– Фимочка, Саша сказал, что Игорь живой, хотя и немного побитый. Сейчас он прячется, но Саша его найдет скоро.

– Ну, Слава Богу, трупа нет, но ведь Игорек сотворил что-то, раз его пытались увезти, да еще и побили серьезно до крови, и у Сони искали то, что спрятал там Игорь, я уверена. Ну что, девчонки, будем искать?

Не успели мы чокнуться чашками с чаем, чтобы скрепить наш союз, как услышали вальяжный голос:

– Серафима, Софи, вот вы где прячетесь, милые девушки, а я вас искал. А как зовут прекрасную даму, что сидит рядом с вами?

– Марфа Васильевна я… Саш, кончай придуриваться, я уже сказала девчонкам, что мы с тобой давно знакомы. Давай садись, интуиция говорит мне, что дело серьезное, даже очень серьезное, и надо хорошо подумать, что делать дальше.

И мы стали снова пить чай, думать и планировать свои действия на завтра.

Хорошо, что сегодня у меня отгул и можно не вскакивать с кровати, как перепуганная кошка, а позволить себе несколько раз потянуться, несколько раз вкусно зевнуть и несколько минут помечтать. Например, я просыпаюсь от запаха цветов и пения птиц, открываю глаза и вижу на столике огромный букет, из которого высовывается карточка в виде большого двойного сердца, на которой написано:

«С добрым утром, любимая! Ты выйдешь за меня замуж?»

А с самого красивого цветка свешивается на серебристой ниточке кольцо с таким огромным бриллиантом… нет, бриллианты это уже банально и пошло, – может, изумруд? Нет, к моим синим глазам лучше всего сапфир в рамочке из мелких бриллиантов или аквамарин… Ой, какой я однажды видела аквамарин на руке одной дамочки! Нет, сапфир будет смотреться лучше… Решено, значит на ниточке свешивается кольцо с огромным сапфиром, обрамленным россыпью бриллиантов, может, мелких, а может, и не совсем мелких. Я встаю с кровати, надеваю роскошный кружевной пеньюар, и шелк пеньюара нежно шуршит, сползая с белоснежного шелка простыней, потом я надеваю кольцо на палец и любуюсь дивной игрой драгоценных камней, и слышу тихий и осторожный стук в дверь. Это он, человек, который будет моим мужем: высокий, смуглый, черноволосый и сероглазый атлет. Минуточку… какие еще черные волосы и смуглая кожа? Он же русоволосый должен быть, и кожа у него просто загорелая, а глаза синие. Черноволосых смуглых гамадрилов мне не надо. Значит так, мой русоволосый любимый снова осторожно стучит в дверь, и я, улыбаясь, говорю:

– Входи же, милый, я согласна стать твоей женой. Надеюсь, ты сделаешь меня счастливой…

– Сделаю, сделаю, при условии, что ты мне скажешь, что именно сделает тебя счастливой – кофе или чай? – сказал «русоволосый любимый» Маринкиным голосом. – И Сонька собирается жарить к завтраку сладкие молочные гренки для придания необходимых в сегодняшней обстановке сил. Уже почти одиннадцать, давай вставай. Сейчас Сашка приедет, а мы еще обыск не начинали даже.

– Господи, Марин, какой обыск? Мы же запланировали проверить Сонькину квартиру на тот случай, если Игорь спрятал там что-то.

– А это и есть обыск, радость моя. Вставай давай, а то Сашка приедет и даст всем разгон. Он это умеет почище Егор Палыча. За ним не заржавеет, несмотря на то, что он на тебя запал.

Я встала, пеньюара у меня не было, халат надеть я поленилась, и как была, в трусиках и маечке, отправилась в ванную, на ходу завязывая волосы хвостом. Банг… и я уткнулась головой прямо Сашке в грудь, а грудь была очень твердая, между прочим. Сашка от неожиданности меня обнял, а потом отпустил, и его горячие ладони скользнули по моей спине и попе.

– Не трогай меня! – с перепугу завопила я.

– Да я и не трогаю. Ты сама в меня влетела, а я придержал, чтобы не упала.

– Серафима, не ори, Сашка прав. Если бы он тебя трогал, ты бы не орала.

– Это что, из собственного опыта? – не удержалась и съязвила я.

– А то… – равнодушным голосом ответила Марина.

