— Вот это номер! — выдохнул Калинка. — Никогда не видел, чтоб он бросался на людей. Чип, фу!

— Стивен, — все еще спокойно повторил Адриан. — А можно это просто выключить?

— Ветеринар, который боится собак? — хмыкнул кибернетик, неохотно поднимаясь со скамейки.

— Я больше по крупным животным. А твое, как мне кажется, вообще зависло.

— На твоих штанах, — подтвердил Стивен. — Я забыл пульт в комнате, — добавил он не без злорадства.

Адриан тяжело вздохнул.

— В таком случае, мне придется проводить тебя до комнаты, — сказал он.

— Не возражаю, — кивнул Калинка. — Пойдем. Ходить не очень мешает?

— Если придерживать штаны, то нет.

В семь утра народу в джунглях немного. Утренняя смена заступила на дежурство, а ночная уже спит.

— Но что ты тут делал? Охотился? — проворчал Калинка.

— Разница во времени, — подсказал Адриан. — Восемь часов. Я еще не ложился. Вернее, попробовал, но уснуть все равно не смог. Столько нового.

Калинке показалось, что робот на штанах благоприятно действовал на способность Адриана выражать свои мысли.

— Да и потом, после тундры тут как-то тесно. Я думал, что буду этому рад, но все равно придется привыкать, — закончил доктор. — А у тебя закончилось дежурство?

— Уже час назад.

— И как, никто не покушался?

— В пределах нормы, — с видом знатока отозвался Калинка.

Его взгляд периодически возвращался к Чипу.

Занятно, что робот среагировал так агрессивно именно на Адриана.

Отрицательное технополе?

В таком случае, Стивен решил, что опять перестал улавливать в происходящем хоть какую-то логику. Разве что сельский доктор понадобится скорее как экспериментальный материал.

— Послушай, а у тебя часто все ломается? Ну, чайники там, компьютеры, телефоны…

— Когда как. На самом деле, ничего такого я не замечал. Хотя вот последний чайник и впрямь плохо кончил.

— Взорвался?

— Я уронил его в прорубь заодно с сотовым телефоном, — грустно сообщил Адриан. — Думаешь, это я такой невезучий, что твой питомец погрыз именно меня?

Калинка прикусил язык.

— Теперь уже нет. Наверное, я сам что-то начудил. Мы тут часто соревнуемся, у кого прошивка поинтересней.

— Интереснее некуда, — притворно возмутился доктор. — Хорошо еще оно выше не вцепилось.

Калинка заржал. Чип помигивал красной лампочкой низкого заряда батарей. Нужно его разобрать и препарировать прошивку. Стивен подозревал, что может найти нечто очень интересное.

— Кстати, меня с этим пустят в кафетерий? — вдруг спросил Адриан.

— Не ты ли только что гнал меня избавить тебя от собаки со всей возможной скоростью?

— Запах, — подмигнул Адриан.

Калинка втянул носом воздух и понял, что тоже не откажется от свежей выпечки.

— Уверен, завтра все переймут моду на собак на ноге, — заверил он. — На твоем месте я бы лучше переживал из-за костюма.

— А что с ним?

— У него одни мозги живут, — подсказал Калинка, хотя Адриан едва ли нуждался в его комментариях.

Человек, опутанный проводами не хуже иного концентратора, находился в палате уже пятый месяц. По шею его прикрывала изумрудно-зеленая простыня. Сердце, легкие, печень были раздавлены, их заменяли искусственные.

Адриан, попав в ведомство доктора Харькова, зачарованно озирался, молчал и, похоже, нисколько не жалел этого человека. А Стивен жалел, но успел привыкнуть.

— Жизнь тут непонятно как держится, — повторил Калинка вслух.

— Не удивительно, — сказал Адриан. — А для чего же мозг?

— Приглядись, — и Стивен указал на стекло, отделявшее палату от соседнего помещения.

Калинка, несмотря на непроходящую неловкость, которую он чувствовал в этой лаборатории, широко и довольно улыбнулся. Потому что Адриан, повидав уже половину чудес ВНЦ, наконец-то остолбенел.

- Лошадь, — проговорил он.

Руководитель лаборатории, в тот момент занятый кофейным суррогатом и отчетами из соседнего ведомства, повернулся к гостям. Калинка в который раз подметил, что Эрик Харьков похож на хорька — в свои сорок с лишним худой, верткий и длинный, и между приборами своей лаборатории словно бы змеится.

