— Такая же колючая? — не могла не съязвить я, хотя стоит признать чувствовала совершенно неуютно. Появилось смущение, я почувствовала, как стали гореть щеки от прилившей к ним крови, чего со мной давненько уж не случалось. И стало неприятно от того, что лорд в моей спальне, куда ему уж точно ход был заказан, а я стою перед ним с голыми ногами, в тонкой ночной рубашке, почти прозрачной и пеньюар, который тоже тонкий и тоже почти прозрачный просто небрежно наброшен на плечи, я же не собиралась гостей принимать… Я вообще спать собиралась!

— Такая же… красивая и нежная и…

— Хватит! — прорычала в ответ и смущаться сразу перестала. Злость, она, как известно, толкает не только на подвиги, чаще всего злость толкает на глупости. Но я решительно запахнула пеньюар, несколько рваными движениями завязала пояс потуже и отбросила за спину распущенные волосы. — Что вы забыли в моей спальне и… кто вам позволил проникать ко мне среди ночи и через… через окно! Это просто… просто немыслимо!

Не обращая внимания на застывшего в дверях гардеробной лорда, направилась в спальню, шла, можно сказать, на таран, но Прэтт вовремя скользнул в сторону, пропуская меня. Это разозлило еще больше, но я только кулаки покрепче сжала и стала дышать глубже, в надежде успокоиться.

— Приди я сюда утром, как того требуют приличия, то остался бы стоять на улице, поскольку ваш дядя ясно выразился, что не желает видеть меня рядом с вами.

— Он несколько иначе выразился, — буркнула в ответ и остановилась посреди комнаты. Развернулась лицом к Прэтту и, скрестив руки на груди, вперила в него разъяренный взгляд. — Но сути это не меняет. Что вам нужно от меня?

— Хотел попросить прощения, — лорд Прэтт не торопился покидать свое место и вообще приближаться ко мне. Так и остался стоять возле гардеробной, прислонившись плечом к распахнутой створке и крутить в пальцах розу. Разве что развернулся лицом ко мне. — И удостовериться, что с вами все в порядке.

— Кажется, вы откровенно убеждались в этом еще в ратуше, — выпалила я, все еще горя праведным гневом, слишком поздно сообразив, что приличной девице не положено вообще подобное наблюдать. И Прэтт это точно сообразил, потому что улыбка его стала такая… ну такая, что меня снова в жар бросило.

А он молчал. Смотрел на меня, улыбался и крутил в пальцах розу. Мне стало жалко цветок. Не то чтобы мне никогда раньше цветов не дарили, дарили и много. Дядины несостоявшиеся женихи так и вовсе корзинами заваливали иной раз по нескольку штук в день и в академии адепты не сказать, чтобы жалели денег на подобные знаки внимания. Но вот конкретно эту розу мне было жалко. Я вздохнула, приблизилась к лорду, наблюдавшему за мной со всевозрастающим любопытством, отобрала цветок и снова ретировалась на середину комнаты.

— Ну, начинайте, — кивнула повелительно.

— Что начинать? — удивленно вскинул сразу обе брови Прэтт.

— Извиняться, — я опять кивнула. — Так и быть, выслушаю, раз уж вы сподобились забраться ко мне в окно среди ночи. Кстати, — нахмурилась, раздумывая над возникшей в мыслях догадкой, — А как вы, кстати, сюда забрались? Моя спальня на втором этаже.

Лорд Прэтт чуть смутился… именно что смутился, потому что взгляд отвел и плечами повел так, словно бы ему пиджак враз стал тесным.

— Ну? — требовательно произнесла я, поднося полураспущенный бутон к лицу, чтобы скрыть улыбку. Вдохнула тонкий аромат розы и чуть прикрыла глаза от удовольствия. Прэтт угадал. На самом деле угадал. Я люблю розы. И именно вот такие, еще не до конца распустившиеся, нежные, словно бы согретые солнцем. Хотя… для менталиста в звании Мастер нет ничего невозможного, пусть даже он не может прочесть мои мысли или же внушить мне собственные. Но и в последнем я была уже не уверена, слишком неоднозначные чувства вызывал у меня этот мужчина. Странные, мне самой непонятные, а подобного я не любила. Очень. И всегда старалась избегать таких ситуаций.

