— Айя! — Я тряхнула головой и поспешила перейти дорогу.

— Да будет твой путь освещен солнцем Айя! Вот мы и встретились, — Фида протянула мне руку.

— Да не изменит луна дорогу! — Я сжала два раза ее пальцы

— Мы снова вместе благодаря нашей покровительнице Нагайне, — Айша подошла сзади и, обняв нас, радостно затараторила, — Фида представляешь, она идти не хотела. Чуть ли не силой пришлось вести. Спасать надо ее от братца тирана. Айа я тут подумала, может, ты с нами в Имрам поедешь. В столице много возможностей. Хочешь, учись, хочешь, работай. Ты будешь, вольна сама, выбирать свою судьбу. А жених твой, да и братец пусть женятся на ассаре.

Я молча вывернулась из объятий Айши и, развернувшись, пошла обратно к переходу.

— Подожди Айя. Да погоди ты! Ты обиделась что ли? Фида скажи ей. Я ведь пожалела ее и от всего сердца хочу, чтобы она свободы глотнула, перед тем как голову в ярмо совать.

— Айша, а может, — запальчиво начала Фида и подмигнула мне, — посвататься к саибу Инсару аль Асхаму. Он вполне подходит на роль мужа. Отец будет только рад, что его своевольная дочь остепенилась.

— Снова эти твои шутки Фида. Я же серьезно говорю.

— Я тоже. С какой стороны не посмотришь, а кандидатура саиба подходит мне идеально. Ты разве не находишь? Айя ты согласна породнится с Фидой из клана Нагайны?

Я подавила рвущийся смех и утвердительно кивнула. Айша закатила глаза.

— Сговорились!? Ассар с вами! Пошли тогда обедать.

Грянул дружный смех, горожане косились на нас как на умалишенных. Айша поспешила нас увести от греха подальше. Чайхана расположилась на пересечении двух улиц образовавших небольшую площадь. Цветы и зелень в различных кадках и горшках расставленные возле стен домов, на подоконниках окон и свисающих с крыш и карнизов придавали площади особую домашнюю атмосферу. В воздухе витал терпкий запах кофе, сдобы и специй. Мы заняли свободный столик. Пока Айша заказывала, Фида склонившись ко мне, тихо сказала:

— Тебе повезло с ним. Держись его. Я…, передай саибу привет от меня и скажи, хотя нет ничего больше не говори.

— Я обязательно передам ему, — твердо произнесла я, спрятав сочувствие подальше.

Мы пили прохладный чай с кислинкой и просто наслаждались жизнью. Тревога и настороженность отступили на задний план. Айша наконец-то продолжила прерванный разговор.

— Эта история начинается триста лет назад при хане Ратмире отце нынешнего правителя. Ратмир заявил права на спорный участок земли расположенной на западной границе Химерии и Тахо. Богатое месторождение золота и драконьей руды. Лакомый кусок для обоих соседей-государств. Он до сих пор является причиной вооруженных стычек. Но вернемся к нашей истории. Ратмир начал войну заведомо проигрывая. Химерия только отошла от внутренних конфликтов и была слабо подготовлена к новым кровопролитиям. Империя Тахо находилась на пике расцвета и военной мощи. Исход войны был предрешен. Ратмир потерпел жестокое поражение. Вместе с контрибуцией, которая опустошила казну, ко двору императора Кого, Ратмир отправил своего младшего сына Мурада в качестве аманата. Залог хрупкого мира. Мальчик вырос при дворе врага, но питал нежные чувства к нему. Кого заменил ему отца. Потрясающая история, не правда ли. А знаешь, что главный дворец в Имраме копия белоснежного дворца в Кофу бывшей столице империи погрузившейся под воду.

— Что? Разве такое может быть правдой? — Я скептически посмотрела на рассказчицу.

— Не знаю. Так написано в исторических рукописях. Но если тебе удастся увидеть снежный дворец Имрама то поймешь что он не похож на химерийские дворцы. Он чужд нашей стране, кажется, ты так сказала про логово псов. — Айша поставила локти на стол и, скрестив пальцы в замок, положила на них подбородок. Она молча следила за мной, и от ее взгляда становилось неуютно. Как будто почувствовав это — девушка смягчилась. — Но продолжим нашу историю. Молодой принц вернулся на родину и устроил переворот. Убил отца и многочисленных братьев. Тогда многие головы полетели. Главные дома ханства были обезглавлены и обескровлены. Лишь один дом с самого начала поддерживал Мурада дом псов. Ему то и досталось все доверие правителя и другие почести. Вот только до сих пор не понимаю, почему этим блохастым досталось столько привелегий!? Клан Нагайны служил честью и правдой еще его матери. Фида?

— Наверное, потому что они преданные псины, а мы нет. — Подавив зевок, сказала та.

