— В качестве сопровождающего рекомендованы Вы, Анемон Арахуэнте, с выбранными Вами помощниками, не более трёх человек.

— С чего такая честь? И с каких пор мы на «Вы»?

— Как сказал Император «…Решающее слово остаётся за господином Арахуэнте, как лицом, достаточно хорошо изучившим за время преподавания нашу крошку Миэль».

Торми вцепился в чайную чашку и поспешно запил кашель уже успевшим остыть чаем, едва не откусив тонкий фарфор.

Губы герцога тронула язвительная улыбка.

— Успокойте своего ученика, вряд ли его родословная соответствует требованиям Императорского Двора. Надеется ему не на что.

— Надежда умирает последней, — с рассеянным видом заглянул Анемон в свою опустошённую Торми чашку. — Может статься, что и мальчик из провинции окажется под покровительством императорской семьи.

— Господин Арахуэнте, в данную минуту я присутствую тут как официальное лицо, наделённое определёнными полномочиями, и попрошу Вас оставить свои шуточки при себе. У меня сегодня был преотвратнейший день, и я не склонен…

Леля начинало заносить, лицо покрылось алыми пятнами, и Анемон сунул ему под нос блюдо с печеньем, пресекая дальнейшие разглагольствования.

— Понимаю. Так что тебе от меня-то надо?

Лель поморщился, отказываясь от угощения, вероятно, не найдя печенье достойным поводом его прерывать, но Тея оскорбилась до глубины души. Уж в чём она была уверена, так это в своих кулинарных талантах, а герцог… Он как-то обмолвился, что не особо любит рыбу… Что ж, он ещё не знает, как она, Тея, может быть мстительна. На обед и ужин будет рыба и на завтрак, возможно, тоже. Рыбные вареники и шикарный рулетик с лососем… Интересно, удастся ли сообразить рыбный десерт? Чем Лулон не шутит!

— Не думай, что я добиваюсь твоей компании, тем более что твоё окружение оставляет желать лучшего, — брезгливо договорил Лель, всем своим видом выражая величие аристократа. «Жаль, что фингала уже не видно, он ему так шёл», — усмехнулась про себя Тея, поглядев на Анемона, вызвавшегося его лечить. «Большая потеря, что скверный характер не лечится так же просто».

Сориентировавшись в быстро меняющейся обстановке и заметно придя в себя, Торми ловко стянул с блюда парочку заветных печенек. И над столом снова разнёсся в чём-то успокаивающий хруст.

— Так на чём я остановился? Ах да! Подумай о том, кого возьмёшь с собой, и хорошенько подумай — лишние люди отнюдь не украсят наше великое… — Лель запнулся на этом слове, — путешествие. — Он резко встал и развернулся на каблуках. Порывистость так легко объяснялась его молодостью и так сильно нервировала Тею, не дождавшуюся радостного известия об отъезде гостя. — И Анемон…

— Да? — отозвался юноша, наливая себе чаю из белого фарфорового чайничка.

— Нужно поговорить без… хм… лишних ушей.

— Да?! Что ж, мой кабинет в твоём распоряжении. Я приду, только чай допью.

Напоследок окинув присутствующих очередным пламенеющим взором, особым вниманием оделив чайную чашку в руках Анемона, Лель согласно кивнул и удалился из комнаты, хлопнув дверью. Торми прекратил жевать печенье и прислушался к удаляющимся шагам.

— Учитель! — в глазах ребёнка без труда читалось требование объяснений.

— Ммм?..

— Что это он имел в виду?

— То, что нам предстоит небольшое путешествие. Или большое, это как получится.

— Но ведь…

— Уверяю, ТЕБЕ не о чем беспокоиться. — Анемон нехотя оторвался от своей чашки. — Это всего лишь удобный повод посетить некоторые места.

— А наш дорогой герцог может думать всё, что ему угодно. — Лайнерия деликатно откусила кусочек рассыпчатого печенья и довольно улыбнулась. — Ах, Миэль, Миэль!

Мальчик с подозрением покосился на развеселившуюся подругу, но, сочтя разговор исчерпанным, промолчал. Тея, ни бельмеса не понявшая из короткого обмена фразами, приняла за удачу уже то, что Торми отвлёкся от печенья, и поспешила утянуть блюдо. Анемон с разочарованным видом заглянул в опустевший чайничек с заваркой и решительно поднялся с уютного кресла.

