- Думаю, не стоит...

- Это почему же?!

- Вон, "воронок" сюда мчится, - Шанхай указал в конец улицы, где из темноты приближался синий мигающий огонек.

- Эх, жалость! Только развлекаться начали.

Приятели поспешили скрыться в ближайшей подворотне, оставив "груши" висеть на дереве.

С прогулки Кумов вернулся озабоченным. Надпись на стене, которую заметил Шаховской, на самом деле служила вызовом на связь.

Шанхай совсем не случайно повлек приятеля на прогулку в этот час и именно по этой улице. А вот то, что и Барин заметил знак, - было уже случайностью. Заметил, но не понял. В отличие от Кумова.

- Что это у тебя за прелестная вещичка? - поинтересовалась Свиридова, увидев на руке Любы новый браслет.

- Это пейджер. Удобней носить на руке в виде браслета, чем в сумочке, - Ходосеева подняла руку, чтобы подруга могла получше рассмотреть обновку.

- Разреши? - не удержалась Маша. - Действительно удобно. И сколько такая штучка стоит?

Простой вопрос смутил Любу. Она не знала, ни сколько стоит такой пейджер, ни где его приобрел Борис. Замешательство Ходосеевой не ускользнуло от наметанного глаза художницы.

- Все понятно - подарок, - произнесла Свиридова, возвращая браслет. - Как я понимаю, от Бориса?

- Я не хотела бы, чтобы об этом было всем известно, - честно призналась Ходосеева.

- Не беспокойся - я не сплетница. И не ханжа. Твоему козлу-мужу давно следовало наставить рога. Поразвесистей. И Борька, как объект для любовной интрижки, ничем не хуже других. Я удивилась, если бы такой мужик, как он, не завел в длительной командировке романчик.

- Он не похож на обычного ловеласа, - возразила Люба.

- Хо-хо! У тебя, конечно, большой опыт общения с провинциальными Казановами.

- Я не об этом. Иногда действительно кажется, что Борис испытывает ко мне какие-то чувства. И временами пытается ухаживать. А затем вдруг, будто чего-то испугавшись, отдаляется. Знаешь, он даже ни разу не попытался меня поцеловать.

- Вот это действительно сюрприз! Я-то думала, ваши отношения давно перешли границы платонических... Борька не похож на робкого парнишку. Может, он голубой? Хотя нет, не похож. Дьявол разберет этих интеллектуалов... А ты, Любаня, сама прояви инициативу. А обстановочку подходящую я создам.

- Что ты?! - испугалась Ходосеева. - Я не могу. Мне просто приятно общение с Борисом. Я и не думала...

- "Не думала". Хочешь сохранить верность своему Ходосееву? Эх, бабы, сами не знают, чего хотят, - Свиридова ввернула матерную поговорку, отчего еще больше смутила Любу. - Ты гляди: покраснела! Двадцать лет замужем, а все краснеет... Хрен с тобой, поступай, как знаешь. Как говорил Платон, Солон или какой-то другой древнегреческий умник: как ни поступишь, все равно пожалеешь. Ты за своими любовными переживаниями не забыла, что завтра встреча с Бачуриной?

Последний месяц Татьяна Николаевна разговаривала по телефону с дядей Константином едва ли не через день. А в некоторые недели - ежедневно. У них даже выработался определенный график, но в этот раз Никовани позвонил вне всех расписаний. Среди ночи. И после разговора с дядей Бачурина срочно вызвала Кузнецова.

- Макс, я срочно должна покинуть дом, но так, чтобы об этом знали ты и я. Это очень важно.

- Невозможно. Двоих-троих человек придется поставить в известность. Но их молчание я вам гарантирую.

- Хорошо. Собирайся. Повезешь меня в город. Сам, без сопровождающих.

Месяц назад Кузнецов усомнился бы в разумности подобного приказа и обязательно поставил в известность Тормиса. Но сейчас он не стал этого делать. Бачурина доказала, что многому научилась, и ее действия всегда направлены на достижение определенной цели. Хотя иногда и кажутся с точки зрения мужчин нелогичными и опрометчивыми. Если Татьяна Николаевна приказывает, значит, в этом есть необходимость.

Поэтому Макс не воспротивился тому, что, приехав на место, Бачурина пересела в поджидавший ее автомобиль, оставив Макса дожидаться в "девятке" и беспокоиться.

Но все обошлось. Хлопнула дверца. Татьяна Николаевна подошла к "девятке" и уселась рядом с Кузнецовым. Макс поставил пистолет на предохранитель и спрятал его в кобуру.

