Открыть глаза стоило огромных усилий. Солнечный свет за окном ослеплял, причиняя невыносимую боль. Ник, понимая, что я проснулась, встрепенулся и наклонился ближе ко мне.

— Кэтти, ты меня слышишь?

— Закрой, пожалуйста, жалюзи, — хриплю я, и он и он тут же поднимается, чтобы выполнить мою просьбу. Комнату освещают лишь тусклые лучи, которым, все–таки, удалось пробиться сквозь щели белого пластика.

Доминик садится на стул, стоящий рядом с кроватью, берет меня за руку и кладет на нее голову.

— Господи, Кэтрин, я так испугался. Я думал… — закрыв глаза, начинает он.

— Шшш… — мягко перебиваю я его. — Не надо…

И так проходит целая вечность. Он держит мою руку, а я глажу его волосы, такие мягкие на ощупь. Пальцы рук покалывает, когда я в очередной раз прикасаюсь к нему, все мое тело как будто подключено к высоковольтному кабелю. Разряд за разрядом проходит сквозь меня каждый раз, когда я чувствую на руке его дыхание. Как будто прочитав мои мысли, он переворачивает мою кисть ладонью вверх и прижимается к ней горячими губами. Его глаза до сих пор закрыты, а я не могу отвести от него взгляда. Такой красивый, мужественный и чувственный. Мужчина, излучающий силу, не прилагая к этому особых усилий. Даже сейчас, когда он сидит у моей кровати, разбитый, подавленный, я понимаю, что он владеет миром и моим сердцем. А я всего лишь крошечная частичка из вселенной, которая целиком и полностью хочет подчиняться ему.

Сердцем я уже принадлежу ему. Но здравый смысл кричит о том, что ничего не получится. НИЧЕГО УЖЕ НЕ БУДЕТ КАК ПРЕЖДЕ.

— Доминик, нам нужно поговорить, — собравшись с силами, наконец произношу я глухим голосом. Он едва заметно вздрагивает и поднимает голову. В янтарных глазах зарождается беспокойство, и мою грудную клетку разрывает от того, что я собираюсь ему сказать.

— Я знаю, Кэтти, все знаю. То, что ты мне сказала — это неправда. Я знаю кто такой Кристофер и зачем он пришел к тебе. Дейзи мне все рассказала. Клянусь, его больше никогда не будет в твоей жизни и он не сможет причинить тебе боль. Иначе, черт меня подери, он пожалеет, что родился на свет. Теперь все будет по–другому. Вот увидишь.

— Нет, Доминик, ничего не будет, — предательские слезы мешают излагать мысли, но я очень надеюсь, что эти слезы принесут мне облегчение. — Всю свою жизнь я боялась, зависела от кого–то. Будь то  родные, мужчина или подруга.  Думаю, мне пора повзрослеть и разобраться в себе, просто пожить одной.  После всего, что произошло, было сказано или сделано, я не смогу спокойно смотреть тебе в глаза. Потому что каждый раз я буду видеть прошлое, и твой взгляд, которым ты смотрел на меня в тот день.

— Кэтрин, что ты такое говоришь? Какой взгляд? — непонимающе смотрит он на меня. — Ты единственная, кто делает меня счастливым, и без тебя моя жизнь потеряет всякий смысл. Я смогу защитить тебя, уберечь. Больше никто не посмеет помешать нам.

— Ник, прошу тебя, не перебивай, — горько всхлипываю. — Я и без того собьюсь. — Делаю глубокий вдох перед тем, как продолжить. — Мне действительно было спокойно. Твое присутствие прибавляло мне сил.  Я ничего не боялась и смотрела с уверенностью на окружающий мир, когда ты был рядом. Ты хищник с железной хваткой, но с мягкими лапами, готовый в любую секунду приласкать и утешить. Гордый и свободный, но преданный тому, кто тебе дорог. Хищник, который всегда найдет способ оградить и защитить свою территорию. Хочу, чтоб ты знал, что я никогда и ни с кем не чувствовала себя такой защищенной и спокойной, как с тобой. Я не сомневалась, что так будет всегда... Но судьба, как видишь, распорядилась иначе. Поставила злую пьесу, в которой мы сыграли главные роли.

— Кэтрин, я не понимаю, о чем ты. — Его голос проходит вибрацией по моему позвоночнику.

— Тебе будет лучше без меня, — наконец говорю я. — Я приношу одни лишь проблемы и страдания в жизни окружающих. Отпусти мою руку, сделай первый шаг. Уходи, не оборачиваясь. Ты будешь счастлив, главное не сдавайся. Ты самый сильный мужчина из тех, кого я знаю, тебе все по плечу. Отпусти меня...