Айша поджав губы, отвернулась. Фида приняла снова скучающий вид, а я скользила задумчивым взглядом по прохожим и домам. Значит, Рюэйдзей и Мурад выросли вместе. Что же произошло между ними. Может, вражда зародилась еще в юности. И возможно толчком послужила ревность, например к императору. Что за бредовые мысли посетили мою бедовую голову. Таким образом, можно домыслить что угодно. Фактов не хватает. И вообще нужно думать о настоящем, а не о туманном прошлом. Но все же странная история. Вдруг взгляд зацепился за троицу стоявшую на другой стороне улицы ко мне спиной. От них веяло опасностью. Сердце сжалось от плохого предчувствия, а за спиной, словно холодный ветер пронесся. Я вся подобралась. Сознание вопило: — Беги! — и тут один из них обернулся. Мне хватило одного беглого взгляда. Я подскочила и, положив несколько монет на стол, заговорила ровным голосом:

— Это за обед. Я уйду первая.

Не дожидаясь ответа, я быстрым шагом, лавируя между столиками, направилась к выходу. Боковым зрением заметила, как подскочила Айша и как Фида удержала ее за руку. Мысленно поблагодарив, ее я медленно обогнула чайхану. Сердце бешено колотилось в груди, набатом отдаваясь в висках, по спине толпами бегали ледяные мурашки. Не оглядываясь, я шла к переходу, стараясь не сорваться на бег. Спину жег чей-то взгляд. Казалось, они идут по пятам и вот-вот нагонят. После перекрестка я опрометью бросилась к караван сараю, в котором мы остановились с Браном. Не помня себя, влетела на первый этаж. В дверях я врезалась в тучного бородача и, пролепетав слова извинения, понеслась по лестнице наверх. Вслед полетела отборная ругань, но я уже была на втором этаже. Остановилась только у двери своей комнаты и теперь пыталась найти дрожащими руками ключ. Внезапно дверь распахнулась, явив передо мной разгневанное лицо туата. Его глаза пылали такой яростью, что на какой-то миг мне стало страшно. Показалось что он сожжет меня не оставив и горстки пепла. Бран схватил меня за запястье и резко втянул в комнату, захлопнув дверь.

— Где ты была?

— Я вышла прогуляться, и, — я нервно облизнула пересохшие губы и, подняв глаза, решительно продолжила, — Бран прости за самовольство. Я поступила глупо и сумасбродно. Ты в праве злиться. Но, пожалуйста, выслушай меня, а потом можешь ругать сколько душе угодно. Я встретила старых знакомых. И боюсь, они узнали меня. Хотя может я, и преувеличиваю, но эти люди они…. Они точно узнали меня. Нам нужно бежать. Бежать из гостиницы. Бежать из города. Бран, я боюсь их. — Последние слова я произнесла едва слышно и, обхватив плечи трясущимися руками, умоляюще смотрела на туата.

— Кто они?

— Личная гвардия Мурада. Так сказал Хаято. Я встретила Града.

— Ты в этом точно уверена Эйре?

— Ты мне не веришь?

— Верю. — Мужчина растер ладонями лицо. — Как же все не вовремя. Собирайся. Мы немедленно уходим.

Вещи были собраны в считанные секунды. Постиранное еще не просохшее нижнее белье и предметы личной гигиены я положила сверху и затянула лямки мешка. Ополоснув пылающее лицо холодной водой, я взглянула на себя в зеркало. Да. В гроб и то краше кладут. Бледное лицо, с лихорадочным румянцем на щеках, искусанными до крови губами и взлохмаченными волосами. В довершении всех бед краска стала слезать, и на корнях виднелся родной цвет. Быстро переплетя косу, я накинула платок и плащ на плечи. Подхватив мешок, я покинула комнату. В коридоре столкнулась с Браном. Он оглядел меня придирчивым взглядом и, кивнув, пошел к лестнице. Я за ним. Выйдя из караван сарая мы направились вниз по улице. Затем туат свернул в узкий проулок и так мы плутали по бесконечным лабиринтам улочек и переулков пока не вышли на окраину города. Почему на окраину да потому что, здесь теснясь, друг к дружке нестройными рядами стояли покосившиеся лачуги. Запах помоев и выгребных ям прочно обосновался на улочках этого квартала нищих, бродяг и отъявленных бандитов. По улицам носились босоногие чумазые ватаги детей. А в каждой подворотне раздавались пьяные голоса и гогот. Часто попадались девицы в боевой раскраске и вызывающей одежде, что сразу выдавала их профессиональную деятельность. Они провожали нас долгим взглядом, иногда вслед неслись непристойные шутки и хриплый хохот. Некоторые осмеливались предлагать свои услуги, но, сталкиваясь взглядами с туатом, спешили убраться с дороги.