— Прости, друг…

Круглый зал Высшего Органа был заполнен до отказа. Трагическая гибель Ниры и планетолета — событие совершенно необычайное. Для обсуждения случившегося Руководитель решил не пользоваться связной стереоаппаратурой и дал указание всем выбранным прибыть лично.

После сообщения Никрима о том, что удалось узнать, встал худощавый пожилой лон.

— Это Аюм, руководящий Центром Главных Исследований, — шепнула Аола Прохору и Леве. Ее и людей пригласили на заседание Высшего Органа по просьбе Никрима.

Прохор и Лева уже понимали язык лонов. Аола переводила им только малоупотребительные слова и технические термины.

Аюм с гневом и болью осудил нападение, жертвой которого стало все население Ниры и экипаж планетолета. Особенно тяжелой потерей он считал гибель людей. Ведь они были на Лоне гостями. Чтобы предупредить неожиданные нападения в будущем, Аюм предложил вывести на внешние орбиты несколько автоматических станций наблюдения за космосом и срочно подготовить средства защиты.

После него стали выступать специалисты. Одни предлагали окружить планетную систему защитными радиационными поясами, другие — орбитальными метеоритными потоками. Говорили о необходимости сооружения предупреждающей сигнализации, чтобы те, кто попытается проникнуть в систему двух звезд, заранее знали о грозящей опасности.

Оживший вначале, Прохор все больше и больше мрачнел. Что толку от таких полумер! Да закройся они хоть тройной броней, противники все равно найдут способ ее пробить. Нужно доказать лонам, что нерешительность и излишний гуманизм могут привести к гибели. Надо побудить их действовать активно. Заметив, что Лева ерзает в кресле, Прохор понял: ершистый парень тоже возмущен и едва сдерживается.

— Разрешат нам говорить? — спросил он Аолу.

— Здесь каждый может высказать все, что считает нужным, — услышал он и подтолкнул Леву:

— Валяй! У тебя язык лучше подвешен.

Аола тронула кнопку на подлокотнике Левиного кресла. Вспыхнул сигнал запроса. Взоры всех обратились на красного от волнения парня.

— Говори, человек планеты Земля! Мы тебя слушаем, — прозвучал голос Руководителя.

— Я не знаю, как мне к вам обратиться, как вас назвать, — начал Лева срывающимся голосом. — Мы, люди, глубоко уважаем лонов за гуманизм, верность лучшим идеалам разума и огромные усилия, совершенные во имя развития высокой цивилизации. Разрешите мне обратиться к вам так, как в нашей стране обращаются друг к другу люди, сплоченные в единую братскую семью:

— Товарищи!

По залу прокатился одобрительный гул.

— Товарищи! — уже окончательно овладев собой, повторил Лева. — Мы очень благодарны вам за участие в постигшем нас горе и сами глубоко переживаем вашу тяжелую утрату. Но разрешите чистосердечно высказать свое мнение по поводу мер противодействия агрессорам. Так у нас называют тех, кто совершает нападения с целью покорить другие народы и захватить их богатства. Я и мой товарищ убеждены, что на вас напали не случайно. Это попытка ослабить и запугать лонов. Кто-то хочет воспользоваться плодами вашей цивилизации, и никакие пассивные меры защиты не обезопасят вашу планету.

На Земле есть животное, которое называют черепахой. При нападении на нее черепаха втягивает голову с лапами под роговой панцирь и так пытается переждать, пока не минует опасность. Это может ее защитить только от слабого и неразумного врага. Но черепаха не имеет других средств защиты и ей ничего больше не остается делать.

Прохор понял, куда клонит приятель, и потянулся, чтобы его одернуть. Но Аола сделала предостерегающий жест. Нельзя мешать высказываться. А Лева продолжал:

— Так почему же вы, высокоразвитые, имеющие все возможности наказать агрессоров и отбить у них охоту зариться на чужое! — голос Левы зазвенел. Почему вы, простите за сравнение, следуете черепашьей тактике и не решаетесь дать им отпор, покарать за совершенное преступление!

