— Рен. Я с оружием. Не дергайся. Я сейчас попробую обновить заклина…

Тут он на меня напал.

***

Я не ожидала, что новообращенный вампир, движимый одними инстинктами, будет двигаться так расчетливо. Но он не тянулся к горлу, которое я заслонила в первую очередь, а кинулся в ноги, и мы оказались на полу. Я тут же ухватила его за волосы, вцепилась в них обеими руками и изо всех сил ударила коленом в лицо — раз. Еще раз. Он зарычал, схватил мою руку в локте и дернул, судя по ощущениям, выломав плечо.

От моего вопля едва повторно не задрожала молельня, и ему удалось вырваться. Он будто не ощутил удара другим локтем. Рванул меня за куртку вверх, тут же толкнул в бок, впечатывая в ближайшую стену. Заломил руку за спину, схватил за волосы. Сжал в кольце рук и вгрызся в горло.

Он… меня укусил.

Меня от шока на миг сковало ступором. Я просто не поверила, что это происходит на самом деле. Затем вдруг накатило сонное оцепенение. Какая-то истома стала подниматься вверх по телу, расслабляя мышцы. Но я поняла, что этому подчиниться, то мне конец.

Свободная рука скользнула к метательному ножу на другом боку, зацепилась за рукоять кончиками пальцев. Туго… Слишком неудобно дотягиваться… Достать нож я так и не успела.

Рен снова оттолкнул меня и отскочил сам. Не удержался на ногах, упал на пол и вдруг зашелся в приступе жестокого кашля.

Я быстро, не обращая внимания на боль в плече, стащила с себя куртку и скомкав, прижала к шее, останавливая кровь. Зашептала первое слово целебного наговора и досадливо скривилась: совсем забыла про истощение. Оставалось только надеяться, что у новообращенных вампиров сразу, а не после первой кормежки, появляются заживляющие вещества в слюне.

А его тем временем все не отпускало. Более того, он уже выплюнул все, что успел проглотить, и теперь продолжал давиться воздухом и корчиться, не в силах разогнуться.

Кровь перестала идти почти сразу, и я смогла, сжав зубы, вцепиться себе в предплечье и вправить сустав. После чего подбежала к нему, и пока не оправился, стянула руки выдернутым из петель ремнем.

Его еще немного крутило судорогой, после чего Рен смог вздохнуть и начал выкручиваться уже намеренно.

— Отойди от меня! — Зарычал он.

— И не подумаю.

Из его горла вырвалось что-то среднее между шипением гарпии и сдавленным ругательством. Лицо опять исказилось, заострились клыки, но что удивительно, он уже мог говорить. А стало быть, и соображать. Очевидно, первый порыв был вызван внезапностью голода, а теперь он опомнился и пытается взять себя под контроль. Получается плохо, но сама попытка уже радует.

— Да замри ты хоть на пару секунд! — Рявкнула я. Он застыл на земле, и в глубине его горла зарокотало, словно он не меня послушался, а собирал силы перед рывком.

Пришлось накладывать новый блок, и завязывать его на запасной резерв. По-простому — теперь заклинание, имеющее постоянный характер, тихонько тянуло мои жизненные силы. И будет тянуть, пока не восстановится базовый резерв.

Стоило закончить, как вампир с облегчением выдохнул, пустив облачко пыли: оказывается, он все это время едва дышал.

— А теперь моя очередь. — Пробормотала я и отползла в сторону. Вовремя. Тело сотряс приступ озноба, а потом сменился такой болью, что я скрутилась в три погибели. Но того, памятного приступа не случилось. Правда, слабость осталась, и продолжаться она будет как минимум до завтра.

Я обратила внимание, что вампир так и продолжает лежать со связанными руками и не шевелится. В полутьме сложно различить лицо, но видно, как блестят глаза. Спокойный взгляд. Блок исправно работает.

— А что это с тобой случилось? — Спросила я, подбираясь к нему. Он отвел взгляд, прижавшись щекой к полу.

— Не знаю. Какое-то помутнение. Не понимаю, как так могло…

— А, ты об этом…Тут как раз я могу объяснить. На последнее нападение у меня ушли все силы, и на твое заклинание ничего не осталось. Вот оно и исчезло.

