— Спасибо, — прошептала Вика, и через весь стол потянулась, чтобы меня поцеловать.

А меня снова повело. Руку под маечку запустил и совсем про еду забыл. Прекрасно понимаю, что еще немного и с ума сойду от постоянного голода и безумного желания. С трудом оторвался от Новиковой, потому как вижу, не готова она к продолжению банкета.

После завтрака Вика решила навести порядок в квартире. Потянулся было ей помочь, но запретила, поэтому с удовольствием вытянулся на кровати, лениво наблюдая за ее хаотичными движениями. За гудением пылесоса не сразу услышали входящее сообщение.

«Умница!» — пришло от Павла, и смайлик в виде сердечка красного в конце.

Внутри все перевернулось. Никто не имеет права сердечки Новиковой присылать. Разве только я. И когда только собственником заделался? За несколько дней безумцем прирученным стал. Себе сто лет не готовил, а с Викой руки сами к плите потянулись. Скоро начну с рук есть. Скрепя сердцем, но начну, потому как влюблен по уши, дурак несчастный!

Мать позвонила, когда я окончательно потерял счет времени. Пообедав, мы собирались прогуляться до ближайшего кинотеатра, когда запиликал мой телефон. Я сразу узнал мелодию, но не спешил реагировать. Мобильник лежал ближе к Вике, и мне было любопытна ее реакция, когда увидит на экране женское имя.

Черт! Я с неистовством маньяка жаждал ревности Новиковой, даже к собственной матери. Совсем крыша поехала.

— Вероника звонит, — взглянув на экран, произнесла Вика и на меня взглянула. — Ответишь?

И ни капли упрека в голосе и на лице. Только глаза стали грустные, словно предчувствуя, что этот звонок способен нас разлучить.

— Конечно! — взял мобильник и на кухню вышел.

Не хотел Новикову снова вляпывать во все это дерьмо. Хотя и так уже вляпалась по уши из-за моего бешеного эгоизма. Мне бы по-хорошему высадить ее тогда возле дома и, не поддаваясь на улыбки и красивые слова, умчаться в ночь. И встретиться снова лет этак через десять, когда уже все перегорит.

— У тебя все хорошо? — произнесла мать.

Голос обеспокоенный, но не слабый. Не стал выдыхать раньше времени, пока не удостоверюсь, что с ней все в порядке.

— У меня все хорошо. А ты как?

А в висках пульсирует, что если… С ублюдком ведь нельзя ничего заранее предугадать.

— Дома, — бесцветно ответила Вероника и добавила, — одна.

— Сбежать не получится? — случайно вырвалось.

Просто за несколько дней бесконечного счастья наивно поверил, что теперь так будет всегда.

— Нет, но у меня правда все хорошо, — выдохнула Вероника. — Не беспокойся. Просто хотела услышать твой голос, — мы помолчали, наслаждаясь каждый своей тишиной. — Береги себя, — прошептала мать.

Ее слова слились с короткими гудками оборванного вызова. Сжал зубы, стараясь быть сильным и к двери повернулся. А там Вика стоит и смотрит на меня. В красивом платье, потому как прогуляться планировали и бантик на груди теребит. Нервничает.

— Ты уйдешь? — первой не выдержала Новикова.

Едва сдержался, чтобы не улыбнуться, потому как ревновала ужасно. Верный признак того, что я ей небезразличен.

— А ты как думаешь? — решил ей позволить придумать всякой ерунды, прежде чем узнает правду.

— Если надо — иди, — слишком легко отпустила, что я испытал разочарование, и добавила. — К ней? — а дальше слова полились сплошным потоком. — А она кто? Любовница? Подруга? Просто я не знала, что у тебя кто-то есть.

— Она замужем, — произнес, а у самого челюсть свело от горького «замужем». Такого чертового ублюдка ни одной женщине не пожелаешь.

— Замужем? — Новикова оторопела, не ожидая такого ответа.

— Ну да. А что в этом такого? — откровенно издевался, но Вика даже не заметила. А глаза так и метали демонические молнии.

— Ничего, просто…, - она стушевалась, а я заметил, как начал стремительно падать в ее глазах. — Ты с ней спишь? — добила меня вопросом.

