В последний момент нашелся добрый человек, пожелавший оказать мне содействие. Первым в этом райцентре он высказал искреннее соболезнование. Тяжело повздыхал: трасса российского значения, а дорожниками содержится в отвратительном состоянии. Гололед, снежные заносы… Из-за чего гибнут ни в чем неповинные люди. Автокатастрофы нередки. Своеобразная дорожная война. Творится несусветное, потому что в стране хаос и беззаконие. Изувеченные в авариях, кто умирает сразу, кто – по дороге в областную больницу (в местной – нечем лечить, да и опытных врачей мало).

– А в роковой для вас день «скорая» по вызову не приехала: дежурный врач и шофер где-то пьянствовали. Опасно и то, что среди тех, кто по долгу присяги и клятвы призваны охранять, защищать, исцелять, спасать, есть нечистоплотные на руку и с мародерскими замашками. Для кого – несчастье, а для них – нажива. Без зазрения совести и содрогания души могут ограбить в той же «скорой помощи», в морге (потом одежда с погибших и всякие их вещи продаются на рынке), на месте происшествия. Никто никого не боится, не остерегается. А отстоять свое правое дело тем, кто потерял близких родственников… Им не до борьбы: и карман тощий, и далеко, и болезни донимают. Одурачить, оболванить их проще простого. Конечно, подло это, бесчеловечно!

Наконец-то я смог встретиться в РОВД со следователем. Он передал сумку. Пустую.

– Продукты завонялись. Пришлось их выбросить.

«Завонялись» соленая ветчина, сметана, мерзлые курица, говядина, герметично запакованные в двойные целлофановые пакеты. Да и минуло чуть больше суток!

Алешины документы вернул: паспорт, студенческий билет. А 750 рублей?

– Их у твоего сына не было.

Выходит, нерадивые родители отправили свое чадо в город на такси да еще на двухнедельное проживание (учитывая и сестру) без копейки денег.

Шапка норковая?

– Тоже не было.

Правильно, зачем она нужна в крещенский мороз!

Причем такому же мародерскому ограблению подверглись и другие погибшие.

– У вас дети есть? – спросил я не без умысла лейтенанта.

– Двое…

– Пусть Господь оградит их от злых людей!

Во второй мой приезд я получил письменное разрешение присутствовать на предстоящем суде. Следователь сказал, что виновником признан водитель грузовика (он же предприниматель). В дорожном журнале поста ГАИ зафиксирован его роковой таран при обгоне КАМАЗа. В результате – разбитая легковая машина и три загубленных жизни. Однако позже произошли резкие изменения. Следователь якобы уволился. А занявший его место на мое имя прислал уведомление, в котором лаконично сообщал, что «…в связи со смертью лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности… дело… производством прекращено». Вот так: виновник уже не виновник. Дал «на лапу» – и свободен! Словом, откупился.

Осталось для меня невыясненным то, что беспокоило и волновало особенно. Вспоминаю недоумение работницы морга:

– На всяких мертвецов я нагляделась. Не пойму, почему твой сын не остался жив? Ведь у него череп, грудная клетка, ребра целые. Должен бы жить.

– Почему вся его одежда мокрая? – спросил я ее.

Она пояснила:

– Он же сидел в разбитой машине в расстегнутой куртке – снег набивался и таял.

Как узнать, в каком состоянии после столкновении машин пребывал Алеша? Мои усердные расспросы тонули в недомолвках и молчаливой отстраненности. Ничего вразумительного я не добился ни от дежуривших на посту в тот день сотрудников ГАИ, ни от первого следователя, который долгое время почему-то скрывал от меня местожительство оставшихся в живых, заведомо утверждая: «Они ничего не знают, так как не помнят». Не иначе припугнул их: «Свидетелями затаскаем!» Память таким методом хоть кому можно отшибить!

А что во врачебном свидетельстве о смерти? Вот пункт: непосредственная причина смерти – тампонада полости сердечной сорочки кровью. На обратной стороне документа отчетливо подчеркнута напротив цифры 6 фраза: род смерти не установлен. Как же понимать? Что кроется за противоречивостью вынесенных заключений? Судмедэкспорт (пожалуй, самый трудноуловимый!) по поводу разрыва сердечной мышцы с некоторой заминкой произнес:

– Когда последовал удар, если бы ваш сын в эту секунду не сделал вдох, то остался бы жив.

