Это была Адели, одна из близких подруг Эредис. Именно она была таинственным связным, передающим ему записки от нее. Встретившись с ним взглядом, Адели замерла, кусая дрожащую нижнюю губу. Было совершенно ясно: она рассчитывала на помощь, поддержку, защиту, но… что он мог сделать, не пойдя против устава?..

– Перед вами трое несчастных, которые решили устроить диверсию, – рычащий голос рыцаря-капитана Вудроу звучал равнодушно. – Этой ночью они проникли в хранилища и уничтожили месячный запас Ignifer.

Иолаты переглянулись.

Ignifer был единственной защитой от магии. Конечно, от огня и кислоты он спасти не мог, но разум оберегал отменно. Рецептура зелья держалась алхимиками Магистериума в строгом секрете, и на это были свои причины. Кроме того, Ignifer был погибелью для магов. К нему прибегали в случае самой страшной кары – обряда очищения и искупления.  Ignifer лишал магов их сил, обрывая их связь с Границей двух миров, в которой было средоточие магии.

И впервые за всю историю существования Магистериумов, иолаты оказались совершенно беззащитны перед своими вечными врагами.

– Эти безумцы, – рыцарь-капитан едва заметно мотнул головой в сторону магов, – понесут наказание соразмерное их деянию. А сейчас я хочу, чтобы вы все уяснили, – он обвел глазами своих подчиненных, – пока мы не получим свежую партию Ignifer, воздержитесь от провокаций. Тех, кто нарушит устав, мы будем вынуждены наказать незамедлительно. Иолаты будут отданы под трибунал, маги подвергнутся обряду очищения.

– Чем вы собрались нас очищать, если Ignifer нет? – выкрикнул кто-то отважный из толпы магов.

Иолаты словно по команде подобрались, ощетинились, как гончие, учуявшие дичь. Им нужен был лишь один приказ, чтобы разорвать наглецов в клочья. Но Вудроу обвел глазами зал и устало заключил:

– Уверяю, отрубленная голова очищает не хуже Ignifer.

В зале воцарилась звенящая тишина.

Внезапно Каин столкнулся взглядом с Эредис. Девушка не была напугана, как остальные. Она стояла, обхватив плечи руками, а в ее глазах было… разочарование. И вызов, который было невозможно не узнать. Каин перевел глаза на Адели, которую уводили братья по Ордену – и догадка ударила молнией.

После завтрака он поймал Эредис в библиотеке. Благо по утрам там никого не бывало.

– Совсем с ума сошли? – рявкнул он, крепко сжимая хрупкое запястье. Эредис посмотрела удивленно и попыталась вырвать руку.

Каин был зол. Несмотря на то, что влюбленность и вызывала в голове вакуум, идиотом он никогда не был.

– Решили бунт устроить? Совсем головой не думали?

– Как раз-таки думали! – уверенно возразила девушка. – Как нам еще защитить себя, Каин?

– Да вы не о защите думали, а о мести. Необоснованной. Ты хоть знаешь, что сделают с Адели? Сколько вас еще таких?

 Во взгляде Эредис что-то поменялось.

– То есть, это мы еще и виноваты? Ну конечно. Было бы странно услышать что-то другое от иолата, – с презрением выплюнула она и все же выдернула руку. – Ты такой же, как все они.

– Ты прекрасно знаешь, что я попал в Орден не по своей воле, – Каин готов был поклясться: еще секунда – и он собственноручно прибьет вредную девицу.

– Да что это меняет? Устав у вас у всех один!

Каин выдохнул, мысленно приказывая себе успокоиться. Из раза в раз он повторял Эредис, что не выбирал собственной участи, и из раза в раз она игнорировала все его объяснения.

Несколько столетий назад, во времена короля-узурпатора добровольно в Орден не хотел идти никто: настолько пугающие и мрачные слухи окружали Магистериум и все, что с ним было связано. И для того, чтобы хоть как-то пополнять ряды иолатов, король издал приказ, позволяющий семьям откупиться от податей, отдав одного и нескольких своих сыновей на службу. Через несколько лет короля-узурпатора свергли, он так и сгнил в заточении, но закон почему-то остался. Им и не преминул воспользоваться отец Каина.

Девушка скрестила руки на груди, покусала губу.

– Зато мы можем быть уверены, что хоть на какое-то время нас оставят в покое.

