– Выспался? – спросила с улыбкой.

– Ты куда ребёнка сплавила?

Она подсела ко мне и обняла.

– Омлет будешь?

Я бойко закивал башкой. Успел проголодаться жутко. Но только начала вставать, потянул её за руку и вновь завалил на кровать, мигом оказавшись сверху. Мы долго целовались, пока нас не прервал щелчок ключа в замочной скважине.

– Боже! Женя, это он!

Какая банальная сцена! Муж возвращается домой, а там такая свистопляска! Мысленно приготовился огрести по полной.

– Да забей, ты чего? – усмехнулся я, хотя адреналин, ясное дело, вдарил по жилам.

– Ты дурак, прячься! – засуетилась она. – Он тебя прикончит!

Я взглянул на неё с беспечной улыбкой и отрицательно мотнул головой.

В двери нарисовалась фигура. Высокий, плотного сложения, на вид тридцатник – всё, что успел оценить, прежде чем получил в бубен. Чёрт, второй день подряд! Во рту снова вкус железа. Ленка завизжала, он оттолкнул её в сторону. А сам что-то орал – цензура не пропустит. Я вскочил на ноги, подзадоривая противника хамскими выкриками. Он тоже сиганул на кровать.

От следующего удара я уже увернулся и ответил с левой в подреберье. Он защитился локтём и тут же зарядил мне под дых. Чёрт, не умею я драться, оказывается… Загнулся, не в силах сделать вдох. Рухнул на пол. В глазах потемнело, но остался в сознании. Ленка накинулась на него.

Я немного очухался. В извилины ворвался смысл её воплей.

– Оставь мальчишку, он не виноват, это я сама всё! Просто не люблю тебя давно! Не он, так другой был бы!

Что?! Чё она гонит?! Какой ещё другой? Я ей просто игрушка что ли? Побесить рогоносца своего?! Может, я вообще не один у неё такой?

Внутри так резануло, что физическая боль померкла.

– Чё ты несешь?! – заорал я на неё, с трудом поднявшись на ноги.

– Вали, понял! – вопил тот мужик. – Иначе порежу тебя, вали быстро!

Я пропускал слова мимо и не смотрел в его сторону. Меня волновал лишь её прогон.

Она метнулась ко мне. Потянула руку к щеке, но я увернулся. Кажется, порывалась обнять, но я не дался. В глазах стояли слёзы, губы что-то шептали, взгляд умолял.

– Ты чё несёшь, а?! Кто я тебе, а?! – истерил я ей в лицо, не в силах до конца выпрямиться.

Меня всего колотило. Держал руки по карманам, словно сам себя смиряя.

Она крутила носом на меня – на него, и тут понесла:

– Да ты мне вообще не нужен! Уходи, понял! Ошиблась! Бес попутал! Уходи, прошу!

Я метнулся к выходу и вылетел пробкой из их квартиры. С голым торсом, даже без обуви. За спиной послышались оклики и рыдания.

Выскочил на улицу, задрал башку к небу, закрыл лицо руками. Хотелось заорать, но лишь заскулил, как пёс подбитый. Несколько метров прошёл в каком-то бреду, потом боль скрутила, присел на корточки. Пошарил по карманам. Чёрт! И покурить нечего. Телефон тоже оставил. Вот идиот! Сплюнул кровь, поднялся и побрёл дальше.

Весь день провалялся дома под причитания маман. Тело ныло, а сердце ещё сильней. Загнался, что все женщины меня используют.

Малой приходил, занервничал, что трубу не беру. В итоге понёс какой-то бред по поводу Катьки. Что она меня любит до сих пор, и бла-бла-бла. Посрались с ним. Послал его лесом.

На следующее утро всё ещё лежал и думал, что больше ни к одной девчонке в жизни не подойду. Уйду в монастырь или стану отшельником. И вообще, если я такое ничтожество, пора подыхать самостоятельно, а то всё никак не добьют.

Башка трещала по швам. Забылся под гитару. Орал самозабвенно, драл глотку, выплёскивая всё, что накопилось. Провопил с утра до ночи (спасибо матушке за терпение). Полегчало.