Все время, пока мы вот так препирались, Сашка не сводил с меня глаз, и на щеках у него появился темный румянец. Конечно, понять его было можно. Маечка на мне была очень коротенькая, а кружевные трусики открывали больше, чем прикрывали. Если честно, Сашкин тяжелый взгляд и особенно этот его темный румянец меня очень порадовали, и я пошла в ванную с улыбкой на губах и чувствуя всей своей кожей Сашкин взгляд на моих бедрах, даже слегка вильнула попой, из вредности, конечно.

– Серафима, – негромко сказал Сашка, – ты по квартире в таком виде лучше не ходи, а то у меня нервы такой стресс могут не выдержать.

– Вот еще, – возмущенно фыркнула я, – не нравится, не смотри, а я у себя дома, между прочим, что хочу, то и делаю.

Забегая вперед, хочу сказать, что именно с этого столкновения в коридоре наши отношения с Сашей перешли в другую фазу. Он смотрел на меня тяжелым неприятным взглядом, и на щеках у него загорались два бордовых пятнышка. А я всей кожей чувствовала этот его взгляд, даже если не смотрела в его сторону. Он как бы ласкал меня своим взглядом от макушки до пяток, но не было нежности в этой ласке, а было что-то темное, дикое, пугающее и возбуждающее одновременно, хотя вполне вероятно, что это мне только казалось. Я поняла одно: я боюсь и я хочу этой его ласки. И я не знала, что сильнее – страх или желание.

Но это все произошло потом, а сегодня мы сидели за столом, ели вкусные горячие гренки и запивали их вкусным крепким чаем. После завтрака Саша ушел в бывший папин кабинет, а мы трое отправились обыскивать Сонькину квартиру и заодно там все убирать и чистить. Кстати, особенного бардака грабители после себя не оставили, и Маринка после внимательного осмотра сказала, что искали что-то небольшое, которое можно было спрятать быстро и незаметно, и для этого резать диван и вытряхивать пух из подушек совсем не обязательно. Так как Игорь наш был компьютерный гений и только-то, – что он мог украсть у кого-то? Лишь информацию – значит, искать надо либо флешку, либо диск, либо листок бумаги, аккуратно сложенный так, чтобы быть очень маленьким по размеру.

Когда Сашка зашел к нам с проверкой нашего труда, Маринка поделилась с ним своими выводами. Он посмотрел на нее внимательно, кивнул и сказал, улыбаясь:

– А ты, Марин, не дура, правильно мыслишь, ищем либо бумажку, либо флешку. Соня сказала мне раньше, что в ту ночь они были вместе все время либо в спальне, где они удовлетворяли свою, так сказать, животную страсть, либо в гостиной, где они допили бутылку шампанского, которую прихватили с собой, уходя из клуба. В гостевую спальню, где Соня хранит особенно дорогие припасы для своего салона, они не заходили, да и комната всегда заперта. Грабители ее открыли, конечно, но ничего там не тронули. Но Соня также выходила в ванную из спальни и на кухню из гостиной, а Игорь тоже выходил в ванную из спальни. Я уверен, что в спальне он ничего не прятал, не до этого было. Значит, остается ванная и гостиная, на этом и сконцентрируйте свое внимание, девочки.

Мы так и сделали. Правда в ванной мы не особенно старались, так как прятать там листок бумаги или флешку было не очень разумно, все-таки там вода и пар, даже если флешка или листок завернуты в пластиковую пленку, риск повреждения довольно высок даже за один день. У Соньки в ванной установлена турецкая парилка, еще ее отчим установил, а Сонька к этой парилке пристрастилась и Игоря тоже приучила. А вот гостиную мы перешерстили основательно, осмотрели и проверили чуть ли ни каждый сантиметр… и нашли!

Точнее, нашла Маринка. Удивляться этому не приходится, я уже говорила, что у нее сыщицкий нюх и острый глаз. Она обратила внимание на то, что плинтус около дивана отставал от стены на несколько миллиметров, хотя на всем протяжении стены плотно к ней прилегал. Она засунула туда пилку для ногтей, и бумажка выскользнула наружу. Мы дружно заорали от радости и помчались ко мне, то есть мы помчались к Сашке, чтобы показать ему нашу находку.

Саша осторожно развернул сложенный листок, там было написано что-то столбиками очень мелким почерком. Четыре столбика, два с цифрами и два с английскими буквами. Саша вдохнул, выдохнул, опять вдохнул и сказал нам: