Тишина, глупая девочка. Не может же человек, пусть даже маленький, быть настолько пугливым. – Понимаешь, я случайно оказалась в лесу, в ночной рубашке, обычно я одеваюсь в джинсы, футболку, иногда в деловой костюм, в зависимости от обстоятельств, – Ирида прислушалась. В доме кто-то был, совсем рядом с дверью послышались шаги, словно некто в нерешительности топтался на одном месте. Хорошо, значит, еще осталась хотя бы небольшая надежда, что ее просьба не останется без внимания. Ирида размышляла, каким образом ей убедить девочку открыть дверь. Наверное, надо придумать такое, чтобы та, наконец, поверила ей, – Ты знаешь, малышка, я прилетела прямо с Луны. Там очень холодно и темно, но я храбрая, почти такая же, как и ты. Ты сейчас чего-нибудь боишься?

Ответа, как и в первый раз, не последовало, но и шагов, также не было слышно, значит, девочка все еще стоит, и слушает. Это уже неплохо, Ириде не придется разговаривать с дверью, – Если тебе когда-нибудь будет страшно, постарайся представить себе свои страхи в виде маленького, совсем крошечного дракончика, пусть он обязательно будет добрым…

– Очень интересно.

Ирида вздрогнула. Голос звучал из-за ее спины, и принадлежал он, отнюдь не ребенку. Похолодев от страха, Ирида обернулась. На нее в упор смотрели две пары глаз. Маленькую улыбающуюся девочку держала за руку молодая, высокая леди, одетая с иголочки. Песочного цвета твидовый костюм, красиво облегал ее стройную фигуру манекенщицы. Газовый, небесно голубого цвета шарф был в тон сапфировым сережкам, украшающим словно вырезанные из слоновой кости аккуратные, маленькие ушки.. Красивая, как неземное существо, она могла быть только мадонной или… баронессой Мал,Истфайе.

– Извини…те, миссис Патти, я думала, что разговариваю с тем, то находится за дверью.

– Там старый Локхард. Он совсем глухой и ничего не слышит.

Ирида не знала, радоваться ей или огорчаться? Патти увидела ее в таком неподходящем виде, что она подумает? Ужас, как по бестолковому все вышло. В ушах Ириды до сих пор стоял громкий возглас Рокки Мал,Истфайе: «Я всегда думал, что она малость не в себе, дорогая. Ну, какой нормальный человек будет вести пространственные беседы с незнакомой собакой.» Ирида улыбнулась, пожалуй, она бы даже рассмеялась, если бы точно была уверена, что и сейчас под дверью никто не стоит и не подслушивает, чем она, Ирида, там занимается? А сейчас благочестивое семейство, вместе с именинником ожидает ее в гостиной на ужин. Только из-за Ларри Ирида еще до сих пор не покинула Норидж. Старый склеп, так она про себя окрестила родовое поместье, насквозь пропитан фальшью, здесь даже дети слишком рассудительны и более смахивают на всезнающих стариков, тут витает дух лицемерия, как в месте, где говорят одно, а думают другое, в доме, где полиция стала частым гостем…

Выйдя из комнаты, Ирида захлопнула за собой дверь, жаль, что не навсегда, но свои сожаления она оставила на потом. Коридор утопал в ярком свете. Канделябры не только выполняли функцию подставки для свечей, но и украшали коридор. Свет, который по степени яркости был близок к дневному солнечному, обращал внимание Ириды на портреты, развешанные по стенам. Проходя мимо них, Ирида слышала тихое перешептывание, или, может быть, ей это только казалось. В гостиной все уже сидели за столом, торжество походило на скромный день рождения в кругу близких. Будто время повернулось вспять, их снова четверо.

В обстановке затянувшегося молчания и косых взглядов, изредка бросаемых друг на друга, Рокки произнес, – К сожалению, должен признать, что нас всех преследуют неудачи, в той или иной степени. У меня существуют подозрения, что все это…

– Неслучайно, – перебила Рокки Ирида, – она пока для себя не решила, стоит ли заводить этот разговор, – Наверное, вы мне не поверите, но то, что произошло со мной, можно считать невероятным.

– Дорогая, – Рокки с любовью посмотрел на супругу, – Не стоит, пожалуй, рисковать. Мы наймем лучших сыщиков, и твое рубиновое колье найдется.

