошел, Бран, его глаза озорно блестели, а уголки губ дрогнули в ироничной ухмылке. — Поубивать друг друга вы можете после.

Я закатила глаза и бросила на туата красноречивый взгляд, стараясь вложить в него изрядную долю скептицизма. Он обворожительно улыбнулся, но глаза остались серьезными.

— Эйре я тоже рад тебя видеть. Мурад так что у нас по плану дальше? Милые монстрики приближаются с удивительной скоростью. Ловушки расставлены. Конол и Сваргальф остались во внутреннем круге.