- Кто-то сказал, не помню, кто, но очень умный человек: не бывает бывших князей, как не бывает бывших сенбернаров. Возможно, твой аристократ из потомственных придворных графьев, получивших титул за примерное исполнение обязанностей постельничего. А эта... совсем из другого теста.

- Тебе-то откуда знать?

- А ты сам взгляни - как держится! Это не игра. Ни у одного актера так не получится. Черт! Как я раньше ее не разглядел.

- Будто мало красивых баб. Да у тебя самого супружница не хуже - красавица.

- А эта - царица.

- Отхватил Великий себе "сиятельство". Знал покойник толк в женщинах.

На последнюю реплику собеседник не ответил, а только скосил глаза на скатерть, под которой могли быть скрыты микрофоны. Сосед понял этот безмолвный намек.

- Все в порядке? - к Тормису, вышагивающему по автомобильной стоянке рядом с домом, подошел Макс.

- Здесь надо бы добавить телекамеру и датчик, - Тормис указал на стоянку, где ожидали хозяев десятка три машин.

- Зачем? И без того вся площадка просматривается двумя камерами. Вполне достаточно, - пожал плечами Кузнецов.

- Они установлены слишком высоко и не способны следить за тем, что происходит под машинами. Гости могут привезти на днище машин нежелательные сюрпризы сами не подозревая того.

- А датчик?

- Газовый анализатор взрывчатки. И такой же у въезда во двор, - добавил Тормис и сразу же пояснил: - Я обратил внимание, что Гайнанов выходит встречать некоторых гостей к самой машине. Может возникнуть ситуация, когда выйдет и сама Бачурина. Вы поручитесь за то, что кому-нибудь из приехавших не подложили взрывчатку?- Мы долго здесь не задержимся, а когда в следующий раз приедем - неизвестно.

- Но ты все же учти. И не расслабляйся. Предчувствия у меня какие-то... А предчувствие для телохранителя - все равно, что нюх для собаки. Не улыбайся. Отправляйся за гостями приглядывать. - Из "технаря" Тормис вновь превратился в руководителя всей службы безопасности.

Застолье было богатым. Перемены следовали одна за другой. Каждый мог выбрать блюдо по душе. За дичью, убитой в принадлежащих Великому охотничьих угодьях, следовала свежая рыба, выловленная в прудах Великого. Гарниры и салаты, включая самые экзотические, были приготовлены из овощей и фруктов, выращенных в оранжереях Великого. Одним словом - "а ля рус": то ли ужин по-деревенски, то ли барская трапеза по-русски. А уж барином Великий всегда был щедрым и хлебосольным.

Пользуясь благодушием насытившихся гостей, за них взялись доверенные лица Бачуриной из числа руководителей московского офиса "Цесаря". Москвичи, недолюбливавшие Казарина, целиком встали на сторону Татьяны Николаевны. И теперь они занялись обработкой потенциальных союзников, способных предотвратить крах корпорации. Прием, устроенный графиней, ее эффектное появление и уверенность, с которой женщина держалась, как нельзя лучше помогали расположить собеседников к Бачуриной и договориться о новых, уже чисто деловых встречах. Зотов довольно улыбался.

Самой же Татьяне с трудом удавалось сохранять маску радушной хозяйки. На лице то и дело появлялась черная тень печали. Гости, возможно, этого и не замечали, а вот Тормис, успевший хорошо изучить Бачурину, ясно видел, что ей с трудом удается сохранять беззаботный вид.

Воспользовавшись тем, что после обильной трапезы гости разошлись по разным комнатам, Бачурина поднялась в кабинет, где ее дожидался Самойлов.

- Что скажете, Василий Федорович?

- Вам удалось произвести на собравшихся впечатление!

- А на вас?

- Меня вы давно покорили. Но мы говорили о других... Конечно, среди них нет, способных оказать действительно реальную помощь, но и несколько миллионов займа, которыми могут рискнуть эти банкиры, "Цесарю" не помешают. Кое-что и я подброшу. Но вам сперва следует укрепиться в Правлении корпорации.

- Вы мне что-то посоветуете?

