Итак, заработок.
Если в городе есть какая-никакая центральная площадь, то подработку следует искать именно там, будь ты наемник, маг, охотник, или просто человек без работы. За листок бумаги, на котором пишется объявление, платятся сущие гроши, после чего тот вешается на столб или стену. Потом его срывает заинтересованный наемник/маг/охотник/кто-нибудь еще, и отдает обратно в канцелярию. Это для сведения чернил и повторного использования. Потому и платятся копейки, что бумага для объявлений многоразовая.
В некоторых городах стена для объявлений разбивается на части, где вешаются объявления бытовые, специализированные, на продажу, о пропажах, и для магов. Помню, что специализация охотника-мага позволяет подрабатывать и на заказах вроде усмирения домового. А колдуны потом ругаются, что воруем у них хлеб.
Все дороги ведут к центру. Я примерно сориентировалась, где этот центр, поэтому зашагала туда.
А какая хорошая тем утром стояла погода! Солнышко ласково грело, не припекая, на небе растрепались легкие перышки облаков. Я шла, с удовольствием вдыхая по-утреннему свежий воздух и мурлыча про себя какую-то мелодию. Волосы свободно трепал ветер, взбивая некоторые пряди в воздух, а я подставляла лицо солнечным лучам, и настроение было такое умиротворенное, что впору сидеть на бортике фонтана и плескать в нем ладони, наблюдая за рыбками. А не высматривать нужные листочки на обтрепанной стене.
К тому же плохо представлялось, что именно высматривать. С нечистью на реке, по словам духа, мне просто повезло. Вспомнилось по поводу этих утопленников тоже — самый мизер. Хотя судя по сегодняшнему сну, несмотря на специализацию охотника-мага, дралась я тоже весьма неплохо…
А попробуй не научись, с таким мучителем, что часами заставлял крутить палки, разминая суставы, отбиваться этими же палками от него, или неподвижно стоять на месте в самых нелепых позах, да еще с грузами. Только и слышала: Упала-отжалась, вскочила-подтянулась, на старт, внимание, вперед! Не отставать, ленивая рухлядь!
Изверг…
При попытке вспомнить дальше, как переклинило. Я в ступоре остановилась, таращась в пустоту и пытаясь докопаться до своей памяти. Но та казала мне жирный кукиш. Да твою ж налево, сколько можно!? Ладно. Пока придется обходиться без боевых умений.
Судьба мне благоволила: объявление попалось как по заказу. За четыре золотых просили избавить помещение от мстительного духа. Сумма настолько обрадовала, что я сорвала листок почти не думая. Ну-ка, ну-ка, что за адрес…
***
— …а по ночам эта тварь наглеет окончательно: уже в стену дома начала стучать! Там с кухней стенка-то общая… Так вот, спускаюсь вчера ночью — ну так, чего-сь перекусить — а он стучит, зараза! Эдак скоро в дом переберется, а у меня тогда жена сбежит…
Надо же, за жену волнуется. Пугливая, наверное. Я бы может, тоже испугалась, поселись у меня дома такая пакость.
В мастерскую, по словам хозяина, войти в последнее время было невозможно. Заготовки раскидывались по углам, ножи целенаправленно слетали с подставок, уже повредив руку помощнику. Уголь постоянно загорался сам собой, в последний раз едва не приведя к пожару. А второго дня рядом с хозяином сверху упала наковальня. Попала бы на голову, не дернись он в сторону из-за кошки.
На вопрос, а что это наковальня делала сверху на полках, он возопил:
— Да вы что, отродясь такого не было, это ж ведь оно ее подняло и на меня кинуло! Да я с тех пор вообще двери запер, и носа туда никто не казал!
М-да. Наковальня, весом наверное… пять, шесть пудов? Попробуй такую подними, а еще и держать… Ястреб вон, сказал, что в бестелесном состоянии на такие подвиги был не способен. Что же там в этой мастерской сидит!?
Клиентом моим оказался некий Маррин, торговец сталью, металлами, железной рудой, и заодно мастер-оружейник. Пристройка служила ему запасным складом и кузницей, в которой работал он и еще трое подмастерьев. Точнее, уже двое. Третий сбежал от такой веселой жизни.
— А не маловато будет здесь места, для кузницы?
