Раздумывать, что там и как не стала. Выдохнула и в очередной раз просочилась сквозь дверь.

— Я же просил не вмешивать ее! — непривычно резкий, чуть хрипловатый от плохо сдерживаемых эмоций голос дяди Фила, заставил меня замереть рядом с дверью.

— Тебе стоило лучше присматривать за родственницей, — а вот наличие в кабинете дяди именно этого человека стало для меня сюрпризом. В кресле, напротив камина, который почему-то был разожжен, несмотря на теплую летнюю ночь, закинув ногу за ногу и покручивая в пальцах пузатый бокал с коньяком, вальяжно развалился лорд Николас Прэтт.

Прэтт! В кабинете моего дяди! Прэтт, который почему-то разговаривает с моим родственником так, словно бы они давно и хорошо знакомы! Тот самый лорд Прэтт, который покинул мою спальню совсем недавно самым странным образом! Да я поверить в увиденное не могла и замерла, даже дыхание затаив, хотя и не была уверена, что в таком состоянии вообще могу дышать.

— Но ты проигнорировал мое мнение, — продолжал лорд Прэтт, лениво прокручивая в руках бокал с коньяком и любуясь отблесками огня на гранях. — Так что не надо винить во всем меня.

— Она чудом не пострадала… — дядя Фил стоял спиной к своему собеседнику, лицом к камину, и я видела, как он сжимает и разжимает пальцы свободной левой руки. В правой у него, как и у Прэтта был бокал с коньяком.

— Она не пострадала, — чуть резче, чем следовало, отрезал Прэтт. — Но мое мнение относительно всего этого ты знаешь.

— Я могу отправить ее на юг…

— Это лишено смысла. Уже поздно. И мне искренне жаль, что все так получилось. Правда… жаль.

— Я потерял брата, и Рианна — это все, что у меня осталось. Ты знаешь, я пойду на все, чтобы ее защитить. На все, Ник.

— Ты все еще можешь жениться и завести своих детей, — мне показалось или в голосе лорда Прэтта проскользнула грусть? В любом случае, произнеся эту фразу, он опустил взгляд и теперь смотрел только на бокал в своей руке.

— То-то я смотрю, ты сам так торопишься под венец, что пятки сверкают! — вот теперь узнаю своего дядю.

Лорд Прэтт не ответил, продолжал рассматривать бокал, вертеть его в пальцах. Дядя Фил все еще смотрел на огонь в камине, а я… я просто висела в воздухе и медленно сходила с ума.

Мой дядя. Мой дядя запросто общается с лордом Прэттом. Пьет с ним коньяк в своем кабинете посреди ночи и… И это у меня вообще в голове не укладывалось. За последние годы я узнала почти всех его партнеров, точно перезнакомилась со всеми друзьями. Но никогда, — ни единого раза! — даже не слышала о том, что он лично знаком с лордом Николасом Прэттом! Я даже представить себе этого не могла!

Но не только это поразило, слова менталиста о том, что дядя еще может жениться заставили меня задуматься. Звучало это так, ну так, словно бы они говорят о том, что известно им обоим. То есть, о чем-то тайном, не предназначенном для чужих ушей. Это звучало, как… Да как тайна это и прозвучало! И я задумалась. Окинула взглядом своего родственника и заметила то, о чем раньше никогда не думала и на что не обращала внимания.

Я привыкла считать дядю Фила мудрым, опытным, я во всем полагалась на него, как на старшего. Всегда! Я априори признала его взрослым и рассудительным, но… Вот сейчас, в это самое мгновение, глядя на него и сравнивая его с лордом Прэттом, я вдруг отметила, что на самом деле, мой дядя не намного старше. Если лорду Прэтту не было еще и тридцати, то дяде Филу чуть больше сорока. И мне вдруг стало… не страшно, нет, но как-то странно. Вспомнились все те намеки многочисленных его друзей, оброненные фразы, отголоски воспоминаний… Дядя Фил еще молод, довольно привлекателен, как мужчина (это я раньше не обращала на это внимания, считая его заменой отцу и не сравнивая с остальными мужчинами, не являющимися мне родственниками, теперь же, я отчетливо видела это и поражалась своей собственной слепоте), богат и довольно влиятелен в обществе. Так почему? Почему он так и не обзавелся своей собственной семьей? И даже не стремиться к этому?

