Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Имена

А у матери моей
Имя – Евдокия.
В наше время имена
Не дают такие.
И стыдятся, а чего,
А чего стыдятся?
Евдокией отчего
Нынче не гордятся?
Мчатся годы и века.
Мчится юность наша.
Дуновенье ветерка —
Дунюшка…
         Дуняша…

Отец

Рядом в тот миг последний
Не было нас, прости.
Со Сталинграда таился
В теле твоём свинец.
И не преклонным старцем —
Шестидесяти шести
От роду лет шагнул ты
В небытие, отец.
Труженик и безбожник,
Веруя в белый свет,
Знал ты на белом свете
Трудности лишь одни.
Но и война не оставила
На сердце злобы, нет.
В мирные дни носил ты
Пряники для ребятни.
Пряников этих помню
Сахарную глазурь.
Щёки твои небриты,
Только их нет родней!..
Мы – без тебя, а в мире
Тьма от жестоких бурь.
Но сыновья на битву
Смело выходят с ней.
Вот уже нам за сорок.
Мы не в огне рождены.
Строим, творим и любим
Радость в доме своём.
Не уповая на Бога,
Веруем, что войны,
Горя и слез не будет,
И потому – живём.

Пятёрка

В год реформы старых денег
Я учился в пятом классе.
Мама нянчила сестренку,
Голосистую – беда!
Нелегко мы вырастали.
Денег не было в запасе.
Мама грустно говорила:
«Тают деньги, как вода!»
Вот друзья, в кино собравшись,
Мне кричат: «Айда за нами!»
«Мама, дай мне на «Чапая»
Ну хотя бы пятачок!»
Бесполезны уговоры.
Был ответ один у мамы:
«Лучше грамоту, сыночек,
Повтори ещё разок!»
Только я не падал духом.
Взяв корзину, шёл к оврагу,
Собирал бумагу, кости
(Было мне двенадцать лет).
На безмене дед-старьевщик,
Взвесив кости и бумагу,
На кино давал мне горстку
Медных новеньких монет.
Так я жил. И вот однажды
Летом (помню, что рубашку
Не носил, жара стояла.
Был я чёрен, словно грач)
Вижу: ветер по дороге
Мне навстречу мчит бумажку.
Я схватил её и ахнул:
«Боже мой, да я богач!
Пять рублей… Что делать с ними?..
Это ж матери подмога!
Да, но мама их истратит
И не даст на эскимо…»
Я не отдал деньги маме.
В щель запрятал у порога.
Целый месяц деньги тратил
На конфеты и кино!
До сих пор никто не знает
О пятёрке злополучной!
Мама сильно постарела,
У сестрёнки есть семья.
Да и я уже не молод.
Прихожу домой с получкой,
И гостинцам очень рада
Дочка славная моя.
Не нахвалит мама сына,
И сестрёнка любит брата.
Им я шлю порой подарки,
Приезжаю погостить.
Что подарки? Если в детстве
Обманул я их когда-то,
Ту мальчишескую жадность
Как смогу себе простить?

Брат

С чемоданом, сбитым из досóк,
На учёбу, а не ради шутки,
Тонкий, словно хлебный колосок,
Он в Москву поехал на попутке.
Встретила Москва его снежком.
В чемодане – хлеб, тетради в клетку.
Я тогда ходил под стол пешком,
Он уже закончил семилетку.
Шёл он с удивленьем на челе,
На дома высокие глазея…
В шумной привокзальной толчее
Чемодан пропал у ротозея!
Он побрёл по улице в слезах,
Натыкался в сквере на деревья…
Что столице слёзы на глазах
Одного парнишки из деревни!
Вот уж позади Москвы огни.
Мчит попутка в ночь и бездорожье…
Но припомнил он слова родни:
«Ты учись! В тебе есть искра божья!..»
И тогда у первого моста
Он сказал шофёру: «Батя, знаешь,
Тормози! Вокзал ведь – не Москва.
Мне в столицу надо – понимаешь?»

«Срок наступил – я пережил отца…»

– Отец, – кричу, —

ты не принёс нам счастья!..

Юрий Кузнецов
Срок наступил – я пережил отца,
Как он, осилил долгую дорогу.
Из памяти черты его лица
Выветривает время понемногу.
Железный крест. И вот отца портрет,
А рядом упокоилась и мама.
Без малого минуло сорок лет.
Дорог в сей жизни пройдено немало.
С утра всё продолжает моросить.
Разверзлась неба пасмурная бездна.
Здесь об участье некого просить
И укорять кого-то бесполезно.
Здесь тихо. Здесь рыдают лишь тогда,
Когда в цветах свежа ещё могила…
О счастье вы мечтали в те года,
Но стороною счастье обходило.
Не укорю, не перейду на крик,
Ни у кого не попрошу участья.
Ведь счастье, дорогие, это миг,
Само существованье – это счастье…
3
{"b":"674970","o":1}