— Ты врешь, — вдруг произносит Доминик. Его голос резок и пропитан болью. — Это не правда. Ты можешь сказать мне что угодно, но твои глаза не врут! Я же вижу, что ты чувствуешь обратное, зачем тогда прогоняешь меня?

— Потому что так нужно, — не в силах смотреть в его глаза, я опускаю взгляд.

— Что за чушь? Это не нужно ни мне, ни тебе. Посмотри на меня. Взгляни, черт возьми, в мои глаза и скажи, что это правда то, чего ты хочешь!

Я не могу, и он прекрасно это знает. Закрываю руками лицо и Ник прижимает меня к себе. Успокаивающе гладит мои волосы, не переставая повторять:

— Моя упрямая девочка. Я никому тебя не отдам, никому. Ты — моя.

Удары его сердца эхом отдаются в моем теле, я растворяюсь в тепле, которое излучает этот мужчина. Еще пара секунд и я сдамся. Меня как магнитом тянет к нему. Ник лишает меня здравого смысла и я растворяюсь в нем. Растворяюсь без остатка.

— Нет, — я кладу руки ему на грудь и мягко отстраняю от себя. — Уходи. Это то, чего я хочу. Это правда, — глядя ему в глаза, твердо повторяю я.

Лицо Доминика искажает болезненная гримаса, как будто ему только что вырвали сердце. Что, в принципе, так и есть. Вырвала с корнем и растоптала. Но лучше это сделать сейчас, пока еще не слишком поздно. Пока еще есть время, чтобы исцелиться.

Ни слова не сказав, он проводит пальцами по моему лицу, повторяя контур скул, губ и подбородка. Его руки обжигающе нежные и уверенные. Мягко приподняв мое лицо вверх, Ник целует меня в лоб и встает. Мы впиваемся взглядами друг в друга, понимая, что это в последний раз, запоминаем каждую родинку, каждую морщинку, чтобы потом, когда–то в будущем, на закате дня вспоминать человека, который дарил нам радость.

 Потом он разворачивается и уходит, ни разу не оглянувшись, как я и говорила, мягко прикрыв за собой дверь.

Ощутив пустоту, закрываю глаза. Только что я собственными руками уничтожила частичку себя. Слезы не переставая льются по щекам, но мое сердце бьется спокойно, ничего не болит. Услышав шорох в комнате, открываю глаза, ожидая там увидеть Ника, но вижу побледневшую Дейзи, которая не решается подойти ко мне. Вытерев слезы, делаю глубокий вдох.

— Все в порядке, иди сюда.

— Кэтти, я все слышала, ты…

— Я все сделала правильно. Не могло быть другого выхода. Так было нужно, и так нам будет лучше.

— Конечно, как скажешь… — растерянно говорит Дейзи. — Я могу что–либо сделать для тебя?

— Да… Принеси мне мольберт и краски. Пора начинать новую жизнь.

Эпилог

Год спустя.

Доминик

Она наклоняется и целует меня. Ласково и нежно. Едва касаясь кончиками пальцев, проводит по щеке, от чего сердце бросается вскачь. Образ ее обнаженного тела, тихий шепот моего имени, изумрудные глаза, затуманенные желанием, жадно бродят по моему телу, от чего кожа покрывается мурашками — все это сводит меня с ума. В очередной раз тянусь к ней, но она отстраняется, задорно улыбаясь. Я рычу от досады и откидываюсь на подушки, позволяя чертовке исследовать каждый дюйм моего тела. Горячее дыхание опаляет кожу, когда она в очередной раз проводит губами по моей шее, и я тверд как никогда, готовый в любую секунду ворваться в ее хрупкое тело, но она играет со мной, дразнит. Сердце пропускает удары, один за другим, пульс заглушает все звуки в комнате. Перед глазами все плывет. Все, кроме нее. Девушка, склонившаяся надо мной, подобна ангелу. Ее кожа сверкает золотом в лучах заката, и кажется волшебной, необыкновенной. Пытаюсь насладиться моментом, запечатлеть этот миг в моей памяти навечно, но не могу, слишком долго я ее ждал. Мне жизненно необходимо ощутить ее, почувствовать сладость губ и испить до дна. Тянусь рукой к шоколадным локонам, но вдруг девушка опускает глаза и по ее лицу пробегает легкая тень грусти. Я сразу вспоминаю о той боли, которой была заполнена ее жизнь, о том, что не смог защитить ее в нужный момент. Беру ее за руку, но не ощущаю тепла. Глаза вдруг померкли и стали бледно–серыми, кожа перестала сверкать, все вокруг потеряло свои краски.