Окинула загадочно улыбающегося лорда внимательным взглядом и поняла, что избегать конкретно вот этого мужчину и тех чувств, которые он будил во мне, вряд ли получится. А значит, что? А значит, надо использовать все это в свою пользу.

— Ну? — снова повторила я. — Вы извиняться будете?

— Буду, — кивнул лорд Прэтт, снова улыбнулся… проказливо на этот раз, и вдруг опустился на одно колено, протянул руки ко мне и начал… собственно извиняться. — О, несравненная! О, прекрасная! О…

— Дальше можно опустить, я все это уже знаю, — прервала я его словоизлияния и закусила губу, отчаянно стараясь не засмеяться. Просто так уморительно было наблюдать за подобным представлением.

— Хорошо, — согласно кивнул лорд, но проказливо-уморительное выражение с лица не убрал и продолжил: — Молю вас о прощении, поскольку не винен перед вами. Не имел злого умысла и не учинял ничего предосудительного.

— В меня стреляли, — возмутилась я, но сделала это скорее для того, чтобы прервать монолог. Меня душил смех, и сдерживать его, глядя на коленопреклонного лорда не было больше никакой возможности. Но и отвести от него взгляд тоже не получалось.

— Так не я же! — возмутился лорд Прэтт.

— Но вы в том виноваты!

— Лишь косвенно. Вам свершено незачем было хвататься за револьвер. Леди Милош полностью находилась под моим контролем и если бы не эта ваша глупая выходка…

— Что? — воскликнула я возмущенно, прищуриваясь. — Так я еще и виновата в случившемся? А не много ли вы на себя берете? Это вы меня подставили! Вы! На пару со своим дружком, старшим следователем!

— Каюсь, — Прэтт склонил темноволосую голову, волосы свесились на лицо и в темной гриве заплясали огненные блики, отбрасываемые ночником. Я залюбовалась на мгновение. — Но операция была четко спланирована, и все шло по плану… до определенного момента. Вы, мисс Сольер… а вот теперь давайте откровенно, — лорд Прэтт изменился неуловимо. Он перестал корчить из себя шута, одним плавным движением поднялся на ноги и посмотрел на меня… серьезно так посмотрел. От этого взгляда мне стало не по себе, а шутить и дурачиться расхотелось вовсе. Просто вот сейчас он был так не похож на того Прэтта с которым я была знакома. Совсем не похож. — Вы идеально вписывались в операцию. И блестяще справились со своей ролью, даже не зная о ней.

— Я испугалась.

— Простите, — на этот раз Прэтт был искренен, не хохмил и не притворялся.

Смотрел прямо мне в глаза и в отсвете ночника его собственные глаза казались черными бездонными омутами. — В этом я и правда перед вами виноват. Стоило проявить чуть больше изобретательности и настойчивости и все же встретиться с вами, чтобы предупредить. Но… вы не появлялись в своей квартире, а на то, чтобы попасть сюда, нужно было время, которого у нас с Мартином попросту не было. Нейросы… сработали быстро и четко. Завтра вице-канцлер должен встретиться с императором, и… только Творец знает, чем эта встреча может закончиться.

— Так он знает, кто убил леди Ариэллу? — удивленно вскинулась я.

Прэтт усмехнулся и даже головой покачал, удивляясь моей наивности.

— Конечно, знает. Поверьте, лорд Нейрос-старший всегда все знает, у него на поводке целый выводок менталистов, и уж о проделках собственных домочадцев, он точно осведомлен. Не удивлюсь, что он лично узнает обо всем еще до того, как что-либо будет совершено. Потому и торопился встретиться с императором, чтобы утвердить свои позиции. Скандал ему не нужен, тем более, сейчас.

Я закусила губу, раздумывая над словами лорда Прэтта. По всему выходило, что… Да ничего хорошего не выходило. Политика! Отвратительная, грязная политика. И мне вот до жути расхотелось во все это лезть. Просто… нельзя говорить правду, когда дело касается политики или сильных мира сего, в этой области и в высшем обществе такие понятия просто не существуют.

— Как вы узнали? — решилась я все же задать вопрос. — Как узнали, что именно леди Милош убила свою кузину? Ведь никаких следов не было, никаких зацепок…