- Так надо было, - проговорила Бачурина, будто оправдываясь перед телохранителем.

Утром Татьяна в первую очередь вызвала Тормиса. Но не в рабочий кабинет, а в спальню.

- В городе находится еще один убийца, - сообщила она пораженному начальнику службы безопасности.

- Мне об этом ничего не известно, - признался Ян, гадая, откуда к Бачуриной могли поступить подобные сведения.

- Самодеятельность Боксера была лишь прикрытием для настоящего киллера. Сегодня вы должны получить вещественные доказательства - два противотанковых ружья. Одно предназначалось для человека Боксера, а второе - неизвестному наемнику.

- Человек Боксера - Бекас, - догадался Ян. - Они собирались обстрелять особняк? Но зачем? Ведь прицельная стрельба невозможна.

- Им известны местонахождение моего кабинета и распорядок дня. А боеприпасы, которыми они намеревались воспользоваться, были заряжены отравляющим веществом. Достаточно, чтобы снаряд разорвался в помещении, в котором я находилась.

- Но откуда вам это известно? Ведь Юсуп ни о чем подобном не говорил.

- Конечно, стал бы он раскрывать все свои карты.

- Хорошо бы с ним еще раз поговорить. Жаль, что ночью он покинул Ровск.

- Джафаров сообщил нам достаточно.

- Надо переместить ваш кабинет в другую комнату, - спохватился Тормис.

- Я распорядилась, чтобы подготовили мой бывший кабинет. А тем временем в кабинете мужа вместо стекол установят пуленепробиваемый пластик и кевларовые жалюзи.

- Сами догадались?

- Конечно, нет. Макс подсказал. Он еще посоветовал установить на соседнем здании дополнительные щиты, замаскировав их под рекламу. Таким образом помещение будет полностью защищено от снайпера.

- Разумно, - согласился Тормис.

- Мы вчера допустили непростительную ошибку, - вновь заговорила Бачурина.

Ян насторожился.

- Джафаров мог быть использован в качестве смертника, - продолжила Татьяна Николаевна.

- Мы учли эту ошибку. Уже приняли меры.

- До сих пор нам везло. Надо бы и самим подсуетиться, а не ограничиваться ожиданием неприятностей. Имя заказчика известно, с него и следует начать поиск убийцы.

- А если устранить Пашу? - забросил пробный шар Тормис. - Возможно, смерть заказчика остановит киллера.

- Вряд ли. Паша - лишь известный нам враг, с его смертью ничего не изменится. Только остальные станут осторожней. К тому же я еще не готова отдать подобный приказ. Да и для этого потребовалось бы время, а его-то у нас и нет. Давайте обсудим, что мне может угрожать. О снайперах мы позаботились. Из особняка я не выезжаю.

- Закладку мин тоже можно исключить.

- Остаются посетители. А случайные люди ко мне не ходят.

- Гайнанов?

- Может быть. Все зависит от того, как Джафаров воспринял мои слова об Андрее Дмитриевиче. И поделится ли он своими сомнениями с хозяевами... Нет, Гайнанов отпадает. К нему имеет подход Юсуп, а не киллер.

- Все равно, мы не должны исключать вашего зама.

- Возможно, возможно. Но пока не стоит устанавливать за Андреем слежку. Это насторожит наших "друзей".

- Я хочу вернуться к вопросу о снайперах. Что помешало покушению?

- Это мне неизвестно, - невозмутимо ответила Бачурина.

Возвращаясь в свой офис, Тормис размышлял: откуда она получила свои сведения?

Уже на лестнице Ян вспомнил, что ему незачем спускаться на первый этаж и выходить на улицу. Теперь между особняком и зданием, в котором размещалось охранное агентство, был сооружен переход. Да и вообще, в жилище Бачуриной были произведены значительные переделки. В помещения, прежде занятые картинами и музейными экспонатами, переместились библиотека, столовая, гостиная. А освободившиеся площади на первом этаже отводились под офис президента. Скоро через парадную дверь потоком повалят посетители, курьеры, служащие корпорации, сотрудники личного аппарата Бачуриной. Макс с ног сбился, пытаясь преобразовать систему охраны в связи с новыми обстоятельствами. Нельзя было сказать, что он или Тормис радовались подобной реконструкции, но альтернативой являлись ежедневные поездки Бачуриной в центральный офис. От чего она отказалась.