«Не очень удачливый…» Сажу, как Гораций, капусту… Федор Сухов Не очень удачливый — Такая стезя — Все лето на даче я. Иначе нельзя. Тружусь помаленьку. Навряд ли теперь Поеду в Малеевку И Коктебель. Не мода капризная — В стране кавардак. Гораций стал близок мне, Поэт и чудак. В отличье от оного — Была бы вода — Безбрежно пасленово На грядках всегда. О это безбрежие! Для нас четверых По холоду срежу я Полста кочерыг. Средь зарослей зонтичных Ты впрямь на виду, Отель пятизвездочный, Мой домик в саду. Склоняюсь над грядками И прочь не бегу. Когда ж над тетрадками Склониться смогу? И стоит Полярной лишь Начать хоровод, Печаль непонятная Уснуть не дает. В любимом безделии, В жестоком труде Не о земледелии Пишу – о судьбе. Доволен и счастлив я, Хоть загнан, как зверь. До ясного ясно мне, Что схож я теперь С тем самым папашею, — Ведь мир так жесток: И землю попашет он, И выдаст стишок. «Ни душе, ни уму…» Ни душе, ни уму Мегаполис, высотки… И я Званкой зову Мои скромные сотки. Домик мой, неказист, Меж коттеджей затерян. Вот и шифера лист Стал от времени зелен. Возле пруда движок Тарахтит, виноватый… Продал дачу дружок, Следом третий и пятый. Где ты, прежняя рать? И Данильченко умер, И решал продавать Домик свой Полануер. Сам себе господин, Получается, ныне Из поэтов один Я теперь в «палестине»? Полон ягод бидон И в придачу три банки… Двадцать пятый сезон Я летую в Песчанке. Никого не видать… Чего ради стараться? Может, тоже продать Да и в город податься? Покурю, погрущу… Приезжайте, поэты! Я вас всех угощу Спелой ягодой лета. «Дождя серебристая сетка…» Дождя серебристая сетка. Ой, радуга как расцвела! Вот снова она, семицветка, Над старицей плещет крыла. Опущенных крыльев изгибы Неясного цвета полны. Какие-то крупные рыбы Взлетают на гребень волны. Всего лишь мгновение ока Парят над водою, легки, И, радужны, снова глубоко Уходят в пучину реки. Но вот тяжелы, словно пули, Ударили капли… И вмиг Мои поплавки затонули И свет поднебесный поник. «Тополиный вьётся пух…» Тополиный вьётся пух. Семена роняет вяз. Зóрю прокричал петух, В стойку гордо становясь. Обругав ночную темь, Продолжая зорю петь, Он взобрался на плетень, Собираясь улететь. Горлопан, он в сотый раз Свой подпитывает дух… Семена роняет вяз. Тополиный вьётся пух. «За лесом глухо заухал…» За лесом глухо заухал Сердитый гром-дровосек. Сухо так, что травинка Не выспевает росой. Покойно почившую пухом Пыль просёлка посек Сабельною атакой Летний ливень косой. Остро ноздри щекочет Прибитая пыль на току. Мочит ливень пшеницу, Не прибранную в закрома. Как краснопёрый кочет Корявое «кукареку» В хор поутру вставляет, — Яро гремят грома. Что-то случится, право, И не минует нас. Нежность, как ливень, хлынет В души – твою и мою. Покрасовавшись, плавно Пламень потух, погас… Радуга-семицветка, Не затухай, молю! «За мой тополь, что сник от жары…» За мой тополь, что сник от жары, Задыхался от жажды, Надувные, цветные шары Зацепились однажды. Может, бал отшумел выпускной? Брак отмечен законный? Новогодней, нарядной сосной Тополь стал заоконный. Вот такие, мой друг, чудеса Приключаются летом! А шары, провисев с полчаса, Были сорваны ветром. Есть всему и предел, и черёд. Я – не скаредный барин. Пусть кому-то ещё Новый год Будет ими подарен. |
