— Жаль, — повторил Калинка механически.

И постарался не думать о том, до чего ему стыдно и обидно. Разумеется, скрывать было бесполезно, но Лукатер опять сделал вид, что не заметил.

— Ради науки люди всегда шли на жертвы, — сказал он. — Мне кажется, ваш друг прекрасно знал, на что соглашается.

— Думаете?

— Конечно. По крайней мере, когда мы с Эриком нашли Вереницу, он довольно долго мучил нас вопросами. Особенно про свою семью и лошадь. И только потом дал согласие. Это было утомительно, учитывая, что все общение проходило исключительно телепатически, — Лукатер выдохнул. — Мы вели переговоры по очереди. В конце концов, проектом занялся Эрик.

— Понятно, — Калинка выдавил улыбку. — Наверное, Адриану тоже все рассказали.

— Рано или поздно, — телепат. — Вопреки бульварным сплетням, у нас в ВНЦ с людьми не проводят опытов без их согласия. Умерьте свою подозрительность, Стивен, ведь вашу психику сейчас терзает именно она. Паранойя — следствие бездействия. Сделайте что-нибудь или перестаньте об этом думать.

— А что тут сделаешь? — Калинка и не надеялся, что получит ответ.

Два человека за последние сутки дали ему один и тот же, самый правильный и невыполнимый совет.

— Трудно сказать. На вашем месте я бы выпил и постарался отвлечься, а затем хорошенько отдохнул перед вахтой. У вас теперь очень ответственная работа.

— Спасибо, — Стивен уже хотел уйти и совершенно не хотел еще пить, отвлекаться и расслабляться.

Немец был кругом прав, но Калинка позволил себе признать это, только оказавшись в изрядном отдалении от логова телепата. Он себя заживо сгрызет, если не попробует предпринять то единственное действие, которое, может статься, еще способно кое-кого спасти.

Диего уже сменился, и на его месте сидел кто-то незнакомый и необщительный. Калинка, которому совершенно наплевать было на покой и сон, очень радовался отсутствию постоянного соседа. Он увлеченно ковырялся в данных, правда, не только в них. Эль Диабло, изгнанный когда-то в самые глубины подсознания, смотрел глазами Стивена Калинки, печатал его пальцами и делал то, на что сам Калинка, возможно, и не решился бы.

Самый отчаянный взлом.

Когда-то, прорываясь в хранилище данных ВНЦ, Стивен искал бреши снаружи. Теперь предстояло найти их изнутри. И это оказалось значительно труднее. Эль Диабло побаивался, что его поймают, но никогда не воспринимал такой угрозы всерьез. Калинка, два года назад ответивший за озорство сполна, теперь даже не пытался его одернуть.

В сущности, Лукатер прав. Или предпринять действие, или перестать думать. Второе у Калинки уже не получилось, да он и не пробовал особенно, а вот над первым следовало поразмыслить. План был готов к смене.

Стивен знал, что времени у него мало.

Если просто отыскать Адриана и сказать ему, что тот никому ничем не обязан, и все эти его пытки — дело добровольное, психованный фанатик даже не станет его слушать. Не теперь. Друга он бы, может, и услышал, но тогда эти слова следовало произнести той ночью, а не теперь.

Теперь Адриана нужно просто спасать, не интересуясь даже его собственным мнением. Брать подмышку и делать ноги, а провернуть такой фокус в ВНЦ мог разве что величайший в мире фокусник. Или же самый сильный телепат и не самый бесталанный хакер.

Но прежде всего требовались доказательства.

Да и было интересно. Настолько, что не жалко рискнуть.

Вот поэтому Стивен Калинка, изображая вдохновенный разбор завалов, на самом деле искал, откуда пришло то, что перерыло данные.

Адреналин увеличивал скорость печати вдвое. Даже если отвлечься от цели, в чем-то даже благородной и правильной, взлом все равно оставался исключительно приятным занятием. Калинка словно летел, успевая порадоваться собственным удачным виражам, но, не имея права задержаться хоть на секунду. Двери открывались перед ним и тут же захлопывались следом.

