— Завтрак?! Через полчаса?! И кто же мне его приготовит? — оживился Торми.

Женщина приосанилась и с чувством собственного достоинства выдала:

— Я! На правах единственной и неповторимой домоправительницы сего дома! Можете звать меня госпожа Мазахака Бильбергия. — Её улыбка стала многообещающей и зловещей.

Хамидореи стремительно подурнело, и, судя по округлившимся глазам ученика Анемона, не только ей.

***

Торми ошалело уставился на странную особу в воротах. В голове неторопливо укладывалась новая информация: еда каждый день дома будет готовиться… но эта жуткая… дама. От одного её вида аппетит как-то сразу идёт на убыль. С другой стороны, есть вероятность, что учитель перестанет теперь посылать его мести пыль на чердаке, полоть грядки, мыть окна, полы и далее по списку. Хотя у мальчика создавалось впечатление, что Анемон с особым удовольствием поручает всю эту уборочную рутину именно ему, но, может, это только казалось.

Торми задумчиво нахмурился, кинул тяжёлый взгляд на мрачный наряд домоправительницы и легкомысленный — Хамидореи, и, оставив одну в глубокой растерянности, а вторую — в торжествующем ожидании, засунул руки в карманы и поплёлся к дому. Подальше, не ожидая разрешения конфликта и непременной попытки втянуть его в спор со стороны Хамидореи, тем более что реакция этой самой Мазахаки пока непредсказуема.

Мальчик подхватил оставленную на ступеньках корзинку, забытую при встрече с домоправительницей — кто его знает, когда она ещё сподобится сготовить поесть, — и тихо скользнул через приоткрытую дверь в захламлённый холл. Облегчённо вздохнул — хоть здесь всё осталось по-прежнему: пыль, осколки и черепки, статуи — кусками и целиком — расставленные как придется, цветные пятнышки света и учитель, выглядывающий из-за перил белой мраморной лестницы, ведущей на второй этаж. Анемон посмотрел на ученика, приложил палец к губам, призывая к тишине, кивнул головой в сторону гостевого кабинета при библиотеке и бесшумно скрылся в указанном направлении. Создавалось впечатление, что учитель здесь намеренно сидел в засаде, поджидая явление Торми. Мальчик пожал плечами, признавая, что по обыкновению странное поведение учителя сегодня ещё более странное.

В кабинете царили образцовая чистота и порядок: ни единой бумажонки не на своём месте, аккуратно расставленные письменные принадлежности на массивном письменном столе, папки, книги и даже декоративные безделушки, казалось, десятилетиями не покидали раз и навсегда установленных за ними мест. Никаких следов бурной деятельности герцога Миено, стихийного скандала с участием магистра Тараканиана, Анемона и его бабушки и последующего примирения, от которого помещение пострадало более всего — имевшего место полторы недели назад. Торми искренне восхитился — от уборки этого вдохновенного бардака он отнекивался всеми правдами и неправдами — похоже, новое лицо в доме вовсе не плохая идея, если это, конечно, её рук дело. Он присел на краешек кресла, не выпуская из рук корзинки, и выжидательно уставился на задумчиво помахивающего сложенным веером учителя.

— Торми.

Учитель очень серьёзно посмотрел ему прямо в глаза. Мальчик с удивлением отметил, что на нём нет уже привычных тёмных очков и взгляд зелёных завораживающих глаз в полной мере способен подавить волю и сознание неподготовленного человека. Торми поёжился и порадовался, что себя он вполне может отнести к категории подготовленных — скрытую силу учителя вполне себе видно, но обычного действия не оказывает.

— Да-а-а?

В голосе мальчика отчетливо слышались озадаченные интонации: учитель вёл себя всё более странно.

— Я хочу поручить тебе очень важное и ответственное дело.

— Да-а-а?

Торми в нетерпении поёрзал, едва не свалившись со скользкой светлой обивки креслица.

— Да, — немного подумав, учитель утвердительно кивнул. — Собственно, основная твоя задача — молчать и наблюдать.

Ребёнок обиженно скис.

— Да я только этим обычно и занимаюсь.

— Нет, обычно ты суёшь свой неуёмно любопытный нос везде, где надо и где не надо, — улыбнулся Анемон, — но сегодня меня очень интересует твоё мнение по поводу нашей неожиданной домоправительницы, госпожи Мазахаки, как сия особа изволила представиться.

— Вот как.

— Полагаю, что с ней ты уже познакомился.