— Расскажешь Алану? — нарушил молчание дядя. Он развернулся и теперь смотрел на лорда Прэтта в упор.

— Нет! — ответ прозвучал слишком резко, можно было даже сказать — грубо. — Ему ни к чему ввязываться в это.

— Бережешь, — усмехнулся мой родственник, и я вдруг перестала его узнавать. Это был он и не он в то же время. Незнакомое мне выражение лица, острый, сосредоточенный взгляд, неприятная ухмылка.

— Он некромант. Один из сильнейших, уверен, что не догадается сам? И насколько я знаю Алана, он упрям, корыстен и честолюбив, а еще… целеустремлен. Его будет трудно сбить с пути.

— У меня осталось не так много друзей, — спокойно отозвался Прэтт, поднимая глаза и с достоинством выдерживая взгляд своего собеседника. — И я больше не намерен их терять. В прошлый раз мы облажались, позволили эмоциям взять верх, и в результате… ты знаешь, что произошло. А Март… сейчас занимается убийством Ариэллы, ему предстоит противостояние с Нейросами. Он будет занят, слишком занят, для того чтобы лезть во что-то еще.

— Ты думаешь, он не поймет, что в этом деле есть двойное дно? Он умен и, знаешь, чем-то напоминает мне гончую — если возьмет след, то его уже ничем не остановить.

— Я хорошо замел следы. Он не должен догадаться, а если и заподозрит что-то, то… я буду рядом, чтобы в очередной раз скрыть от него истинное состояние дел. — Прэтт только плечами пожал и вернулся к созерцанию бокала с коньяком. — В этот раз у нас нет шанса проиграть. Слишком много потерь, слишком много всего поставлено на карту.

Дядя усмехнулся, и не сводя странного, какого-то оценивающего взгляда с Прэтта, поднял руку, в которой держал бокал и сделал маленький глоток:

— Мы всегда проигрывали, — горькая складка появилась в уголках его губ, вертикальные морщины прорезали лоб. — И не только в прошлый раз. Антуан… твоя семья… каждый из нас несет свой крест. Но ты прав в одном, Ник, я не желаю больше хоронить близких, так же как и ты. Рианна не должна отвечать за грехи отца или мои.

— Ох, Фил, — Прэтт с улыбкой покачал головой, — ты себе и не представляешь, насколько она сильна. Тебе стоило выдать ее замуж еще два года назад, отослать подальше от столицы и вообще забыть о том, что твой непутевый братец оставил потомство. А сейчас… уже поздно, друг. И выхода я не вижу. Если в ней проснется наследие Сольеров, ее судьба будет решена. Орден не оставит такой ресурс без внимания.

У меня после этих слов сердце сжалось. Какое-такое наследие? Что за Орден? О чем они вообще говорят?

— Мой брат был идеалистом, — грустно так произнес дядя Фил, — и иной раз мне кажется, что чем старше становится Рианна, тем больше она похожа на Антуана. Слишком похожа. Он искренне верил в то, что может сделать мир лучше, за что и поплатился. В девочке тоже есть эта черта, но я не позволю использовать ее, Ник. Пусть мой брат и натворил дел, но в одном ему не откажешь — он заботился о своей семье и сделал все возможное, чтобы уберечь их. Я не могу предать память о нем.

И столько… грусти было в его голосе, столько сожаления и боли. Они говорили о моем отце. Я это поняла. И не выдержала — сделала стремительный шаг вперед, то есть хотела сделать только шаг, но не учла свое прозрачное состояние и пролетела почти полкомнаты, сумев остановиться только в шаге от дяди Фила и его собеседника.

Они оба повернулись в мою сторону. Только если взгляд Прэтта был расфокусирован, то есть меня он явно не видел, то дядя Фил… Его глаза, светло-карие, истинно сольеровские, точно такие как у меня, вдруг стремительно почернели и чернота эта не остановилась только на глазах, она вдруг стала вырываться наружу, потекла черным туманом по лицу, стала извиваться в воздухе, образуя вокруг моего родственника почти непроницаемый кокон. Это было так страшно, что я не выдержала. Закричала и отшатнулась назад…

Воздух вокруг меня закружился, картинка стала смазываться, а в следующее мгновение я с криком и бешено бьющимся сердцем подскочила на собственной кровати.