- Цыпочка, откуда ты такая взялась? - спросил Модест, увидев перед собой неожиданную гостью.

Гуковский поморщил лоб, пытаясь вспомнить, назначал ли кому-либо сегодня свидание. Так ничего и не вспомнив, налил себе рюмку водки. На ковре у столика уже валялись две пустые бутылки.

- Мне кажется, я тебя где-то видел, - проговорил Гуковский. Странно, но он был не настолько пьян, как можно было подумать. Водка не брала старика.

Женщина сняла шляпку, поправила прическу.

- Постой, постой... Я что-то припоминаю... Татьяна Великая. Нет, Татьяна Бачурина, - Модест Семенович рассмеялся. - Помнится, я говорил твоему мужу... Впрочем, это неважно.

Вслед за женщиной появился еще один гость. Мужчина спортивного сложения, чье лицо скрывала черная маска.

- Ага, значит, речь идет не о любовном свидании, - пробурчал Гуковский. Казалось, он вовсе не испугался.

- Я просила вас о встрече, - вы отказали. Но мне в любом случае надо задать вам несколько вопросов, - объяснила Татьяна, усаживаясь в кресло напротив хозяина.

- И поэтому вы взяли с собой сопровождающего? Как я понимаю, для того, чтобы получить ответы. Девочка, я давно ничего не боюсь. Смертью меня не испугать, она давно уже рядом ходит. Пытки? Я привык к боли. Компромат? Все знают, что я люблю баб и водку. Так что ты зря тащила с собой этого мордоворота. Лучше налей себе водочки и поговорим о приятных вещах: любви, поэзии, о моде, наконец.

- Поговорим, - пообещала Бачурина. - Но сперва надо привести вас в человеческий вид.

Гостья кивнула своему сопровождающему, и тот шагнул вперед со шприцом в руке.

Гуковский приходил в себя долго и мучительно. Никогда, даже при самом тяжелом похмелье, не было так плохо. Его выворачивало наизнанку. И не только из-за препаратов, которыми его напичкали, но и от мысли, что он попался, как мальчишка. За свою жизнь старик не опасался. О чем жалеть? О нескольких месяцах, большую часть которых придется пролежать прикованным к постели? Но обидно, что помирать придется трезвым. Модест с отвращением ощущал, как улетучивается из организма алкоголь. За последние полтора года он, наверное, первый раз будет трезвым. Абсолютно трезвым.

Модест Семенович согнулся пополам над умывальником. Человек за его спиной с невозмутимым видом дожидался с полотенцем в руках. Наверное, в шприце имелся и какой-то наркотик. Слабость в теле, сухость во рту, с гадким привкусом, головокружение и депрессия - кажется, так действует барбамил.

Громила помог старику вернуться в комнату. Усаживаясь в кресло, Гуковский поискал взглядом бутылку, но обнаружил лишь чашку чая на столе. Пока хозяин отсутствовал, Бачурина приготовила напиток. Очень заботливо. Может, рассчитывает на благодарность?

- Давайте побыстрей кончать с этим. Противно оставаться в таком состоянии, - угрюмо проговорил Гуковский. - Вот уж, действительно, придумали мне пытку - трезвость.

- Вы недостаточное внимание уделяете охране, - проговорила Бачурина.

- Я что охранять? Это тело, которое через полгода или месяц прекратит земное существование?

- Документы. Досье.

- Добрались, значит? Теперь будете шантажировать?

- Не знаю. Может быть. А может, и нет. Ваши сексуальные пристрастия некоторым могут показаться... необычными. Но зачем понадобилась хранить видеозаписи всех ваших утех?

- Всех? Значит, вы видели и то, как мы развлекались с Великим? Или Гайнановым? Может, посмотрим на пару, а, Татьяна Николаевна? Видушка в комнате есть.

- Сперва взгляните на фотографии, - Бачурина швырнула на стол пачку снимков.

- А что я там не видел? Впрочем, если угодно, могу еще раз полюбоваться.

Взглянув на верхний снимок, Гуковский заметил, что на нем изображен не он, а другой мужчина, куда моложе. Модест все понял.

- Я ведь говорила, что вы плохо охраняете свои досье, - заметила Татьяна.

- Я совсем забыл о негативах, - угрюмо пробормотал Модест Семенович. - Дайте что-нибудь выпить. От вашего наркотика в голове туманится.