— А, так это ж не основная. Так, подточить-подогнать. Основная ближе к лесу, за самой стеной. Там и материалу больше, и соседям не мешаем. Да и вредно возле дома держать кузницу, после такой работы ходить долго надобно.
Ну да, слышала, что кузнецы частые гости целителей. Надышатся испарений, а после работы сразу норовят прилечь. Целители же советуют ходить, дышать свежим воздухом, иначе от такой жизни недолго помереть. Какой, однако, сознательный мне попался заказчик.
В дверном замке Маррин ковырялся с явной неохотой, а открыв двери, шагнул в сторону — мол, девушки вперед. Помещение у меня восторга не вызвало.
— Говорите, никого после вас здесь не было?
Мужчина охнул и подался вперед, оттесняя меня в сторону, так что пришлось шагнуть внутрь.
— Журка! Кошка моя, думал, пропала со вчера!..
С кошкой дух обошелся жестоко: отыгрывался, наверное, за то, что не дала убить кузнеца. В принципе, там и кошки больше не было. Так… Пятна на стенах, с клочьями белой шерсти.
За спиной, подгадав момент, захлопнулась дверь, наподдав нам в спины. В лицо дохнул теплый ветерок, похожий на дыхание, и сверху донесся тихий хрип, как будто кого-то душили.
***
Отступление.
Головы кузнец с охотницей задрали одновременно: под потолком ничего и никого не было. Но звуки же были, только что! Подавшись назад, торговец нащупал дверную ручку и попытался толкнуть. Та не сдвигалась ни на волос, будто срослась со стеной.
— Интересно… — Задумчиво протянула девушка и вышла вперед, к свободному от полок и столов пространству. Огляделась по сторонам, словно ища что-то. Посмотрела наверх и наморщила лоб, будто решала в уме задачу.
— Дверь не открывается. — Кузнец подал слабый голос.
— И не откроется… — Пробормотала она. Оглянулась в сторону окна, будто услышала зов, и полезла в свою сумку. Достала флакон, открыла, поднесла к лицу. Гадливо сморщилась, закрыла. Кинула обратно. Покосилась на Маррина, который не теряя надежды, все еще пытался незаметно пихнуть двери. Вздохнула.
— Вы мне постарайтесь только не мешать, хорошо? Не кричать, под руку не лезть, и хорошо бы не отвлекать еще. Ладно?
— Тише мышки буду. — Мрачно отозвался мастер и тяжело вздохнул, не вовремя помянув мышек. Журка, изначально Журчалка, ласковая кошка, привезенная женой, постоянно их ему сюда таскала: хвасталась. И крыс носила. Больше не будет…
Охотница тем временем с трудом начертила мелом круг, прямо на полу по утоптанной земле, после чего капнула из флакончика чем-то вязким на четыре стороны круга. Капли тут же вспыхнули и загорелись зелеными огнями.
Ведьма с интересом ковырялась в сумке, словно ловила в ней тараканов или впервые видела ее содержимое. Вытащила горсть светлых камешков, похожих на морскую гальку, и уложила рядом с огоньками. Снова посмотрела наверх.
И заговорила.
— Alanesshinaan. Тeera. Тeeratalagas.
У нее даже голос словно бы изменился. Какой-то глубокий, низкий, отдающий отзвуками со всех сторон. В середине круга после первого же слова задрожал воздух, а потом кузнецу захотелось сморгнуть: словно соринка на глазу, из воздуха появилось смутное пятно. Пыль в кругу приподнялась, потянулась вверх, закрутилась вихрем, формируя массивное, но бесформенное тело.
Девушка вытянула руки перед собой, напряглась, словно пыталась его удержать. Голос и тон снова изменился — резкий, властный.
— Кaaros, talagas! Weeart karet! Hessе.
Туманное пятнышко стянулось в плотное облако, в котором зажглись алые точки глаз.
Для ведьмы, это, похоже, стало неожиданностью, что было ясно по вытаращенным глазам и невольному: «Вот грыг!»
Отреагировать как-то еще она не успела. Из круга во все стороны ударило порывом ветра вместе с тягучим воплем, и Маррина само собой вжало в дверь. Охотницу ударило сильнее — отбросило спиной на стол, да так что проломилась столешница, скрыв ее под обломками. Огоньки вытянулись в одну линию с полом и угасли, а пятно кинулось в землю. Воздух заполнился пылью, как от удара огромного молота.
