Обезопасив, как ему показалось, западную границу, Сталин, недолго раздумывая, решил расширить пограничный рубеж второй столицей России за счёт Финляндии. Длительные дипломатические усилия по этому поводу, даже подслащённые обещанием отдать финнам Карелию, не привели к успеху. Упрямый северный сосед не поддавался уговорам. Потом, наконец, согласился. Однако к этому времени терпение советской стороны иссякло. 30 ноября 1939 года, когда финны согласились на урегулирование пограничного вопроса, войска Ленинградского военного округа без какого-либо предупреждения перешли границу. Началась так называемая «зимняя война», в которой ставка делалась на то, что лилипут в одночасье спасует перед Гулливером, оказавшаяся бесславной как в военном отношении, так и в дипломатическом. Сталин, взявший ещё раз грех на себя, оказался в весьма щекотливом положении. Страна утратила авторитет державы, борющейся за мир. Советский Союз был исключён из Лиги Наций, став изгоем международного сообщества.
Красная Армия оказалась совершенно неготовой к ведению боевых действий в специфических условиях и продемонстрировала перед всем миром (хотя сведения о советско-финляндской войне подавались весьма скупо) свою беспомощность. Уже в начале января она вынуждена была перейти к обороне, только через месяц вернувшись к наступательным действиям. Еще через месяц противник, оказывая упорное сопротивление, начал отход. Стратегическое положение на северо-западе и севере Советский Союз улучшил, отодвинув границу от Ленинграда и Мурманска. Но цена этой безуспешной победы, завершившейся 12 марта 1940 года мирным договором, была очень дорогой.
В первый же заход на Хельсинки 30 ноября 1939 года при всей слабости финской противовоздушной обороны советская бомбардировочная авиация потеряла пятую часть самолётов, участвующих в атаке. Имея ничтожное количество танков и артиллерии, финны успешно боролись с советскими броневойсками, отсекая их от пехоты и уничтожая зажигательной смесью. Большой урон Красной Армии наносили снайперы и лыжные части, в совершенстве владевшие стрелковым оружием. За месяц боевых действий потери в наших танковых частях составили около 300 машин. Оперативная группа из семи батальонов, созданная Маннергеймом, за десять декабрьских дней уничтожила 4 тысячи солдат и офицеров, захватив в плен 600; 60 танков и более 200 пулемётов стали её трофеями. Окружена и полностью уничтожена была 139-я дивизия РККА. В новых налётах на финские города было сбито ещё 140 бомбардировщиков. «Советский Союз, – подводит итоги «зимней войны» историк Ю. Н. Лубченков, – бросил против маленькой Финляндии 45 дивизий, более 2000 самолётов и 3000 танков – это около одного миллиона человек. Потери Красной Армии в этой войне до сих пор не известны, и данные колеблются между 70 000 и 50 000 человек. Финская армия потеряла 23 452 бойца, которые известны поимённо»[2].
Другой исторический счетовод, ссылающийся на данные 1963 года, в 1998 году сообщал, что «потери советских войск составили: убитыми и умершими от ран и болезней на этапах эвакуации и в госпиталях – 87 506, пропавшими без вести – 39 369 человек. Более 5 тысяч попали в плен. Финны потеряли убитыми около 23 тысяч, ранеными более 43 тысяч, пленными 1100 человек». Трудно сказать, какие сведения вернее. Но ни те, ни другие не могут принести нам утешения. Что потери Красной Армии были внушительными, подтверждает и главнокомандующий финской армией К. Маннергейм: «Так как русские не экономили ни на пехоте, ни на танках, масштабы их потерь были ужасающими». Можно не сомневаться, что неудачи СССР в войне с финнами ускорили сроки начала Великой Отечественной.
Даже авантюристу меньшего масштаба, чем Гитлер, грех было бы не воспользоваться подобной ситуацией, тем более планируя внезапность нападения, преимущества которой были апробированы в сентябре 1939 года на польской границе, когда под разными невинными предлогами к ней были стянуты кадровые части, укомплектованные по штатам военного времени. Вторжение в Польшу, ознаменовавшее начало Второй мировой войны, прошло без сучка и задоринки, с ничтожными для Германии потерями, заняв чуть более месяца.