Он прикрыл глаза и кажется, с трудом удержался от того, чтобы не стукнуться лбом пару раз. Я тем временем принялась развязывать его руки.

— Я про другое, что с тобой потом произошло?

— Что бы ни случилось, это огромная удача для тебя. — Он снова повернул лицо, насколько мог, и недовольно на меня зыркнул. — Виноват я, совсем расслабился, но а ты чем думала, когда так колдовала!?

— Это тебе повезло. Еще секунда, и я наделала бы в твоем боку множество лишних дырок. Так что не переживай за мою осторожность. И не дергайся!

Ремень я затягивала, будучи слегка в панике, и сейчас развязать тугой узел было не так-то просто. К тому же он, когда вырывался, затянул его еще крепче.

— Так что это было?

— Твоя метка, наверное. — Отозвался Рен, глядя куда-то в сторону.

Я покосилась на татуировку, на браслеты с бусинами-амулетами, на кольцо с зеленым камушком. Поди теперь угадай, что именно меня защитило.

Узел, наконец, удалось ослабить и развязать. Вампир медленно опустил руки на землю, поднялся и отодвинулся. Сел напротив растрепанный, будто ворон, которым пытались помыть пол. На него как раз падал слабый свет луны из окна, и я заметила, что на нижней губе еще остались темные следы. Несмотря на то, что от него, как и от любой нечисти, веяло угрозой (сейчас больше, чем когда бы то ни было) вид у него был совсем не воинственный. Даже наоборот, пришибленный, словно я его только что отлупила.

Я вздохнула, осторожно коснувшись раны на горле. Та больше не кровила, но все еще оставалась открытой. Нужно добраться до моей сумки. Но вставать и куда-то идти так не хотелось, что хоть здесь и ночуй.

— Мда. Насыщенный выдался денек, не думаешь?

— И по тебе это видно. — Напомнил вампир, глядя на меня: всю в пыли и паутине, с разодранной на боку рубашкой, заляпанную кровью и наверняка такую бледную, что еще непонятно, кто здесь вампир.

Рен вздохнул, судя по покаянному виду собираясь начать извинения за свое нехорошее поведение. Но вместо этого еще раз окинул меня взглядом и возмутился.

— И тебе за это еще и ничего не заплатят!?

— Вот видишь. — Я развела руками и поспешно схватилась за пострадавшее плечо. — О чем я говорила. И не помочь я никак не могу. Ну, зажал староста деньги, так если я задеру нос и уйду, пострадает не он. Пострадают жертвы нечисти, которую я должна была уничтожить.

Он покачал головой.

— И как вы вообще живете?

— Ну… У людей в большинстве случаев все-таки просыпается совесть, или же действует принцип «еще пригодится, так что лучше не обижать». Так что случаи с неуплатой довольно редки. К тому же есть на этот случай советы…

***

Уже окончательно стемнело, когда мы постучались в дверь старостиного дома. Внутри что-то уронили от неожиданности: обычно о гостях предупреждала визгливая собачонка на привязи. Но сейчас эта мелкая, почуяв Рена, затаилась в конуре, усердно прикидываясь мертвой.

Дверь открыл сам староста. Догадался, видимо, кого принесло так поздно. Позади него раздавались голоса детей, которых пытались уложить спать, пахло чем-то печеным, и вообще веяло уютом, так что контраст вышел хороший.

Дождавшись, когда он в полной мере осознает плачевность состояния окровавленной охотницы, повисшей на чужом плече и из последних сил держащейся на ногах, я покачнулась и начала оседать вниз, выдавив:

— Дело… сде… лано. В меш…

— В мешке доказательства. — Пояснил вампир, и подвинув упомянутые ногой ближе к хозяину дома, усадил меня на лавку в коридоре, старательно источая укоризну всем своим видом. Но вслух не возмущался, как мы и договаривались.

Староста подошел ближе, заглянул в мешок и содрогнулся. У него заметно поубавилось нахальства, даже борода перестала топорщиться. Завязывая горловину, он бормотал, что можно было и не тащить такую пакость. Мол, и так понятно, что я не гулять ходила.

Тут я открыла глаза и сделав жалобный взгляд, с надеждой просипела:

— А можно… водички? Чуть-чуть, и я спать пойду…