— Я и так был хорошим скрипачом. — Едко ответил он. — Осталось очень мало того, что я не мог освоить.
— Вот, а теперь и вовсе не будет. Видишь, сколько плюсов от твоего нового состояния? Когда-нибудь они перевесят минусы.
— Ну, давай подсчитаем, сколько уже накопилось плюсов. — Он демонстративно поднял ладонь и начал загибать пальцы. — Умение быстро играть. Один.
— Ты смог перегрызть свои веревки и сбежать от темных жрецов.
— Ага… Один с половиной.
— Почему с половиной, а не два?
Вампир прищурился.
— Мне почему-то кажется, что играть доведется гораздо чаще, чем грызть веревки.
— Ладно. Ну… Ты сможешь отбиться от нападения?
— До обращения на меня и не нападали!
— А, да. Вспомнила. Неприкосновенность менестрелей и музыкантов. Очень удобная, кстати, для вас примета. Не удивлюсь, если изначально этот слух пустили вы сами.
— Так же как вы пустили слух о себе?
— Какой еще слух?
— О-о, и не один. То, что помогать вам, значит помогать свету. Невероятно удобно! А вас потом бесплатно кормят, пускают в свои дома и делают скидки на нужные вам товары. Почему бы так и не жить?
Я посмотрела на него внимательней.
— Кто-то из охотников тебе насолил? Откуда такой взрыв эмоций?
— Пока — только ты!
— Ну да, вести к своим это великий вред.
— Они мне не свои!
— Это по привычке. Пройдет скоро.
Он встал на месте, а потом опустил взгляд, и дальше шел молча. Плохо. Никак не привыкну к тому, что он внутри еще человек.
Некоторое время прошло в тишине. Но мне с каждым шагом становилось все более и более неловко. К тому же разговор остался незаконченным. Так что я подала голос первой:
— И все-таки, откуда враждебность к охотникам?
— Да не к охотникам.
Он устало махнул рукой, уже без прежнего запала.
— Так, к ордену в целом. Просто я редко сталкивался с охотниками, и только пару раз за всю жизнь видел их помощь. И помощь была за плату. А на вас вдобавок идет приличная часть государственных налогов, и содержит вас каждое государство. Ведь попробуй заяви, что не намерен кормить орден! Сразу станешь противником света. Даже эльфы вам выплачивают свою долю! О вампирах и оборотнях вообще молчу. Пока орден за них ручается, это гарантия их безопасности. Получается, что ни у кого нет иного выбора, кроме как содействовать охотникам?
Я мрачно фыркнула.
— Думаешь, мы получаем целое состояние и проматываем его в кабаках? Ну так и шел бы в охотники. Золотая ведь жизнь! А если бы пришел, то узнал, что содержание трех крепостей и десятков постов вылетает в очень круглую медечку. И ведь нужно лучшее оружие, запасы качественных зелий и амулетов, снаряжение, пропитание, да еще выплаты помощникам ордена, потому что за простое «спасибо за помощь свету» работать мало кто захочет. Или думаешь, что охотники смогут так же работать с ржавым оружием и в дырявых сапогах? Много мы тогда навоюем…
Я покачала головой и продолжила.
— И даже с учетом помощи, и отчислений каждого орденца, не всегда хватает. Ты не мог не слышать, что плата охотнику за работу сугубо добровольная, и если у человека нет средств, но необходима помощь, ее оказывают без платы. И знал бы ты, сколько щекастых морд прикидываются обездоленными сиротинушками без медьки в кармане! У некоторых хватает совести потом накормить. Но таких добрых людей гораздо меньше, чем хотелось бы. А ты потом клянчи у легатов себе на покушать, на дешевый ночлег, одежду взамен изодранной, зелье для заживления, и обезболивающее!
Теперь вампир удивленно посмотрел на меня.
— Я смотрю, у тебя тоже нагорело?
Я выдохнула и сбавила тон.
— Да не так чтобы уж слишком. В общем, не жалуюсь. Сама такую жизнь выбирала. Пока мне на еду вполне хватает, и на сапоги тоже. А зелье и сама сварю.
Вампир помолчал, продолжая молча смотреть вниз, словно считал шаги.
— А ведь меня столько раз пытались доить стражники, называя это законными налогами. И попрекали именно тем, что я, недобрый человек, не хочу помогать ордену, на который идет, как они говорили, почти весь налог.