- Я уже передал рекомендации Зотову. Жалко, что не смогу лично присутствовать на собрании... Улетаю на неделю в Монреаль. Может, перенести? Хотя - нет. Тянуть с проведением собрания тоже не стоит.

- Во время последнего телефонного разговора вы обещали узнать, какими делами в последнее время занимался Петя, - напомнила Бачурина.

- Кое-что мне удалось раздобыть. Не знаю, насколько вам это пригодится, - Самойлов протянул женщине конверт.

Татьяна Николаевна села за письменный стол, вскрыла пакет и углубилась в чтение. Документы были отпечатаны на английском и немецком языках. Бачурина пробежала глазами английский вариант.

- В архиве мужа этого договора нет. А почему перевод средств осуществляется за рубежом?

- Это я не знаю. Могу лишь допустить, что таким образом Петя хотел уйти от налогов. В остальном - договор абсолютно легален. Если в нем и есть какой-то тайный смысл, он мне неизвестен. Можете оставить документы себе. А вот это, - Самойлов протянул еще один листок, - следует уничтожить сразу по прочтении. Человек, который передал мне сию бумагу, настаивал, чтобы это произошло в моем присутствии.

Бачурина взяла бумагу, как бомбу. И, едва прочитав ее, поняла: это и есть настоящая бомба.

- Кто это?..

- Не надо имен, - предостерегающе поднял руку Самойлов. - Все, что необходимо, мои люди уже передали главе вашей охраны.

Бачурина встала с кресла, намереваясь включить измельчитель бумаг в углу кабинета. Предугадывая ее намерения, Василий Федорович произнес:

- Лучше сжечь. Только будьте осторожны. Это специальная бумага.

- У меня нет спичек, - ответила Татьяна, положив, однако, листок в пепельницу.

Мужчина достал зажигалку. Документ вспыхнул, едва лишь он приблизил к нему язычок пламени. Бумага сгорела за доли секунды, будто была изготовлена из пороха, но при этом выделила на удивление мало света и тепла. Для верности Самойлов перемешал пепел карандашом, отчего в пепельнице осталась лишь серая пыль непонятного происхождения.

- Кстати, хочу поздравить: вам удалось заполучить отличного специалиста.

Бачурина поняла, что речь идет о Тормисе. Она не могла судить о степени компетентности Яна, но слова Самойлова немало для нее значили, и акции телохранителя резко поднялись вверх.

- Вас проводить? - предложила хозяйка.

- Благодарю. Я найду дорогу.

Самойлов ушел. Бачурина спрятала конверт в сейф и последовала за ним. Внизу ждали гости, и ей не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил слишком долгое отсутствие хозяйки и самого почетного из приглашенных.

Уже у дверей зала она невольно услышала разговор двух мужчин.

- А Артур Христофорович, дружок Великого, не приехал... Обещался, а не приехал...

- Я звонил ему. Сказался больным. Зато Самойлов здесь и секретничает с вдовой.

- Может, из-за Самойлова Артур и не приехал? Недолюбливают они друг друга.

Заметив Бачурину, мужчины заговорили о другом.

Подойдя к Гайнанову, Татьяна Николаевна громко, чтобы услышали стоящие рядом, произнесла:

- Андрей Дмитриевич, перед отъездом нам еще следует навестить Оганесова. Свяжитесь с Артуром Христофоровичем и уточните время. И спросите, как его самочувствие.

Минут через двадцать после ухода Бачуриной дверь кабинета вновь открылась. Вошедший не стал включать свет. Пройдя в темноте к письменному столу, он опустился на колени и принялся шарить под сидением одного из кресел. Нащупав крохотную пластмассовую таблетку, приклеенную к дереву, человек оторвал ее и положил себе в карман. После чего так же тихо вышел, заперев за собой дверь.

Охотник в мощный бинокль, снабженный усилителем яркости, наблюдал за трассой. До появления кортежа оставалось минут двадцать. Но Охотник предпочел прибыть на место заранее, чтобы успеть подготовиться и держать дорогу под контролем. На случай, если "клиент" проследует с опережением графика.