Лева перевел дух и заговорил уже спокойнее:

— Я не призываю к крайним мерам, не вызванным необходимостью. Это было бы жестоко и походило на месть. Но разыскать и наказать преступников вы обязаны во имя спасения других менее развитых цивилизаций, не имеющих достаточных средств, чтобы постоять за себя, во имя возможного спасения ваших соотечественников и наших друзей. Кто знает, может быть, некоторые из них захвачены живыми и ждут от вас помощи!

Лева сел и обтер рукавом вспотевшее лицо.

Наступило длительное молчание. Потом с кресла поднялся Никрим.

— Можно понять чувства людей, заставляющие их требовать наказания тех, кто на нас напал, — заговорил он. — Но мы столкнулись с преступниками, бесспорно имеющими власть. Для спасения от возмездия они могут втянуть в борьбу и послать на гибель множество совсем не причастных к преступлению. Лоны не терпят насилия и жестокости. Исправлять нравственные пороки разумного существа нужно путем воспитания или лечебным воздействием на высшие органы нервной системы. Мы не знаем, жив ли кто-нибудь из подвергшихся нападению. Во имя воображаемого спасения нескольких есть риск погубить многих. Нам неизвестно, откуда появился враждебный звездолет и где он теперь. Кроме того, у нас нет достаточно мощных средств для ведения борьбы. Я считаю, что сейчас вступать в борьбу нет ни надобности, ни возможности. Я закончил!

— Никрим! — раздался голос Аолы. — Твой аппарат для разрушения встречных метеоритов — сильнейшее средство, способное устрашить кого угодно. Поток античастиц может уничтожить не только все препятствия на своем пути, но и объять пламенем аннигиляции целые миры. С таким средством…

— Аола! Как мог твой разум породить эту ужасную мысль! — воскликнул Никрим. Он был так ошеломлен услышанным, что даже забыл строжайшее правило: никогда не перебивать говорящего.

— С таким средством, — тем же ровным голосом, словно ничего не случилось, продолжала Аола, — только воздействием на психику, только устрашением, не применяя к живым существам это невероятно жестокое оружие, — не побоялась она употребить непривычное лонам слово, — можно достигнуть полного успеха. Люди правы, требуя наказания преступников. Мы должны пресечь возможность нападения не только на Лону, но и на другие миры. Мы не знаем, от планеты какой звезды преступный разум направил к нам звездолет, но я не теряю надежды, что справедливое возмездие свершится. Я закончила.

Обрадованные неожиданной поддержкой, друзья едва удержались от бурного проявления чувств. Теперь все зависело от Руководителя. Что скажет он?

Сидя в установленном на возвышении кресле, Руководитель думал, прикрыв ладонью глаза. Ни один звук не нарушал тишину. Зал замер.

Но вот Руководитель опустил руки и медленно встал. Сердце у Левы так забилось, что он даже услышал его гулкие удары. Прохор подался вперед и словно окаменел.

И вдруг по залу раскатился низкий голос:

— Я — центр Слежения за космосом! Передаю сообщение неотложной срочности…

Четыре шага в длину, два в ширину. Невелика жилплощадь для троих и к тому — никаких удобств. Голые стены, пол, потолок с тусклым красным плафоном. Вот и все бытовое оборудование, если не считать крошечного туалета за дверцей. Алексей с неудовольствием оглядел помещение. Даже, как говорится, голову преклонить некуда. Впрочем, при невесомости отдыхать можно и так, как это сейчас делает Тата. Отсоединила магнитные подошвы и спит, витая в пространстве. Не унывает. Правда, ей легче, чувствует себя под защитой его, Алексея. Да и Эрей мужчина, хотя борец из него, надо прямо сказать, никудышный. Вот воспитаньице! Живут как по божьему закону: ударят в правую подставь левую. Нет уж, черта с два! Тут нужна заповедь другая: получил в правую, дай сдачи в левую, да с тройным походом, чтобы знали, с кем имеют дело.

А все же неплохо он всыпал этим космическим обезьянам. Только тем и взяли, что лишили точки опоры, а то вряд ли бы запихали их в эту коробку. Тата тоже хорошую плюху одному отвесила. А Эрей так и позволил уволочь себя без драки. Рука, видите ли, не поднялась. Жаль, не было там Прохора! Уж он-то дал бы им жизни!