– В Норидже похищают людей, – Ирида вновь решила привлечь к себе внимание, – Со мной неизвестно, что сделали, когда я пребывала в непонятном месте, чем-то смахивающим на больницу. – Она замолчала, потому, что, кроме Ларри ее никто не слушал. Чета Мал,Истфайе была занята поеданием устриц, сдобренных лимонным соком, от чего лица обоих были, как на похоронах. Как назло, у Ириды с детства существовала аллергия на цитрусовые. В носу у нее что-то защекотало, он сморщился, и к своему ужасу, Ирида чихнула. Вот уже Патти бросает на нее неприязненные взгляды. Уткнувшись лицом в тарелку, Ирида решила заняться едой.

– Все ваши неприятности из-за меня. Если мне было, куда уехать, – Ларри мельком взглянул на Патти, как на единственного человека, чья помощь ему сейчас была необходима.

– Я предлагал тебе реальный выход. Поразмысли над предложенным. Выбора у тебя нет.

Может быть, он и прав, подумал Ларри. В данный момент он должен оберегать покой своих близких.

– По-вашему, это – самый подходящий выход? А люди? Что подумают они?

Даже не обратили на нее внимание, а барон Мал,Истфайе, и вовсе считает ее за насекомое. Ничего, она переживет и это унижение. Пускай лучше послушают, Ирида продолжала, – А если завтра пришьют какого-нибудь Джона Смита из рыбной лавки, а Ларри окажется неподалеку, все повторится, и так до бесконечности. Нельзя уступать негодяям, ворам, убийцам. А ты, Ларри, так и будешь всю жизнь прятаться за их спины?

– Ларри, прежде, чем ты ответишь, напоминаю, что безумие заразительно.

– Значит, все те, кто не боится бросить судьбе вызов – сумасшедшие?

– Деточка, твой демонстративный протест – лишь желание обратить на себя внимание. В жизни, как правило, выживают те, кто успел вовремя приспособиться к обстоятельствам. Запомни, что большинство считает, так же, как и мы с Патти. Твой протест лишен смысла, впрочем, как и все, что ты делаешь.

Ирида сразу не нашлась, что ответить Рокки. С каждой минутой в ней нарастало возмущение. – И ты тоже считаешь подобным образом, Ларри?

Тот молча улыбнулся. – Тогда мне не стоит более вас беспокоить, – Ирида встала из-за стола и направилась к выходу. Она старалась идти, как можно медленнее, в надежде, что ее остановят, если не Ларри, так чета Мал,Истфайе. Не могут трое взрослых людей заблуждаться, словно дети. Когда за Иридой закрылась парадная дверь, Ларри не выдержал, – Лучше будет вернуть ее, как бы чего не случилось.

– Собирается дождик, вот он-то ее и вернет. Побродит в одиночестве по лесу, вымокнет до нитки, и прибежит, как миленькая.

– Не забывайте, что она не в своем уме, а с такими ничего, никогда не случается, – поддержал супругу Рокки.

В сущности, Ирида права. Он никогда не сдавался, а в настоящий момент, как ему и предсказывал кузен, иного выхода нет. Наконец, этот безрадостный день закончился. Такое впечатление, что сегодня отмечали чьи-то похороны, а не его день рождения. Не было привычной праздничной суеты, многочисленных поздравлений и самых неожиданных подарков. В прошлом году поклонники его творчества сделали Ларри поистине королевский подарок. Утром, когда он, проснувшись, подошел к окну, и выглянул на Таггет-стрит, его взору открылась чудесная картина. Рыцари в доспехах со щитами в руках, со шпагами у пояса, прекрасные дамы, с поражавшими виды неискушенного зрителя трехярусными прическами, разноликая толпа простолюдинов, седой чернокнижник с юным отроком и целым арсеналом волшебных реквизитов на палке: высушенной летучей мышью, чугунным котелком и старой засаленной книгой подмышкой – все они с нетерпением ожидали его, Ларри появления. Бросалась в глаза высокая фигура худого человека в широком белом балахоне, с бутафорской золотой цепью на шее, подпоясанная таким же золоченным поясом. А вот тот юноша, в кожаных сандалиях, в пурпурной тоге, скорее всего, император Юлиан. Все собравшиеся на площади, у его дома, повиновались лишь единственному взмахи руки творца, все это сотворившему. Все смолкло, так, если бы Ларри был центром Вселенной. Герои его книг пришли поздравить его: