— Крис, может не стоило с девочкой так грубо обращаться? — спросил Макс будничным тоном, как будто они обсуждали обед в ресторане.

— Ты еще здесь? — процедил сквозь зубы Кристофер.

— Ладно, ухожу. Но будь с ней помягче, — засмеялся мужчина, я услышала его шаги по комнате. Потом раздался стук в дверь ванной, что заставило меня замереть. — Эй, крошка, надеюсь, еще увидимся.

Я улыбнулась грустной улыбкой. Конечно, надейся. Если еще раз подобное произойдет, я заколю себя вилкой прямо за обеденным столом, но не дам к себе больше и пальцем прикоснуться.

— Я сказал выметайся! — послышался разьяренный рев Кристофера и быстрые шаги по комнате. Извинения Макса и какой–то непонятный грохот.

Я быстро встала и заперла за собой дверь. Прислонилась к ней спиной, и взглянула в зеркало на противоположной стене. Девушка, которая в нем отражалась, была мне незнакома. Потекшая тушь под глазами, растертая губная помада и взьерошенные волосы. Потухший взгляд и отрешенное выражение лица. На теле уже начали проступать синяки от нездержанности мужчин, а плечо кровоточило после укуса Кристофера. Наверняка останется шрам, как гадкое напоминание о сегодняшнем вечере. Я подошла к раковине, и начала смывать остатки макияжа, когда в дверь еще раз постучали.

— Кэтрин, это я, — я услышала родной голос, и он дернул дверную ручку вниз. — Открой, пожалуйста.

— Крис, уходи, — шмыгнув носом, тихо сказала я. — Я не хочу сейчас никого видеть.

— Сладкая, лучше сама открой, — сказал он предостерегающим тоном, и сильнее задергал ручку, но я молча продолжала вытирать тушь на ресницах.

Буквально секунду спустя послышался оглушительный удар в дверь, и та, слетев с петель, с треском отлетела в сторону. В дверном проеме стоял разьяренный Крис и тяжело дышал. По выражению его лица я поняла, что сейчас меня точно не может ждать ничего хорошего. Я потянулась за полотнцем и попыталась прикрыться, но он за один миг преодолел расстояние между нами, и вырвал его у меня из рук. Вот тогда он и ударил меня первый раз. А я поняла, что те удары по ягодяцам до этого, были всего лишь невинными шлепками. После очередной пощечины я упала на пол, Крис продолжил пинать меня ногами, в то время, как я тщетно пыталась закрыться от его ударов.

— Ты грязная, маленькая, мерзкая шлюха! — кричал он каждый раз, когда замахивался на меня.

Выпустив на мне всю свою злость, он просто сплюнул на пол возле моего лица, и ушел. А я в оцепенении лежала на холодном кафеле и отказывалась верить в происходящее. Это какой–то дурной сон, кошмар, наваждение. Это не может происходить с нами. Только не со мной и Крисом. Не с человеком, которого я любила больше жизни.

Я не знаю, сколько времени пролежала на полу без движений, прежде, чем попытаться встать. Все мои мышцы и кости закричали от боли, когда мне, наконец, удалось это сделать. Держась за ушибленные ребра, я поплелась в душ, включила воду и медленно осела на пол. Мое тело горело в агонии, в то время, как душа онемела.

— Я просто проверял тебя, жалкая потаскуха! — эхом отдавались его слова в голове.

Я почувствовала соленый вкус моих слез на губах и завороженно наблюдала, как вода, окрашенная в алый цвет, стекает по моему телу и исчезает в канализации, перед этим покрутившись в водовороте. И засмеялась. Громко, раскатисто. Мой истеричный смех эхом отдавался от холодной кафельной плитки в ванной, от чего становилось еще более жутко. Постепенно он перешел в горькие рыдания. Я завыла, обхватила себя руками и легла на пол, утопая в луже собственной крови, смешанной с водой. Все мое тело было покрыто ссадинами и синяками. Следы пальцев на моих бедрах, и проступающие ушибы на ребрах. Я ненавидела и жалела себя одновременно. Ненавидела за то, что не могу уйти от Криса, люблю его. Что бы он ни сделал — знаю, что все равно прощу его. Но теперь и в этом не была уверена.