А против него выступил искусный и странный противник. Это была шахматная партия в реальном времени, когда на каждый ход немедленно отвечали, и пауза на размышления исчислялась долями секунды. Калинка забывал утереть со лба выступивший пот, кашлял — пересохло горло, — и ни на мгновение не отводил взгляда от монитора. Стивен уже знал, что сражается не с компьютерной программой и не с человеком. Это был интеллект, и он защищал себя сам.

А потом, загнанный в угол, сдался.

После выигранного боя тряслись руки. Калинка гадал, сколько у него осталось времени до того, как взлом обнаружат и отследят. Сначала, разумеется, будут грешить на вторжение извне, но рано или поздно следы приведут в отдел целостности данных. Стащив все, что мог, Калинка уже понял, что сделал это зря. Вряд ли он успеет даже ознакомиться с полученной информацией. Все повторится, как в прошлый раз.

А ведь нужно еще досидеть смену. Затем изучить материалы, найти Адриана и подбить его на безумство, необходимое для реализации второй части плана. Свою норму безумств Калинка, кажется, выполнил уже на всю оставшуюся жизнь. А в то, что она еще осталась и пройдет не в Калифорнийской тюрьме, а где-нибудь, хоть даже за Полярным кругом, под чужим именем, Стивен уже заставил себя поверить. Куда уж теперь отступать.

Калинка взглянул на часы. По времени ВНЦ почти три утра. Час волка, когда проснувшись, уже не заснешь, когда умирают больные и самоубийцы. Стивен не верил в подобную чушь, да ему и так было не по себе. Именно самоубийцей он и оказался. И не важно, что не пихал голову в намыленную петлю, не рассекал, как один из его одноклассников, сосуды вдоль руки. Эль Диабло сработал гораздо качественнее.

Калинка встал.

До конца смены оставалось два часа.

Потом заставил себя сесть и проверить, все ли следы убраны с его рабочего компьютера. Разумеется, взлом он вел, основательно прикрывшись, но мало ли что пропустишь в горячке. Следов не было. Данные, полученные у Интеллекта, в чем-то забавного и склонного поиграть, уже давно были на минидиске, а тот, не найдя места лучше, прятался у Калинки в кармане халата между мятым блокнотом и оберткой от энергетического батончика.

Соблазн взяться за чтение прямо на рабочем месте был велик, но хотя время поджимало, Калинка заставил себя успокоиться. Получилось так себе. Тогда он все-таки выполз из-за стола, неторопливо прошагал к уборным и заперся в кабинке. Достал диск, повертел в руках. Запоздало понял, что в туалет он не взял ничего, способного прочесть запись.

Нарушение трудовой дисциплины по сравнению с тем, что он уже успел сотворить, показалось очень незначительной провинностью. Из сортира Калинка выкатился в коридор.

Теперь отыскать бы место, где он сможет воспользоваться компьютером и узнать все то, что так хотел о «Проекте ВР». Об этом странном Интеллекте, который не походил ни на ребенка, ни на машинный разум, каким его привыкли представлять. Он вообще ни на что не походил. У машин, по крайней мере, не должно быть интуиции. Разве что строить их не только из компьютеров, но и из людей тоже. Совсем не простых людей.

А носители положительного технополя могли входить в контакт с компьютерами.

Адриан. Может быть, кто-то еще. Но, скорее всего, именно он. Калинка вдруг понял, что Интеллект слишком похож на Адриана.

На этом Стивен с огромным трудом заставил себя остановиться. Вцепился липкими от пота пальцами в коридорный угол, сделал пару глубоких вдохов — закружилась голова. Домой идти не имело смысла. Бегать по коридорам в таком виде — тем более. Было ли во всем ВНЦ место, где его не сразу начнут искать?

Одно было.

От мысли, что придется туда идти, Калинку перекосило и начало морозить, но с этим он кое-как смирился. Даже если код успели поменять, что такое дверной замок после Всемирного Разума?

В двадцать девятой прибрались, но следы трагедии невозможно было скрыть. Утратив свое значение, лаборатория стала могилой, пустой и разоренной. Калинка сознательно отрицал всякую возможность похода туда. Да мало ли, вдруг кто работает, Гловер тот же, да вдруг там ни одного компьютера не оставили — и в то же время подсознательно был уверен, что теперь лаборатория, видевшая смерть Эмиля Вереницы, могла стать ему единственным надежным убежищем.