— Некоторым образом.

— И что? — Изумруд глаз учителя засветился изнутри, зачаровывая.

Мальчик стиснул ручку корзинки, боясь проболтаться о первом впечатлении, произведённом на него нанятой хозяйственной единицей — уж больно выражения были неадекватны, но, безусловно, отражали суть ситуации на все сто!

— А что? Я не совсем уверен, в качестве кого вы хотите её видеть, но то, что она будет… устрашать непрошеных гостей, это точно. Как она готовит ещё неясно — стоит дождаться первого завтрака. Насчёт всего остального…

— Как раз насчёт всего остального, — встрял в пространную речь Анемон, — я тебе и поручаю узнать. Ну как ты?

Торми снова поёрзал в кресле, чувствуя себя перед лучезарными глазами учителя как под светом нежного, тёплого солнышка — расслабленным и умиротворённым.

Учитель никогда не говорил делать что-то просто так, во всём был глубинный смысл. Если Анемону заблагорассудилось приставить его к Мазахаке как личного шпиона, то так тому и быть. А вопрос — зачем? — не обязателен. «Сам придумаю». Особенно хорошо думается за едой.

— Я согласен.

— Прекрасно! Начни сию же минуту. — Анемон надел очки, лишая удивительного света своих глаз — будто грозовая туча закрыла солнце.

— А это… — поднял Торми обеими руками корзинку. — Что мне с ней делать?

— А что там? — присел на край стола Анемон.

— Булочки и черешня, с любовью от Хамидореи. — Мальчик не удержался от улыбки и приоткрыл краешек салфетки, чтобы аппетитные запахи достигли учительских ноздрей.

— Знаешь, это очень мило с её стороны, — проникся доставленным завтраком Анемон. — Не вижу ничего плохого в том, чтобы мы с тобой позавтракали. — Он отложил веер и предложил Торми разместиться за письменным столом.

День начинался чудесно, и вкусная и сладкая черешня наполняла соком рот, и мягкие свежие булочки с молочным кремом таяли на языке, и учитель, представляющий неразгаданную загадку, сегодня был наиболее странен, чем обычно, что вызывало особый интерес. Но день, который был чудесен, являлся таковым лишь потому, что только начинался. О том, как он продолжится, не знал ни один обитатель сего дома, а события тем временем развивались с необдуманной скоростью.

Иногда, чтобы выжить, приходится идти на крайние меры.

Анемон? Тея? Торми? Кот?

Авторство не установлено

Гордо задрав нос и презрительно хмыкнув, Тея полностью вошла в образ суровой домоправительницы, оберегающей покой и нравственные приличия своих господ. Помедлив у ворот, она в сухой форме сообщила Хамидореи, что её присутствие в особняке Арахуэнте и близ него крайне нежелательно, и лучше было бы им избежать повторной встречи, что может закончиться для «юной леди» не так хорошо, как той бы хотелось.

Не дожидаясь, как девица воспримет сообщение, Тея скользнула в ворота и заперла их на замок, после чего полная достоинства пересекла залитую солнцем площадку перед домом и вошла в прохладу помещения. «Прекрасно! Великолепно!» — нахваливала она успешно проделанную работу. Маскировка удалась — Хамидорея её не только не узнала, но даже не заподозрила в высокомерной и надменной домоправительнице бывшую противницу, отметелившую её у пруда. Теперь не нужно опасаться гнева разбалованной дочки мэра, что повлекло бы несвоевременный отъезд из Феланды, а сие не было предусмотрено, поскольку дел у Теи в городе имелось невпроворот.

Мысль, что она, наконец, напала на нужный след и больше не придётся тратить драгоценное время впустую, вселяла надежду.

Итак, для начала стоит установить дружеские отношения с обитателями сего дома, войти в доверие, а для этого придётся хорошо и добросовестно выполнять всю хозяйственную работу. Дел в доме было столько, даже на первый мимолётный взгляд, что Тея не знала, за что схватиться. Поэтому, едва освоившись в комнате, выделенной Анемоном, она принялась за уборку. Первым пунктом в сём многотрудном деле стал кабинет при библиотеке — место умственной работы и познания интересного, — который всем своим видом почему-то напоминал район боевых действий. Тею это обстоятельство поразило до глубины души. «Что же делается в остальных комнатах?» С этим инспекционным вопросом ещё предстояло пройтись по всему дому. Если уж ей выпала роль хозяйственника — она сыграет её на «отлично»!