Именно в ту ночь я поняла одно: я больше никогда не смогу ему доверять. Я отдала Крису свое тело и душу, а он растоптал меня, уничтожил. Мне казалось, я знала его настоящего. Оказалось, это была просто оболочка. Красивая обертка, когда внутри было все гнилое и покрыто плесенью. Но если хорошо подумать, рядом с ним я никогда не чувствовала себя в безопасности. Всегда ожидала какого–то подвоха, ловушки, проверки. Каждый раз я пыталась продумать свой следующий шаг и его последствия. Оглядываясь назад, я понимаю, что все было фальшью.

Возвращаюсь в настоящее и мои слезы высыхают, а на лице расцветает теплая улыбка, когда я вспоминаю Доминика. То, как он поступил сегодня с Максом кардинально изменило его в моих глазах. Он защитил меня от моего прошлого, добавил веры в себя. Показал, что всегда можно противостоять.

Закрываю глаза и вижу лицо Кристофера, которое сменяется образом Доминика. И задумываюсь над тем, как мало мы ценим доверие. Завоевав его не храним, а потеряв понимаем, что его уже не вернуть. Но как узнать, угадать, кто достоин доверия? Если самые близкие люди могут тебя предать, обмануть, растоптать. А совершенно чужие прийти на помощь. В конечном итоге, верить или не верить — решать нам самим. Ведь это единственно верный способ не обжечься.

Смогу ли я довериться Доминику? Рассказать ему о моей жизни, которую так хочется забыть. И сможет ли он принять меня такую, какая я есть. Неидеальную, испорченную, сломленную.

Приняв душ, захожу в спальню и застываю, как вкопанная на пороге. Прямо посередине кровати лежит небольшой футляр бирюзового цвета. Я безошибочно узнаю упаковку от Тиффани. Мое сердце падает, когда я вижу записку, которая лежит рядом с футляром. Мозг говорит, что надо подойти ближе и посмотреть, что это на самом деле, но тело его не слушается, отказываясь двигаться. Все–таки заставляю себя сделать шаг и на ватных ногах подхожу к кровати. Дрожащей рукой беру записку и с трудом читаю содержимое. Буквы прыгают, как блохи перед глазами и до меня не сразу доходит смысл написанного. В голове стучит единственная мысль. Кристофер был здесь.

Успокаивает только одно: записка от Дейзи. В ней говорится о том, что коробка лежала перед дверью, а она положила ее на кровать, когда привезла мои вещи. Сегодня она так быстро сбежала, бросив меня с Домиником, что я не успела их забрать из ее машины.

Даже не заглянув внутрь, кладу коробку в тумбочку, а сама отворачиваюсь к окну. В голове, как в улье, роятся мысли, летая в хаотичном беспорядке. Я не могу больше бояться. Мне надоело жить в страхе. Но если он придет — мне нужно быть готовой ко всему.

Глава 12 

Доминик 

Уже далеко за полночь, а я до сих пор кручусь в кровати и не могу сомкнуть глаз. В моей голове до сих пор калейдоскопом проносятся картинки сегодняшнего вечера. Бесконечно милая и чертовски сексуальная Кэтрин. Прогулка по вечернему пляжу, заход солнца и ее откровения о детстве. Потом появление того лощеного мудака и их короткая перепалка. Страх и ненависть в ее глазах. Хотелось не только врезать ему, хотелось убить, разорвать на части. Мне плевать, что их объединяет, и какие скелеты спрятаны в шкафу у Кэт. Я уверен, что там нет ничего такого, с чем невозможно было бы справиться.

Лазерный проектор отражает на потолке время, и я беспомощно наблюдаю, как цифры сменяют друг друга, неизбежно приближая меня к утру нового дня. Вот уже первый луч солнца бежит по стене, пробившись сквозь неплотно задернутые шторы. Сначала по ногам, лениво направляясь в сторону моего лица. Теперь солнечная полоска на моих глазах, ослепляет и заставляет жмуриться. Не в силах больше терпеть эту пытку, поднимаюсь с кровати и направляюсь в душ. Кости ломит от усталости, в голове вата и меня мутит, как будто с похмелья. Но вчера я на пил ни грамма алкоголя.

Контрастный душ ненадолго приводит меня в чувство, я неспешно одеваюсь — на часах еще только шесть утра. Пью крепкий кофе и выхожу из дома. Мне нужно на свежий воздух, находиться в четырех стенах, наедине со своими мыслями, больше нет сил. Отвлечением для меня всегда служила работа. Проектирование новых зданий, расчеты, чертежи, наброски. Это то, что помогало мне выжить в самых сложных ситуациях.