Почему бы не повторить подобную авантюру и с коммунистической Россией, столь бесславно проявившей себя в скоротечной войне с Финляндией? Тем более когда на столе лежит доклад начальника отдела иностранных армий Востока Генерального штаба сухопутных войск вермахта подполковника Э. Кинцеля о политико-моральной устойчивости Советского Союза и боевой мощи Красной Армии, который содержит стратегический прогноз её развития на ближайшее будущее, созданный на основе анализа советско-финляндского военного конфликта. Обращая внимание на то, что в Красной Армии началась качественная перестройка, которая скажется во всех её сферах, гитлеровский стратег высказывал предположение, что «в России плоды новых методов станут ощутимыми лишь через несколько лет, если не десятилетий. В ближайшее время повсеместно возникнут серьёзные различия в качестве войск. Части, находящиеся под наблюдением энергичных военачальников высокого ранга, уже вскоре достигнут сдвигов в знаниях и боеспособности. Но крупные провинциальные контингенты армии будут совершенствоваться лишь медленными темпами. Не изменится русский природный характер, тяжеловесность, схематизм, страх перед принятием самостоятельных решений, перед ответственностью.
Командиры всех степеней в ближайшее время не будут ещё в состоянии оперативно командовать крупными современными соединениями и их элементами. И ныне, и в ближайшем будущем они едва ли смогут проводить крупные наступательные операции, использовать благоприятную обстановку для стремительных ударов, проявлять инициативу в рамках общей поставленной командованием задачи»[3]. Надо отдать должное гитлеровскому генштабисту: он не были лишён прозорливости и сумел достаточно точно охарактеризовать «русский природный характер», т. е. те качества, которые, выражаясь по-современному, присущи менталитету русского народа. Можно предполагать, что Гитлера удовлетворил и прогноз Э. Кинцеля о ближайшем будущем военной доктрины Советского Союза, направленный на ускорение подготовки Германии к войне со страной, затеявшей перестройку своей армии и в этой динамичной ситуации едва ли способной дать решительный отпор вермахту. Что вскоре и подтвердил начальный период Великой Отечественной войны.
Форсировав в течение 1939 – 1940 годов оккупацию Чехословакии, Дании, Норвегии, Бельгии, Франции, Голландии (из них, пожалуй, наибольшее сопротивление оказала лишь Норвегия, на захват Голландии ушло всего пять дней), Германия наглядно продемонстрировала, какую роль в современной войне играют оперативность, неожиданность военных действий, численное превосходство авиации и выучка десантных подразделений, и обеспечила себе тылы. Оставалось немногое: укрепить руководство вооружённых сил опытными полководцами и выработать стратегию взаимодействия всех родов войск в наступательных операциях как наиболее эффективного вида военных действий. За этим дело тоже не стало. Генштаб сухопутных войск возглавил Ф. Гальдер, не совсем лояльный фюреру, но имевший на своём счету несколько успешно проведённых войсковых кампаний. В этом случае Гитлер отдал предпочтение профессионализму, а не личной преданности служаки Главнокомандующему. А стратегия военных действий вермахта целиком совпадала с советской, но учитывала фактор внезапности, который давал преимущество германской армии. В этом случае Красная Армия должна была вести оборонительные бои, тактика которых в Вооружённых Силах Советского Союза практически не была разработана. «Германское командование, – отмечает известный военный историк В. Рунов, – планировало, достигнув внезапности, имеющимися силами авиации подавить советскую авиацию на аэродромах, дезорганизовать управление танковыми соединениями в первый день войны и не допустить организованного занятия советскими войсками своих районов. Затем, блокировав гарнизоны укреплённых районов, после мощного огневого поражения нанести сильные удары наземными войсками на избранных направлениях, быстро вклиниться в советскую оборону и осуществить разгром войск прикрытия государственной границы по частям. В случае проведения контрударов механизированными корпусами на второй-третий день войны нанести им поражение ударами авиации, огнём полевой и противотанковой артиллерии и соединений сухопутных войск. После этого фашистское командование намеревалось стремительно развивать наступление на восток, препятствуя организованному отводу войск прикрытия государственной границы на тыловые рубежи и громя выдвигающиеся фронтовые резервы.
