— Андрюха, это что сейчас было? — спросил он немного хриплым голосом, — и что ты тут по мне ползаешь, ты же знаешь, я не такой! — вот ведь человек, упал в обморок и продолжает шутить.

— Я сам ни черта не понимаю, упал на землю, думал всё, писец котёнку — отбегался. Ан нет, пришёл в себя, в голове голоса разные, — встав с земли я указал на небо, — в небесах какой-то бардак творится. Ну и как вишенка на торте, ты еще валяешься без сознания.

— Ладно, всё это лирика, — сказал Витька, вставая с земли и замер в неудобной позе уставившись перед собой. Простояв так с десяток секунд, он сел обратно на траву и подняв на меня взгляд, сказал:

— Да уж, на старости лет обзавестись персональным глюком — это сильно. — он потёр глаза кулаками, снова посмотрел на меня. — У тебя тоже в черепушке голос поселился?

— Кстати, ты как себя чувствуешь? — игнорируя его вопрос, вопросительно уставился на него.

— Знаешь, на удивление отлично, будто выспался хорошо. — бодро ответил мой товарищ.

— Ладно, я на сегодня закончил заниматься, такие кульбиты не для моего возраста, — я поднялся на ноги, — надо понять, что тут случилось. Откуда такое небо, что за туман вокруг нас, откуда взялся голос в голове.

— Согласен, — ответил Виктор, — хрень редкостная вокруг творится. — он легко вскочил на ноги, улыбнулся и сказал:

— Пошли к тебе, посидим, новости послушаем, чаи погоняем, ну и обсудим, что с нами произошло.

Согласно кивнув, я повернулся и пошагал в сторону своего дома. Но не успел сделать и трёх шагов, как дикая слабость накатила на меня, придавливая непомерным грузом прожитых лет к земле. Тело повело в сторону и я не упал, только благодаря тому что Виктор успел подхватить меня.

— Эй, эй ты чего это, старый, — удивлённо спросил он, удерживая меня в вертикальном положении.

«Временное усиление закончилось, параметры мышечной массы вернулись в исходное состояние». - проснулся персональный глюк.

— О, — воскликнул я, — голос в голове сообщил, что у меня кончилось какое-то усиление. — преодолевая слабость доплёлся до скамейки и с облегчением шлёпнулся на неё.

— Что то, Вить, поторопился я домой идти, совсем мне хреново стало…

«Инициация интерфейсов завершена. Активных носителей 37.9 % от исходного значения. Запущена процедура генерации активных и пассивных воздействий. Активирована матрица репликации сущностей…»

Виктор присел рядом со мной, в задумчивости почесал кончик носа и со вздохом сказал:

— Что-то не так в нашем датском королевстве, — покосился на радужное небо, снова почесал, но уже бровь, — ты как, — спросил он, — идти сможешь?

— Смогу, — ответил я, — только посижу немного.

— Лады, — сказал Виктор и достал из кармана жестяную коробочку с леденцами, — тогда начинаем думать. — с этими словами забросил одну конфетку себе в рот и протянул коробочку мне. Взяв одну конфетку, положил её в рот и, дождавшись, когда во рту разольётся приторный аромат мяты с наслаждением, зажмурив глаза, проглотил порцию сладкой слюны. Ну, вот грешен я, люблю сладкое…

«Обнаружено внешнее поступление химических элементов. Для экономии внутренних ресурсов, все поступающие вещеста переведены в энергию».

Я ошарашено уставился на Виктора, тот с таким же удивлением смотрел на меня.

— Ты слышал? — спросил он.

— Ага, — ответил я, — ты чего ни будь, понял?

— Пока только про энергию.

— Стоп, — я поднял руку ладонью вперёд, — давай с начала, что тебе говорил твой глюк?

— Э-э-э, ну, что износ организма составляет сорок процентов — при этих словах я досадливо сморщился, у меня было семьдесят, — потом про запас энергии, что она составляет сто девять процентов и про повреждение внутренних органов, что они сломаны у меня на двадцать три процента, вот. — Виктор вопросительно взглянул на меня.

— У меня всё гораздо хуже, — ответил я на его молчаливый вопрос, — износ семьдесят, повреждения шестьдесят с лишним, только энергии много, аж сто семьдесят процентов.