— Лель такой капризный, то ему чаю немедленно подавай, то разговор наедине. Наградил же Лулон родственничком, — пожаловался он детям, покидая комнату.

Тея в замешательстве посмотрела ему вслед.

— Это… Господин Арахуэнте приходится родственником герцогу Миено? — удивлённо обратилась девушка к Торми, уже считая последнего достаточно благонадёжным источником информации.

— Ага. Лайн, кем там он вам приходится? — задумчиво поморщился мальчик.

— Мне дядей, а Анемону троюродным братом. Собственно, не будь герцог родственником, вряд ли бы Анемон его так долго терпел. Ну ладно, мы пойдём. Спасибо за чай, госпожа Мазахака.

Вежливо поблагодарив домоуправшу, девочка настойчиво потянула из-за стола Торми, начавшего было выскребать абрикосовый джем из миниатюрной розетки. Серебреная ложечка жалобно звякнула о хрусталь, но Лайнерия была непреклонна и утащила мальчишку прочь вместе с розеткой.

При взгляде на захлопывающуюся дверь Теи подумалось, что все вдруг разбежались, как тараканы. Кроме того, свеже-открывшейся факт вполне объяснял очевидную истину — в этом доме не живут и не гостят нормальные люди. При таком раскладе стоило задуматься о собственном состоянии духа, но девушка всегда считала подобные, даже мысленные, поползновения на свою персону ниже собственного достоинства и не стоящими ни малейшего внимания. Однако о прозвучавшем в этой комнате стоило подумать, да и проследить за участниками разговора не помешало бы. Тея отставила бережно лелеемое блюдо с печеньем на неубранный столик и тихо и бесшумно направилась к анемоновскому кабинету, гадая, в каком именно засели родственнички для приватной беседы.

Если вам кажется, что все неприятности позади, подождите:

пройдёт время, и вы поймёте, что ошибались.

Торми,

в момент ознакомления с новым шедевром Розмари

— Не понимаю твой выбор, — проговорил Лель, сидевший в кресле из красного дерева, обтянутом красным же бархатом — Анемон привёз такое великолепие аж со знаменитого аукциона Беруны! И герцог, неплохо разбиравшийся в подлинных произведениях искусства, с немалым удовольствием расположился в нём, закинув ногу на ногу и задумчиво перелистывая тесненный позолотой томик стихов. — Эта твоя домработница, не обременённая красотой, как и умом, отпугнёт всех твоих посетителей. Ладно бы простолюдинов, но ведь дом Арахуэнте посещают особы влиятельных и благородных семейств. Не все будут к ней относиться так же снисходительно, как я.

— В этом ты, пожалуй, прав. — Тонкий сарказм не ускользнул от Леля, и губы его дрогнули в полуулыбке. — Но позволь заметить, в доме, где на каждом углу антиквариат, как ты видишь, — Анемона всегда забавляло восхищение герцога обстановкой его дома, правда, последнему это ничуть не мешало устраивать знаменательные погромы, — госпожа Бильбергия только украшает интерьер своим присутствием.

— Вне сомнения, — подхватил Миено с горячностью. — Как экспонат твоей уникальной коллекции.

Анемон ответил на улыбку, но веселило его другое:

— Ты позвал меня, чтобы без посторонних поговорить о Мазахаке? Я начинаю подозревать в тебе симпатию к ней.

— Не стоит, — отложил герцог книжицу на колени и сцепил руки перед собой. — Я лишь хочу предупредить: некрасивые женщины приносят неприятности.

— Я думал, что красивые больше, — заметил Анемон, с удовольствием наблюдая, как лёгкий румянец покрывает бледные щёки Леля. — Кстати, ты назначил своей фее следующее свидание?

— Какой еще фее?

— А ты уже и забыл, кто тебя отоварил фингалом?

Глаз юноши дёрнулся в нервной конвульсии, но в остальном лицо осталось спокойным и даже приняло обычный бледноватый оттенок.

— Я тут поразмыслил…

— Мне уже страшно.

— И есть от чего. Не знаю, известно ли тебе, что Мастера стали мистическим образом исчезать. А ведь это недопустимо, учитывая их значимость и важность, как для власти императора, так и для всей Империи. Я не удивлюсь, если к этому причастна некая преступная группировка… как там её… Опаловые коты?! Рубиновые кошки?!