— Ага, как же. Весь…
Я повернулась к нему.
— Тогда давай без обид?
— Никаких обид — отозвался Рен, задумчиво глядя вдаль.
***
К вечеру мы, наконец, добрались до жилья. Правда, не до города и даже не до полноценной деревни, так — две улочки крест-накрест и десяток домиков, утопающих в фруктовых садах. Не удивлюсь, если раньше здесь были только сады при каком-то князе, а когда хозяина не стало, прежние садовники и слуги поспешили обжить уютное местечко, торгуя теперь яблоками, грушами, вишней и прочим.
Вообще-то изначально я собиралась проехать мимо. Спешилась у колодца, набрала воды, и думала двинуться дальше с тем, чтобы до темноты успеть до следующей деревеньки, размером побольше. А сейчас испытующе смотрела на старосту, строящего мне самые невинные глаза в стране.
— Какая именно нечисть нападала на скот?
— Откуда ж нам знать! — Развел он руками. — Волки, вроде как есть волки! Только черные, лохматые как нестриженые бараны, и слишком для волков умные.
— И как вы это узнали? — Заломила я бровь. Браться за эту работку не хотелось. Но понятия «хочется» и «должна» не всегда совпадают.
— Так это… — Он помахал в воздухе руками, силясь подобрать объяснения, и попытался очертить контуры звериной башки; судя по расстоянию между точками, такой ряхе позавидовал бы и взрослый медведь. — Из окон же видели, они через забор перелезали, а как раз луна была, все на виду, а они черные, как угли!
— Не цвет. Вы сказали, что они слишком умны.
— А-а, ну так это просто! Мы кругом деревни, ближе к лесу капканов понаставили, и запрятали усердно. И дома заговором защитили как следует, и деревня кругом обнесена, как полагается, а они нашли лазейку к окольным гусятникам, и перебили за две ночи всю птицу!..
Дорогу перешли смеющиеся над чем-то пастушки. Девочки подгоняли хворостинками стаю упитанных белых гусей.
— …эдак скоро и до другой половины доберутся, зимой есть нечего будет! — Нашелся староста. — И так уже думаем, пояса затянуть придется всей деревней. Помогите, госпожа охотница! Кроме вас нет надежды ни на кого.
Конечно, кто ж еще в такое сунется?
Усердно прибедняющийся староста не сразу «признался» что денег на всю деревню — два ломаных гроша, потому что торговля еще не началась. Да и торговать-то тут нечем будет, на последние крохи, госпожа охотница, живем… Но я и так это поняла, еще до его: «Тут еще такое дело, вы только обиды не держите». Не в первый раз слышу.
Зато хоть ночлег он нам быстро нашел. Это был домик пожилой вдовы с самого краю, хозяйка которого не против гостей. Старушке в принципе ни до кого не было дела, лишь бы не мешали спать и не шастали по ее части дома.
Я разместила в горнице свои вещи и еще раз проверила плечо, не желая идти на дело, благоухая на весь лес свежей кровью. Однако рана благодаря зелью затянулась, а знахарская нить, которой я ее зашила, уже начала растворяться.
После проверки, ободренная, споро собрала необходимое оружие, уже без подсказок ястреба.
Тут правда, оказалось, что вампир моих взглядов не разделяет. Нет, против помощи бедным селянам он ничего не имел, но уперся рогом, что пойдет со мной.
— Да ты же сама говорила, что не ничего помнишь! Ни как драться, ни как отбиваться от них, даже колдовать толком не можешь! И куда лезешь, еще раз хочешь умереть!? — Возмущался он в ответ на мои возражения.
— Если буду сидеть, сложа руки, то ничего и не вспомню! Под лежачий камень и вода не течет — Отбила я, на что немедленно получила:
— А кровь как, потечет?
— Ой, хватит тучи нагонять! А то с собой не возьму.
— Давай-давай, угрожай сама себе, что лишишься единственной поддержки!
— Ты же говорил, у тебя нет боевого опыта! — Возмущенно вскинулась я.
— Зато сил побольше будет!
Я фыркнула, тем самым подсказывая, что не так давно даже я, без своего опыта, его скрутила. Он задрал подбородок, явно напоминая, каких усилий мне это стоило.
