«Я сошёл. Я один как перст…» Я сошёл. Я один как перст. С расписанья автобус сбился. Целый год не видал я мест, Где, родившись, не пригодился. Поглядев на Оки слюду, Как над нею туманы тают, Я в Успенский овраг сойду, Где о том, что приеду, знают. Я с дороги посплю, устав, А с обеда, пера рабочий. Захочу посетить места, Что мне, грешному, любы очень. Здесь порушен Кастрова дом В мавританском изящном стиле, Здесь в дожди с великим трудом Пробираются автомобили, Здесь за двадцать безумных лет, Остро жалящих, словно жало, Потихоньку во Вторчермет Всё снесли, что плохо лежало, Здесь гоняет с утра коров — Их всего-то пяток осталось! — Поликарп Лукич Иванов. Он по-чёрному пьёт под старость. Схоронивший Федосью, он, — Как подпорка, рухнула вера! — Если утром не похмелён, Стал опаснее бультерьера. Если водка не будет греть И наступит похмелье снова, То ему костылём огреть Не составит труда любого… Дом Кастрова – притон и склад… Храм Ильи подпирает тучи. Город мой, ты мят-перемят, Подпалён из канистр вонючих. Под ветвями листвяных крон Остов летом сгоревшей школы… Поплывёт колокольный звон От Успенья и до Николы. Этот звон как набат, как гуд. Песне Господу вечно длиться! Не спалят тебя, не сомнут — Сколько можно вот так глумиться?! Как я снимался в кинофильме «Рыцарь мечты» Эта юности сказка оттуда, Где Мещёра – отчизна моя… Как я в сеть угодил «Голливуда», Так и быть, расскажу вам, друзья. Здесь, в столице Мещерского края, Что своей стариною мила, То «Мосфильм», то «Ленфильм», то иная Киностудия съёмки вела. Бог ты мой, усидишь разве дома! Ни отец не удержит, ни мать… Слух разнёсся, что ныне и «Молдова» Фильм приехала в город снимать. За массовку трояк причитался, Полновесный трояк – чудеса! Фильм по раннему Грину снимался, Жаль, конечно, что не «Паруса». Чья, скажите, душа не хотела Утолить любопытства каприз? Съёмка фильма – великое дело. Чем Касимов не гриновский Лисс! Вот стоим на корме мы и курим. Шумно пенится окская гладь. На колёсном «Кавказ и Меркурий» Предстоит нам матросами стать. Изумрудные сосны и ели И на том берегу, и на том… Мы на мель по сценарию сели. Глубину промеряем шестом. На меня, молода и желанна, В белом платье с каймой голубой, Смотрит с палубы верхней Диана. Рядом спутник с подзорной трубой. Красовался в тельняшке я рваной. По Оке лёгкий дул ветерок. А актёр в эпизоде с Дианой Угодить режиссёру не мог. Помню спутника явную злобу, Что он с палубы верхней гоним… Тут меня пригласили на пробу. Фрак надели, намазали грим. Помню, к берегу правила лодка. Сладко билось сердечко моё… Как держал я Диану под локоть! Как влюблённо глядел на неё! Сели мы на траву-мураву, и Поцелуи, объятья без сил… Режиссёр же, распив «мировую», Всё на круги своя возвратил. Я убит. Но сниматься не бросил. Юный отрок и рыцарь на час, До конца в этом фильме матросил… …Где и с кем ты, Диана, сейчас? Касимов А ты меня порадовал, А ты рассветной ранью С реки глядишь Саратовом, Самарою, Казанью. Брожу, любуюсь вечером На новь, на старину. На минарета свечечку, Сойдя к Оке, взгляну. Он прочен, он на якоре. Года прошли, и вот Я уже еду с ярмарки, Ему – всего пятьсот. На Набережной улице Резная городьба. Стоят и не сутулятся Въездные два столба. А за Окой на озере Как зеркало вода, Где с бредешком елозили Мы в юные года. Над церковью, над пристанью, Над парком — птичий гам. Шумит толпою истово Базар по четвергам. Грибов, ухи отведаю. Прощанию не рад, Во вторник или в среду я Уеду в Волгоград. И там зимою длинною Мой потревожит сон Касимовский малиновый Церквушек перезвон. «Мой город на Оке…» Дела давно минувших дней… Александр Пушкин |