— Эрик Харьков, доктор первого ранга, — и он, как поступали исключительно русские, протянул Адриану руку.

— Теру Адриан, — к удивлению Калинки, японец ответил на рукопожатие. — Доктор без ранга, искренне удивленный вашими опытами.

— Я рад, — ощерился Харьков. — А это, — он панибратски потрепал сгусток проводов по плечу. — Эмиль Вереница. Ему тоже приятно с вами познакомиться.

Калинка, уже знавший, в чем фокус, смотрел на лошадь. Та переступила с ноги на ногу и загугукала. Уши животного стояли торчком, выражая явный интерес.

— А как зовут жеребца? — Адриан подошел к стеклу.

Конь снова поздоровался и принялся попрошайничать, копая резиновый настил передней ногой.

— Деспот, — представил животное Харьков. — Только он вас не видит. С его стороны стекло непрозрачное.

Глаза Адриана расширились до почти европейского размера. Калинка удовлетворенно закивал. Деспот заплясал, словно собирался на скачку. Японец провел рукой по стеклу в неосознанной попытке потрепать коня по шее.

— До несчастного случая господин Вереница был неплохим каскадером. Работал на киностудии в Праге, а до того, насколько нам известно, служил в конной полиции. И вот в возрасте сорока трех лет во время трюка с поездом неподрассчитал прыжок, — рассказывал Харьков давно затверженную историю. — И едва не лишился жизни.

— Тоже мне, жизнь, — фыркнул Калинка.

Деспот за стеклом прижал уши.

— Понял, молчу, — извинился кибернетик.

— Жизнь поддерживается, конечно же, искусственно, — продолжал Харьков. — Он не может самостоятельно дышать, и тем более, говорить. Но мозг, что удивительно, не пострадал, и господин Вереница теперь общается с нами через своего любимого коня Деспота.

— Вы пробовали менять лошадь? — деловито поинтересовался Адриан.

— Обижаете, — рассмеялся Эрик. — Разумеется, и не раз. Результат одинаков, Эмиль Вереница может телепатически управлять любой лошадью. Но Деспот его несомненный любимец.

— Поразительно. Только лошади?

— Нет, вероятно. Но он не хочет.

Деспот снова выпрашивал лакомство. Калинка считал коня и без того достаточно толстым.

— У тебя есть что-нибудь? — а вот Адриан на провокацию поддался.

Японец казался счастливым, как карапуз в зоопарке. Стивен при виде волшебного живого трупа в коконе проводов робел и радости новичка не понимал и не одобрял.

— Не в этот раз.

— Морковку он любит больше всего, — подсказал Харьков. — Заходите еще, буду рад! И не забудьте про морковку!

Это значило, что экскурсия окончена. Ни про аниполе, ни про суть эксперимента Эмиля Вереницы Харьков рассказывать не стал. Выдал ровно тот объем информации, который не жалко для туристов. И это несмотря на то, что Адриан ему явно понравился. Что ж, здесь не детский парк с аттракционами.

Харьков выглядел так, словно с неба на него, как в дурацком мультфильме, упала наковальня и легонько стукнула по темечку. Стивен хотел было спросить, все ли у доктора в порядке, но тут его отвлек Адриан.

— Поверить не могу, — с умеренной дозой восхищения сказал он. — Я бы сказал, что этот эксперимент предосудителен, не будь он таким…

— Не будь этот Вереница таким исключительным, его ни за что бы сюда не притащили, тем более, вместе с лошадью, — оборвал Калинка. — Когда случился этот, скажем так, инцидент, конь не давал даже погрузить истекающего кровью хозяина в неотложку. Потом, конечно, кое-как упихали, но зверюга поскакала за машиной. А уж от больницы вообще прогнать не могли. Даже усыпить хотели, но общественность не дала.

— Мало ли, может быть, хозяина любит. Они умеют, — предположил Адриан. — Хотел бы я знать, как заметили связь.

— У него сын есть, года три-четыре, маленький совсем. Сюда, его, разумеется, не приводят. А в больнице, откуда Вереницу забрали, он посидит-посидит с папкой, да и к Деспоту. А тот к нему ластился, как к родному.