«Алеше от Натальи Нечаевой: с великой нежностью и памятью в Святое Воскресение».
Пучок ивовых веточек… За утро распустились сережки. Летает пчела. …Поднимаюсь в небеса…тишина… он близко…
Откликнись!
1
Я не думаю, что живу.
Я не думаю, что умру.
По жесткой земле волочу свое захлебывающееся кровью сердце.
В горле постоянный клекот рыдания. Слезы.
У меня не было отца. И вот не стало сына. Круговая осада безжалостной судьбы.
Раньше, когда я был счастлив, то все остальные люди казались мне несчастными. Сейчас, когда я несчастлив, то все остальные люди мне кажутся счастливыми.
Дома – мне плохо.
Выйду из дома – еще хуже.
Как быть? Жить?
Не вглядываюсь в лица – их словно нет.
Все явления природы – за пределами моей жизни. Себя ощущаю стихией, не имеющей названия, примет и предназначений. Стихия, блуждающая во тьме.
Мои сны:
Младенец смеется на моих руках…
Иду. Ночь. Я думаю: а если сорвусь с обрыва? С неба – свет!..
Алеша нарисовал портрет незнакомого мужчины. Я вгляделся: мое лицо…
• • •
За два дня до своей смерти из больницы мне позвонил мой друг писатель Ю. М. Щербаков. Разговаривать он почти не мог, что-то бормотал невнятное… натужно, настырно, долго… Не пытался ли он тем самым оградить, предупредить меня?.. Ибо сын мой погиб менее чем через неделю.
Покупаю цветы. Бабка:
– Тебе как? Четное число ромашек аль нечетное?
Я не понимаю. Она поясняет:
– Живому? Аль для мертвого?
С надрывом вдыхаю воздух:
– Сыну…
– Алексеич, глянь, какая красивая радуга!
Глянул… но посверх радуги…
Когда я один, то я – с сыном.
Мою старость венчает трагедия… Мне уготован Рай?
– Алеша – твой ангел-хранитель.
2
Каков же был знак твоего явления на белый свет? В это майское утро падали дождинки… слезинки…
Сразу удалился немыслимо далеко. На недосягаемое…
Когда он собирался уезжать из дома, из ржаного батона насушил себе сухарей… на дальнюю (невозвратную!) дорогу. …Мед ел ложками. Неужели там, где он сейчас, ему несладко?
Ты еще не успел позабыть, как мать пела над твоей колыбелью… Сейчас над твоей могилой поет вьюга.
В зале на линолеуме застывшие восковые капли, упавшие с горящих свечей во время отпевания Алеши…
Ветрено. В окне суматошно мечутся тени от веток калины… Ты ли, сынок, в поздний час что-то хочешь мне сказать… тревожное?..
Я назвал тебя сыном тысячу раз! А ты хоть бы один раз откликнулся!
Я обнимаю подсолнухи – они вздрагивают… Помнят, как я на этой меже кормил Алешу?
Воробьи долго и оживленно щебечут на калине: сегодня день рожденья Алеши.
• • •
Тело сына срослось с плотью Великой Матери Земли. Стопами я прикасаюсь к ним… осторожно… …каждый шаг, как толчок крови в сердце…
Свет его жизни во мне и во всем мире.
Он и я обнимаем Вселенную. Он протягивает руки с Небес, а я – с Земли… …Иди домой… тут хорошо…
Незабудки глаз
Слезам любви и скорби не исчерпаться, не иссякнуть до донца. В воспаленной памяти моей всплывают все новые и новые картинки, эпизоды, штрихи. Несколько подборок из «Записок…» опубликованы в еженедельнике «Литературная Россия». Из разных городов и весей я получил письма. Они – не отклики. А большее…
«Как обухом по голове: твои «Записки несчастного отца»! Читал их и плакал, не пряча слез. Виктор, не обессудь за мой лепет-совет: пиши о сыне, вспоминай, беседуй с ним. И душа его не будет сиротской». В. Паршин, журналист.