- Препарат не содержит наркотиков, - возразила Татьяна.

- Тем более. Надо поразмыслить, а без рюмки водки я не могу сосредоточиться.

Бачурина кивнула телохранителю, тот поставил перед Гуковским початую бутылку.

- Что Великий предложил вам в обмен на кредит?

- Вас интересует только это? - усмехнулся старик. - Ну, конечно, бизнес - в первую очередь. Крейсер. Авианесущий крейсер нового поколения, от участия в строительстве которого Петр отказывался в пользу Баланова в обмен на кредиты.

- Да, я что-то слышала об этом. Но посчитала проект неперспективным. Сейчас авианосцы один за другим продают на лом. А тут - сооружение нового.

- Не стану читать лекции по геополитике, скажу только - все проходит и все возвращается. А проект рассчитан на несколько лет. Корабль будет заложен лишь в следующем десятилетии, но думать о будущем нужно сейчас. Если за строительство двух эсминцев между финансовыми группами идет страшная драчка, представьте, что будет, когда речь пойдет о проекте в пару миллиардов. И обратите внимание, я говорю о головном корабле серии. А Романов сумел отвоевать для себя поставку большей части электронного оборудования. Это огромный куш. Вот мы и предложили поделиться журавлем в небе в обмен на синицу.

- И почему вы отказались от проекта?

- А кто сказал, что мы отказались? Великий сам решил сменить партнеров. А мы, узнав, что его ожидают крупные неприятности, решили отвалить в сторону. Нам лишние скандалы ни к чему.

- Вы говорите о Паше и Оганесове?

- Вы и о них знаете?

- Недавно узнала. Что заставило этих двоих объединиться?

- То, что сделало Пашу и Великого врагами: наркобизнес. Петр первоначально финансировал Пашу, прокручивал его деньги через свой банк. А когда стал на ноги - отказался от подобных услуг. Решил больше не мараться.

- Петр знал, что это деньги от продажи наркотиков?

- Может, знал, может - нет. Какая разница - наркотики, торговля оружием. Великий просто не пожелал знать, что он финансирует и какие деньги отмывает.

- И поэтому они с Пашой стали врагами. Из-за отказа сотрудничать, - поняла Бачурина. - Да еще пять миллионов, которые Петя присвоил.

- Пять миллионов? Может, и присвоил, - согласился Модест. - А может, и забыл о них. Там ведь колоссальные суммы по многу раз перебрасывались со счетов на счета. Легко и сбиться.

- Оганесов тоже был вовлечен в эту операцию?

- Само собой. Он-то и был инициатором. Посоветовал Великому субсидировать Пашу. Но при этом всегда утверждал, что терпеть не может уголовника. Впрочем, так оно и есть на самом деле. Эти двое ненавидят друг друга.

- Я думала, Оганесов хотел перехватить акции "Химволокна".

- И это тоже. Прибавьте, что Архитектор был не против продолжения бизнеса с Пашой, а Великий ему этого никогда не позволил бы. Кроме того, Петр Алексеевич стал слишком сильно давить на Архитектора. Загнал в угол. Из партнера едва не сделал подчиненным. Вот Артур и решил избавиться от этой зависимости.

- Оганесов утверждает, что не имел касательства к авиакатастрофе.

- Утверждает? Впрочем, его не сложно запугать. Но я тоже этого не утверждаю. Паша нанял хорошего специалиста, но не смог обеспечить его надежной информацией и необходимым оборудованием. И после пары неудач им помогли решить проблему с Великим.

- Кто - вы?

- Нет, не я. Для меня авиакатастрофа тоже стала сюрпризом. Я лишь потом стал доискиваться до причины. И обнаружил, что исполнитель - тот самый, которого нанял Паша. Но вот заказчик - другой. Хотя Охотник и был убежден, что работает на прежних нанимателей.

- Кто этот заказчик?

- Я сказал достаточно. Теперь сами поработайте. И боюсь, открытие вас не порадует.

- Вы знали о готовящемся покушении, продолжали встречаться с Петром Алексеевичем и даже не намекнули ему об опасности?

- Это бизнес. И пусть это не прозвучит оправданием, но один раз я отвел от него опасность, отказавшись от обеда в "Праге", где его уже ждали. Да и вы моя должница. Помните мину на пути к даче Оганесова?