Это было последней каплей. Одно дело ревновать, и совсем другое думать обо мне самое плохое. Я, конечно, не святой, и с цыпочками не в шахматы играю, но одна партия с Новиковой стоила сотни партий с толпой бесполезных девиц.

— Новикова, своей бурной фантазией ты меня в могилу сведешь, — я покачал головой и воздел глаза и руки кверху. — Королева Вероника Игоревна, моя мать.

— Мать?

Казалось, изумлению Вики не было предела. Разумом она понимала, что мне незачем лгать относительно собственной матери, но не могла не сомневаться.

— А почему бы и нет? — усмехнулся. — Матери иногда звонят своим детям. Особенно когда дети сами первые не звонят. Да ты сама взгляни! — взбесился, потому как она все еще продолжала хмуриться.

Набрал в поисковике мобильника нашу фамилию и город. Помню, недавно статья вышла. Сплошной фарс и разочарование, но для Вики подойдет. Женщины до ужаса любят идеальные истории про идеальные семьи.

Продемонстрировал Новиковой фото, где вместе с родителями запечатлен. Едва не сблевал от приторности снимка. В статье ниже ее имя с фамилией упоминаются. Вика почитала, посмотрела «сладкие» фотки и вернула мобильник.

— Понятно, — кивнула и ни слова больше. А взгляд такой виноватый. Сама понимает, что глупость сморозила, приревновав меня к Веронике. — А почему ты с матерью так сухо разговариваешь? — наконец выдала Новикова.

Старик считает, что из мужчины, сюсюкающегося с собственной матерью, не выйдет ничего толкового. Вот и приходится постоянно обмениваться дежурными фразами, потому как, всем известно, что и у стен есть уши.

— Как умею, — буркнул, отгородившись от Новиковой стеной до неба.

А что она хотела? Чтобы я кинулся душу наизнанку выворачивать, демонстрируя, какой я ничтожный слизняк, не сумевший защитить собственную мать. Мне, вообще-то, тоже до чертиков обидно, что ни хрена ни на что не гожусь, разве что тащиться в хвосте свиты старика.

— А ты вообще любишь родителей? — Новикова жутко нервничала, поэтому достала разделочную доску и принялась что-то там строгать. Как будто мы позарез как салата хотим.

Хороший вопрос, на который ответить почти невозможно. Старика я ненавидел, а мать жалел. Что одинаково, так это ненавидел обоих. Старика за безумную жестокость, а Веронику за покорность, доходящую порой до абсурда.

Но такое не расскажешь женщине, ненавидевшей меня долгие годы. Не поймет, осудит, потому как никому не охота копаться в грязи и чужих переживаниях. Окружающие хотят видеть нас счастливыми и успешными, с улыбкой до ушей и мешком оптимизма за спиной. А убогие и печальные кому мы нужны?

— Ненавижу, — выдохнул.

Нож Вики замер на несколько секунд, а потом снова мерно застучал по разделочной доске.

— Знаю, — я сел на стул, наблюдая, как Новикова ловко орудует ножом, — я херовый сын, — улыбнулся собственным мыслям и добавил. — И друг тоже никудышный. Вон Осипов как убивается. А мне все по барабану. Лишил Костика компании и дальше живу. И заметь, весьма неплохо.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — Новикова не смотрела на меня, но от этого было еще паршивей.

Усмехнулся. Преувеличиваю. Как же! Одно дело, когда идеальная семья в жизни, и совсем другое, когда на картинке.

— Идеальных семей не бывает, — возразила Вика, и я понял, что сказал последнюю фразу вслух. — Думаешь, моя идеальная? Родители в молодости частенько выясняли отношения, да и Риткой я дралась. О том, что денег периодически не хватало, вообще молчу. У тебя хоть с этим было все в порядке.

Что верно, то верно. С деньгами у нас никогда проблем не было. Особенно на пластических хирургов после. Закончив с салатом, Вика вымыла руки и уселась ко мне на колени.

— А какие у тебя в детстве были домашние животные? — Новикова сменила тему и мечтательно улыбнулась. — У меня, помню, жили хомячки и морская свинка. Забавная такая. Толстая.

Я отрицательно покачал головой, ничего не объясняя.

— Что? Никого? — удивилась Новикова и рассмеялась. — Ну, ты Королев, и эгоист!

— Старик не любил животных, — прохрипел, потому что в горле внезапно пересохло.