«Запропали дни мои унылые…» Запропали дни мои унылые, За чертой остались снеговой. Пролетают гуси пестрокрылые Над моей бедовой головой. А куда летят они – неведомо, В край какой развесистой зари, За какими плёсами и вербами Скоро спрячут крылышки свои. Как узнать, на радость иль на горюшко Далеко судьба их занесла?.. Гуси, гуси, дайте мне по пёрышку Хоть бы на два трепетных крыла! Полечу я к матушке-затворенке, И к отцу родному полечу, И над нашей горестною горенкой Свой привет горячий прокричу. Может быть, последний раз порадую, Огорчу, быть может, не впервой И своей сыновнею усладою, И своей бедовой головой. Ах, мои родители любезные, Вы меня жалели, как могли… Гуси, гуси, странники небесные, Дайте небо страннику земли. Но не слышат гуси пестрокрылые, Не роняют пёрышки с крыла. Снова дни готовятся унылые, Снова туча на небо взошла. А когда головушка опустится, На душе как кошки заскребут, — Это плачет матушка-заступница За мою далёкую судьбу. «В своём краю срублю себе избу…»
В своём краю срублю себе избу, Трубу печную выведу на ветер И буду жить, благодаря судьбу За то, что я природою привечен. За то, что, просыпаясь на заре, Полажу полюбовно с петухами И вновь пойду по вспаханной земле, И трону землю тёплыми руками. Я сам с землёй по-свойски говорил, Лопатил рожь, с учётчиком ругался, Чтоб на земле в кокошнике зари Подсолнух чернозубо улыбался. Когда уймутся жаркие лучи, Я думаю без грусти и кручины, Что даже смерть с землёй не разлучит — С самим собою будем разлучимы. Как знать, кому ночами на колу Кричит по-бабьи сумрачная птица, Как знать, в каком берёзовом углу Придётся мне с собою разлучиться? И кто живой поселится в избе? Но всё равно земля его приветит, Ему расскажет о моей судьбе Печной трубой заведующий ветер. «Я гнался за дождём…» Я гнался за дождём. Он топотил коряво И ноги уносил За дольний окоём. Я гнался за дождём Не ради слёз и славы, А чтобы, прослезясь, Навеки стать дождём. И я уже летел, Крылами помавая Небесный зрак луны, Рябой Батыев шлях, И вся моя земля, До боли золотая, Корежилась тоской В обугленных полях. Она меня ждала И в гневе обожала, Сулила городам, Молила во дворах. Я долго падал ниц, Но ливневые жала Ломались у земли И обращались в прах. – Да разве это дождь, Что сукин кот наплакал! — Смеялась ребятня. И отдувался гром, И сытно рокотал, Как старорусский дьякон: – Не каждому дано Вольготничать дождём! «В детстве грезил стременами…» В детстве грезил стременами, А скакал охлюпкою Вперегонки с пацанами И в обнимку с шуткою. Коршуниными кругами, Юностью победною Я морочил на кургане Кралю безответную. Сыт я теми временами… И пристойным образом Погостить являюсь к маме Рейсовым автобусом. Но с годками вперегонки Не бегу по холоду, И соседке-разведёнке Не морочу голову. Лишь с разлукой заревную Молодость задорную. Выпью чарку стременную За родную сторону. Лишь бы с ней не раздружилась Жизнь моя туманная. Пробежит огнём по жилам Чарка закурганная… Ах, как годы шутят с нами Разными подарками: Раньше грезил стременами, Нынче тешусь чарками! «Цыганка проходила…» Цыганка проходила По улице села, Удачи посулила, Хвалила свитера. Но я сидел без денег, Пустым-пустой дотла. Цыганка, подбоченясь, К соседу побрела. А вечером – беседа, Вино, любовь, стихи. И на плечах соседа Играли петухи. И он, играя бровью, Вчерашний нелюдим, В цыганкиной обнове Сиял, неотразим. А петухи клевали И стол, и потолок, И хуторскую кралю В лукавый локоток. Ах, как гармони плачут, Откуда бы им знать, Что больше мне удачи, Удачи не видать! |