«Самое высокое страдание – мужество. Не торопись выплакать всю боль сразу. Жизнь и есть боль». Т. Брыксина, поэтесса.
«Прошу Бога, чтобы помог Вам выдержать, пережить беду. Надо жить. Творить. Предостерегать людей, напоминать о хрупкости, нежности, сиюминутности человеческой жизни». Г. Мазина, директор школы.
«Вы поведали о великом горе, которое испытывают в России все большее число людей. Как бы хотелось, чтобы плач Вашей души услышали те, кто «у руля страны». Е. Шуваева, студентка.
«Пять лет назад я так же потеряла своего сыночка. Поэтому Ваша беда – моя беда.
Я снова боль переживаю.
Чужую боль. А как свою.
Чужого сына я теряю,
Как своего. И вновь скорблю.
…Уснул навек в холодной тайне
И дум последних не узнать…»
«Попался мне номер «Литературной России» с твоими «Записками…» Там твое фото. С глазами, опущенными ниц, а вернее, в свою душу, в свою беду. Не печалься сильно. Душа твоего Алеши жива. Молись. Это единственная связь с ним.
Скорбь испытав, я приняла
Твою беду со скорбью, Виктор,
И ветер слез твоих не вытер,
Он сам, что много перевидел,
В свои рыдал колокола!
Ладонь на сердце положи
И сыну своему скажи,
Чтоб мужу моему отвесил
Земной поклон в небесных весях,
В краю не плоти, а души…
Нам всем, нам всем идти туда,
Смерть, как и жизнь, нет, не случайна.
Где тело гнет к земле беда,
Там душу поднимает Тайна.
Знать, посетил Господь и нас,
К себе страданьем призывая,
Сухие незабудки глаз
«…В Вашу чистую душу положена необыкновенная любовь ко всей Вселенной. И веет от нее солнцем, нежностью, красой». Ольга Горьковая.
«Источник света, несите Свет! Учите Любви, указывайте единственно верный Путь! Созданный по образу и подобию Бога, будьте олицетворением Его долгие годы…» Елена Макухина.
Эти строки из последних посланий моих духовных детей: их чувственный отклик на мою беду. Отец Небесный, будь снисходителен к ним за чрезмерно пылкий восторг. Ты же знаешь, что все мы стоим пред очами Твоими в застенчиво-любящем коленопреклонении. Вровень с Тобой – только Вечность.
Всем низко кланяюсь, кто с глубоким состраданием и участием принял Печаль моей души. Мир поднебесный, жизнь людская сложны и нередко непредсказуемы. Тем не менее мы должны пытаться вникнуть разумом во все их многообразие и ответвления, изыскивая крупицы Истины в подчас невеселых раздумьях и воззрениях. Между Добром и злом. Между Пресветлым и нечистым.
Будь здоров душой и телом,
Жизнь горька, но ты крепись
И к неведомым пределам
Уходить не торопись…
Снег… снег…
1
Жизнь моя сузилась до острия лезвия ножа.
При встрече с добрыми людьми ощущаю свою человеческую неполноценность и душевную ущербность.
Иду. А за моей спиной земля обрушивается… обрушивается…
«Сойду с ума, забуду сына… буду смеяться…»
Женщина, как и я, рано потерявшая сына, узрела мою окаменелую опечаленность, строго сказала:
– Не греши!..
Скучаю по жизни!
Жена: «Какая ценность – живой человек!» …После похорон леденящая метель утихла. Начался снегопад. Я заблудился в нем. Потерял дорогу, жилье. Снег… снег… Нет белого света. Нет тела и души. Я забыл, что такое жизнь.
•
Человек вычитал из моего стихотворения: «Плачет солнце…»
Недоверчиво хмыкнул:
– Не могу представить, чтобы солнце плакало.
– И не приведи Господь!
•
