— В какой мы хоть пирамиде находимся? — поинтересовалась я, чтобы хоть чем-то разбавить повисшее между нами напряжение.
Не факт, конечно, что Хирд знает ответ, но у меня сложилось ощущение, что если я не найду нейтральную тему для разговора, рано или поздно придётся обсуждать тот неловкий поцелуй на ритуальном холме. Это бы заставило меня чувствовать себя ещё более неловко, чем во время самого поцелуя.
— Кажется, Хеопс, — безмятежно отозвался Хирд, — а что?
Я остановилась.
— Ты сейчас серьёзно?
Хирд ответил на мой вопрос взглядом, полным такого искреннего недоумения, что мне стало смешно. Как и всякий среднестатистический ребёнок, я в детстве увлекалась древним Египтом и мечтала стать египтологом. Вот только отец, похоронивший мечты о собственной карьере археолога, внезапно поддержал меня в этом начинании и буквально вывалил на меня все свои знания в этой области. И самым впечатляющим и врезавшимся в память для меня навсегда осталось то, что саркофаг с телом фараона так и не был найден, даже несмотря на прямую наводку Геродота.
Всё это я, схватившись за голову, вывалила на боевого товарища-дегенерата, а заодно потребовала подтверждения того, что маги конкретное место захоронения нашли или хотя бы оставили знаки, позволяющие добраться до входа в скрытые земли. В ответ я получила только виноватый взгляд и печально повисшие дреды. Ожидаемо.
— Так, — безапелляционно заявила я, — мы возвращаемся к выходу. И не спорь. Хватит с меня приключений.
Хирд обречённо кивнул и направился в обратном направлении. Я последовала за ним, не забывая прожигать широкую спину раздражённым взглядом, параллельно ёжась от холода. Откуда-то из темноты неизведанного тянуло сквозняком, но я не горела желанием искать его источник.
Следующие примерно полчаса мы блуждали по коридорам, сворачивая то направо, то налево. При этом у меня сохранялось стойкое подозрение, что мы проходим по коридорам, в которых ещё не были. То и дело возникающие рисунки на стенах только подтверждали это.
— Мы заблудились, — констатировала я.
— Да, — легко согласился горе-экскурсовод, — извини.
Я только отмахнулась. Сама виновата: надо было сначала уточнить, а потом уже лезть в незнакомое место в компании недооборотня-раздолбая.
— Нужно вернуться до более-менее знакомого места и уже оттуда пытаться вырулить к выходу, — прикинула, прислонившись к стене, — и если не получится…
Я не успела додумать мысль. Цельная плита с рисунком Тота внезапно вся целиком вдавилась в стену, и пол под нами провалился. Этажом ниже обнаружилась горка, по которой мы, молча, что интересно, покатились вниз. Хирд продолжал по инерции удерживать в активном состоянии шар света, так что из темноты то и дело возникали всё новые фрески и пустующие держатели для факелов. Скольжение закончилось внезапно и очень болезненно — на нашем пути внезапно встала стена, в которую мы уткнулись ногами, предусмотрительно выставленными вперёд. Хорошо, что успели сгруппироваться, а то встретили бы внезапный финиш своими пустыми головами. Поднялись, помогая друг другу и, кое-как установив равновесие на наклонном полу, опёрлись на стену.
— И что дальше? — зачем-то поинтересовался Хирд у меня.
Ответить я не успела — финишная стена пришла в движение и начала наклоняться, открывая проход, в который мы прошмыгнули, не задумываясь.
Первое, что привлекло моё внимание в новом помещении — вода. Небольшое прямоугольное озерцо с островком посередине. Я с трудом удержала себя от того, чтобы немедленно упасть на колени и начать пить — мало ли что могло самозародиться здесь за долгие века полной изоляции.
Чтобы отвлечься, принялась оглядывать таинственное помещение, в которое нас привела хитрая судьба. Оно было абсолютно пустым, и только посреди искусственного водохранилища на небольшом островке гордо и непоколебимо возвышался саркофаг.
— Да неужели, — ошарашенно выдохнула я.