– Да что ты!

Не удержался.

Эредис прищурилась.

– Без своего Ignifer вы беспомощны, как слепые кутята. И если кто-то сунется, мы сможем дать отпор. Или ты думаешь, что мы способны только путь к своей комнате осветить?

Каин молчал, пытаясь осознать, что он только что услышал. Без Ignifer иолаты, как и все остальные люди, были уязвимы лишь для одного вида магии, который был прописан как запретный во всех известных уставах и кодексах. Маги не имели права влиять на разум и волю. Преступление этого закона каралось смертью. Этот вид магии не изучался ни в одной Академии, но в запретной секции библиотеки можно было найти пару томиков с практиками.

– Безумная, – угрюмо заключил он со вздохом. – Делай, что хочешь. Только не попадись.

Лицо девушки просветлело. Она улыбнулась и, оглянувшись, быстро поцеловала его в уголок губ.

– Я хочу отдать тебе кое-то, – заговорщически шепнула она. – Встретимся вечером?

Каин закатил глаза. Нет, эта девчонка определенно была без инстинкта самосохранения. Даже ужесточение режима ее не пугало. Но разве он мог отказаться?

Еще раз поцеловав его на прощание, Эредис выскользнула из библиотеки.

Днем все разговоры были только о порченом Ignifer. Многие иолаты были уверены, что маги затеяли это ради восстания, которое непременно произойдет если не сегодня, то завтра.

Каин слушал их, язвительно улыбаясь в душе.

Магистериум воистину был оплотом двуличия. Вот, например, напротив него сидел Лиам – молодой иолат, закончивший обучение этой весной. Вряд ли кто-то из Ордена был не в курсе, как он кокетничал с молоденькой рыжей магессой, в силу возраста не страшась ни устава, ни рыцаря-капитана Вудроу. Рядом с Лиамом сидел Бард. Он был старше Каина на несколько лет. И он как-то раз явился на ужин со следами помады на щеке. Хорошо, что братья по Ордену заметили это раньше рыцаря-капитана.

И сейчас эти двое стучали кулаками по столу громче всех, доказывая, что магам не место в этом мире.

Каин улыбался. И молчал.

На подушке из черного бархата переливались холодным белесым блеском капсулы Ignifer.

Каин переводил взгляд со шкатулки на Эредис.

– Я даже знать не хочу… – дыхание перехватило.

– У некоторых моих собратьев действительно нет разума. Я боялась, что ты можешь пострадать. И попросила Адели…

Глаза Эредис забегали, словно под ошарашенным взглядом Каина она начала сомневаться в правильности своего поступка.

Мужчина приложил ладонь ко лбу, словно это помогло бы усмирить галопирующие мысли.

Что он должен сейчас сказать?

Что вообще говорят в таких случаях?!

Эредис начала нервничать.

– Каин. Или ты его заберешь, или я… – она не договорила. Ловко подцепила одну из прозрачных капсул и прикусила зубами.

Леннард замер.

– Дис. Ты что творишь?..

Медленно, почти не дыша. Так разговаривают с самоубийцами, которые уже стоят на козырьке крыши. Одно неверное слово или движение – и всё. Тело действовало быстрее разума. Одним движением приблизившись, Каин уверенно привлек ее к себе, приникая губами к губам, отвоевыя капсулу и раскусывая податливую оболочку.

И за секунду до того, как безвкусная жидкость потекла в горло, он увидел, как Эредис что-то шепчет, складывая руки в сложном магическом пасе.

И стены, качнувшись, уплыли в белесый туман.

Дернувшись, Каин открыл глаза. Он сидел за столом, уронив голову на руки. Под ним на столе лежал ворох перепачканных чернилами бумаг: письма сестре у него никогда не выходили. Рядом на последнем издыхании трепетала свеча, уронив фитиль в расплавившийся воск.

Леннард провел ладонью по лицу, смахивая остатки сна. Хотя, ему не верилось, что это был просто сон. Слишком уж все реально было… И во рту словно наяву чувствовалось  послевкусие Ignifer…

Он не услышал, как тихо открылась дверь, и в его маленькую комнатушку скользнула тень. Свеча догорела окончательно – и тут же его глаз коснулись теплые руки, лишая зрения. Каин вскочил с места, инстинктивно хватая незваного гостя за руку, но тут ощутил знакомый аромат духов.