Расчет на наивность? Подвох? Подтасовка? А было так… Алеша от травматического вывиха левого коленного сустава потерял сознание (а может, не потерял!..). Сколько времени он смог еще прожить на морозном ветру? Десять минут? Двадцать? Не оказалось рядом человека! А сотрудники специальных служб… Они посетовали: «Не успели спасти, промешкали». Зато «волки с погонами» карманы и сумку обшарили, обчистили: тут проявили натренированную сноровку! Я допытывался у опытных медиков: почему тело сына розоватое? Их мнение: скончался от переохлаждения. Проще говоря, замерз.

– Как букашку раздавили! – плачет жена.

Судмедэксперт, дабы скрыть под завесой неведомого злое преступление, произвел вскрытие тела Алеши без промедления, проигнорировав установленный порядок: дождаться моего родительского согласия.

Болит ли душа, совесть у начальника автоколонны, который в январский день отменил рейс автобуса на Волгоград? Пошел бы автобус… И Алеша не погиб бы. Водители «легковушек» (а за рулем кто только и не сидит: алкаши, полудебилы, алчные калымщики, коим не людей возить, а на быках картошку!) при возвращении из города делились с ним деньгами: своего рода бизнес! На сей раз – замешанный на крови.

Давным-давно устами Христа глаголено: «Делающие зло истребятся, уповающие же на Господа наследуют землю. Еще немного и не станет нечестивого… Ан силы тьмы не отступили, не развеялись. Еще пуще возбуянились, взъярились. Русь будто проклятая – все мыслимые и немыслимые напасти на нее обрушились. Сколько она претерпела, настрадалась, захлебываясь собственной кровью в исходящем веке. Веке палачей, мерзавцев, подонков. Несть числа жутким преступлениям! А Меч Правосудия? Он в руках слуг дьявола!

Он же, Иисус, предупреждал: «…люди будут сребролюбивы… злоречивы… нечестивы… жестоки… предатели, наглы…» Словом, со всеми низменными пороками. Так и случилось!

Простой народ бессилен перед бедой. …Я учил сына быть сильным. И я чую отцовским сердцем: он мужественно боролся за жизнь. И почти победил… После трагедии кожа на тыльной стороне его ладоней была глубоко содрана: так упирался о спинку сиденья в момент столкновения… (Его руки по форме и рисунку похожи на мои. В детстве он клал свою ладошку на мою, и глаза его светились гордостью!)

Когда его ребенком крестили в церкви, то батюшка повесил ему на шею крестик. Освященный. Потом Алеша заменил ниточку на серебряную цепочку… Но и крестик с него сорвали! Душа юноши воспарила к небесам со вторым освящением крестиком. А тут, на земле, продолжались греховные деяния. И я, несчастный отец, не знал, что мне делать…

Был ли Алеша не от мира сего? Что-то утверждать? Лучше всего – естественное повествование, истина в первородном виде. В детстве он, на удивление библиотекарям, читал познавательные, научно-популярные книги, которые другим ребятам не навяжешь. Позже проштудировал Карнеги, все тома Лазарева, Малахова. Много полезного из них запомнил. Литературным творчеством, как отец, не занимался. Хотя определенными задатками обладал. Приведу его краткое сочинение на вольную тему, написанное в четвертом классе:

«В саду у моего друга кто-то тайком воровал яблоки. Бабушка гневалась: «Зеленые ведь еще! Поймаю озорников – хворостиной отхожу!» Мы, четверо пацанов, решили ей подсобить. Сделали сторожевой шалаш и засели в засаде. Мой друг отлучился. Слышим, ветки шелестят.

Выглянули… На яблоне сидел какой-то мальчуган. Тогда мы набросились на него. Оказалось, что это был мой друг. Мы угадали его и все вместе посмеялись. А бабушке договорились ничего не рассказывать».

К Алешиной светлой душе тянулись люди. Всем он приходился по нраву, по сердцу. И он ко всем был приветлив. На белый свет взирал благодарно. Не ныл. Не жалобился. Дышал легко. В малолетстве ни на миг не разлучался со мной: куда я – туда и он. Ему это нравилось. И, как бесценный талисман, я храню светло-голубой листок с его «первоклашными» каракулями: «Папа, почему ты такой хороший? И почему ты так любишь меня? Папа, напиши мне письмо».