— Хм, — Виктор в задумчивости потёр подбородок, — не вдаваясь в подробности, откуда взялся голос, попробуем разобраться с самым простым, с цифрами. — он снова посмотрел на небо. — Как меня раздражает эта небесная цветомузыка. — наклонил голову, уставившись в землю, пробормотал:

— Ну, с износом тут всё понятно…

— Согласен! — перебил я его. — У меня после удаления желчного пузыря, совсем со здоровьем плохо стало, вот и получается такая цифра…

— Нет, — не согласился Виктор, — операция, это, скорее всего, повреждения, у меня операций в жизни ни одной не было, даже аппендицит не удаляли, только переломы и зубы лечил. А износ, это насколько ты ресурс своего организма исчерпал.

— Похоже на правду, — согласился я. — Кстати, тебе сообщение о регенерации было?

— Нет, — удивлённо ответил Виктор, — у меня, похоже, и регенерировать нечего.

— Похоже на то, — ответил я ему, окидывая взглядом его фигуру.

— Ладно, с двумя цифрами мы разобрались, — Виктор упёрся локтями в колени, сложил пальцы в замок и, положив на них подбородок, уставился на здание школы, просвечивающее сквозь золотисто-красное марево.

— Погоди, — воскликнул я, — если с повреждениями всё понятно, то, что тогда с износом?

— Ну Андрюха, ты прям как не инженер. — он удивлённо посмотрел на меня. — Любая динамическая система, без внешнего, поддерживающего, воздействия, подвержена износу. Ты после смерти жены как над своим телом только не издевался, хорошо, что до наркотиков дело не дошло. Вот тебе и износ, так как твой организм работал на пределе, вытаскивая тебя с того света.

— Ясно, — буркнул я, признавая правоту друга. Действительно, смерть жены сильно подкосила меня, пил я по чёрному. Если бы не дети, то совсем спился бы.

— Раз ясно, то давай разберёмся с энергией. — Виктор продолжал задумчивым взглядом сверлить стену школы. — что у нас с тобой такого разного, что цифры так сильно разнятся?

— Ну разного у нас много. — я прислушался к внутреннему состоянию. Слабость немного отступила, да и сердце перестало напоминать о своём присутствии. — На пример рост.

— Логика хромает, ты меньше меня на целую голову, а энергии больше.

— Ну, тогда сила, — предложил я.

— Те же яйца, только в профиль. — ответил Виктор.

— Ну, тогда остаётся только вес.

— Нет, вес не прокатывает. Несмотря на твоё объёмное пузо, весим мы примерно одинаково, у меня кость шире и мышц много…

— Да не вес, — перебил я его, — а жир, у меня его точно много, больше чем у тебя…

— А ведь точно, — перебил меня Виктор, — сало имеет самую высокую калорийность, скорее всего из-за этого и получаются, что у тебя такие высокие цифры.

— Всё это хорошо и красиво, — остановил я друга, — но остаётся два вопроса: кто и зачем? — задал я главный вопрос.

— А вот это правильный вопрос, друг мой, но данных для анализа у нас мало, так что ответить, пока, невозможно. — Виктор поднялся со скамейки. — Ладно, нечего тут рассиживаться, раз занятия спортом прервали таким бесцеремонным образом, то пошли к тебе, пить чай.

— По поводу зачем, я сказать ничего не могу, — ни как не отреагировав на слова Виктора, ответил я, — а вот КТО, у меня есть кое какие мысли.

— И?

— Ты новости последний месяц слушал? — вместо ответа спросил его.

— Андрей, ты же знаешь моё отношение к новостям в целом, и борзописцам в частности.

— Ну, тогда слушай. Месяц назад, — начал я, — на северном полюсе появилась аномалия, которая поглотив четырёх человек, принялась расти. Из того что я помню про внешний вид аномалии и вид сегодняшнего неба, можно сделать выводы, что это один и тот же объект, только увеличенный в миллионы раз.

Виктор задумчиво уставился на радужные разводы золотистой пелены.

— Ну как рабочую гипотезу принимаем, остаётся вопрос — зачем…

Опустив взгляд, он посмотрел на меня и сказал:

— Меня беспокоит, то, что пока мы тут с тобой сидим, мимо не прошло ни одного человека и не проехало ни одной машины. — Виктор покрутился на месте, высматривая в тумане признаки жизни.