Если быть до конца откровенным, моё удивление было слегка подпорчено всплывшим воспоминанием: Геродот писал: «тело Хеопса находится на острове, окруженном каналом в скрытой подземной камере». В начале двадцатого века археологи разобрали пол в одной из камер и отрыли колодец, но саркофаг так и не нашли. Зато его нашли мы, и за это я была готова простить Хирду все блуждания по коридорам несколькими уровнями выше. Подумать только — египтологи, археологи и учёные годами бились над разгадкой тайны Хеопса, а мы справились с этим совершенно случайно! Так что удивляться здесь стоило только нашему воистину фантастическому везению.
— Хирд, ты чудо, — восхищённо простонала я, — это лучшее приключение в моей жизни!
Не думая ни о чём, я сделала несколько шагов вперёд и ступила в импровизированный ров, окружавший гроб фараона. И, как по сигналу, стены в некоторых местах начали отъезжать, открывая ниши, из которых выступили фигуры. Остановившись на секунду, они, слегка покачиваясь, двинулись в нашу сторону. Бинты, истлевшие от времени, свисали с полуразложившихся тел. Глаза светились потусторонним светом. Мумии, хранители покоя царя, собирались разобраться с теми, кто посягнул на его вечный сон.
— Хирд, в атаку! — выкрикнула я первое, что пришло мне в голову.
Воин колебался, и я понимала причину его неуверенности — чтобы наколдовать что-то боевое, нужно было отменить предыдущее заклинание. Послушайся он меня, и мы остались бы в темноте, окружённые бессмертными солдатами, для которых непроглядный мрак вряд ли станет помехой в выполнении долга. Быстро оглядевшись, я сцапала друга за руку и рванула в противоположный конец камеры, где чернел провалом спасительный выход. Мумии, не растерявшись, устремились за нами.
— Нам нужно, — думала я вслух, не снижая скорости, — найти другой выход.
— И как же это я не догадался, — саркастично отозвался Хирд, — и скажи-ка мне, у кого из нас меч за спиной?
— Ой, точно! — спохватилась я, на бегу выхватила катану, притормозила и в развороте разрубила одну из мумий на две половинки.
Отбежав на более-менее безопасное расстояние, мы остановились оценить масштаб причинённого мной ущерба. Поражённый мной древний воин-египтянин распался на две части. Нижняя часть топталась на одном месте, пока верхняя, рухнув на пол, сверлила меня ненавидящим взглядом всё ещё светящихся глаз. Остальное воинство окружило разрубленного товарища и просто смотрело на его метания, пока один из них не поднял верхнюю половину и не приставил к нижней. Половинки мгновенно срослись с мерзким хлюпаньем. И взгляды бессмертных, действительно бессмертных, воинов снова скрестились на нас. Мы снова бросились бежать.
— Повтори это, — крикнул Хирд, — это их замедляет!
Я кивнула и повторила свой приём, но посмотреть на спектакль в театре мертвецов товарищ мне не дал — схватил за руку и потянул вперёд. Не останавливаясь, я обернулась, но лишь для того, чтобы увидеть, как слегка уменьшившийся отряд мумий бежит за нами. Они оставили одного из своих помогать пострадавшему и продолжили преследовать нас!
— Кра’аш, — выдохнула я наполовину впечатлённо, наполовину раздосадованно, — у них же нет мозга, как они до этого додумались?!
— Как это нет? — изумился недооборотень.
— Вынули через нос, — отрезала я, — ходу!
Мы прибавили в скорости, но топот преследователей не стихал, и я, мысленно перечислив все доступные нам варианты, признала:
— Надо звать наших. Нэйт превратит их в пыль одним щелчком пальцев, а без него они просто загоняют нас до полной потери сил. Ну, или до смерти.
Хирд крепче сжал мою руку, взгляд его сделался жёстким.
— Беги вперёд, я постараюсь отбиться, — процедил он.
— Совсем с ума сошёл?
Не отпуская его руки, я поднесла вторую к лицу и надавила кристаллом сигнального браслета на лоб.
«Давай, — твердила я мысленно, — пожалуйста, мы виноваты, я признаю это, только помоги!»
Нэйт и Тина возникли у нас за спиной из пустоты и встретили преследователей льдом и пламенем. Тех, кто не промёрз насквозь и не осыпался осколками, полудемон сжёг дотла. Как я и предсказывала, ему для этого потребовался всего один щелчок пальцев. Я затормозила Хирда и облегчённо выдохнула.