Потом пришла она. Несмело встала в дверном проёме. Маман скрылась из поля зрения. Была почти полночь.

Я ещё не ложился. Менял порванные струны, сидя на втором ярусе кровати. Сделал вид, что не вижу. Ленка минут пять потопталась молча. Затем подошла и, положив локти на край и подбородок на руки, вперилась взглядом в меня.

– Прости, прошу тебя, прости!

Я отложил гитару и спрыгнул вниз, тем самым грубо оттеснив её в сторону. Встал напротив, руки по карманам, прицел в лицо. Она выглядела измождённо, глаза красные, впавшие, под ними тёмные круги. Неужели ей не пофик?

Но тут в дурной башке моей снова всплыли острые, как бритва, слова. Зажмурился и опустился на корточки.

– Жень, ну прости, умоляю!

 И она снова бросилась ко мне. Обхватила мою голову и прижалась к виску губами.

– Я всё наврала, слышишь? Просто очень испугалась за тебя, у него нож был.

Я взглянул ей в глаза, словно искал в них спасительную соломинку. Во мне боролись две личности. Одна кричала: «Плюнь в лицо», другая – «Поцелуй». Но Ленка сама принялась меня целовать, и первая личность сдулась. Я вцепился сзади в плащ и крепко прижал к себе тело. Поднявшись, поднял на ноги и повалил на кровать, не отрываясь губами.

– Люблю тебя, – не сдержался, скользнув рукой под шёлковую блузку.

И тут же заметил, как по спине её покатились мурашки. Меня накрыла лавина желания, и мозг отключился, дав волю коктейлю из чувств.

Утром проснулся первым, долго смотрел на неё спящую, затем ласково поцеловал в закрытые глаза. Пробудилась, на лице засияла улыбка.

– Где я?

– Главное – в моих объятиях.

Тут она встрепенулась и вскочила. Начала поспешно одеваться.

– Господи! Сегодня ж понедельник! Я опоздала?! Сколько времени?!

 Метнулась к стулу, на который ночью бросила свою сумку. Закопошилась в ней. А я лежал спокойно, с улыбкой наблюдая за всем этим кипишем.

– Вот, это твой! – запулила в меня мобилой.

Поймал его, взглянул – куча непринятых.

– Всё! Мне пора! – подскочила и чмокнула в нос. – Я убежала.

И действительно убежала.

Я растянулся на кровати, соображая, стоит ли собираться в такси. С физиономии моей не сползала блаженная улыбка. Походу, умом тронулся.

Нарисовалась маман.

– Женя, доброе утро. А кто эта девушка, ты хоть расскажешь матери?

Я по-детски нахлобучил на башню подушку. Маман подсела на кровать.

– Ну, чего спрятался? Это из-за неё ты так убивался?

Чёрт. Матушка вечно пристаёт с дурацкими расспросами. Лучше б ногу отпилила. Мне не хотелось отвечать.

– Ну, ма! – я подорвался. – Всё, мне на работу надо! Я в душ!

И, пока зависла, выскользнул из комнаты.

Когда вышел на улицу, начал просматривать, от кого звонки. Малой… Такси… Неизвестный номер – десять штук. Что за хрень?

Запрыгнул в машину. Настроение было отличное. Повеселил диспетчера до колик. Отправился на вызов.

Подъехал к станции, остановился, стал ждать клиента.

Когда узрел, кто открыл пассажирскую дверь, внутри всё упало. Инка! Только её не хватало! Захотелось башку втянуть, как черепаха в панцырь. Пожалел, что бейсболку посеял.

– До центра? – спросила она и зависла.

Я кивнул. Села вперёд, уставилась на меня сбоку.

– Женька. Не узнал?

Да конечно же! Не узнаешь тут! Эти зелёные глазищи, нахальный взгляд… И, походу, та же мини-юбка и колготки. Только волосы собраны в хвост. Почему-то занервничал сильно.

– Почему ты молчишь? Да ладно тебе, расслабься!

 И начала тыкать меня пальцами под рёбра.

– С дуба рухнула?

Я дёрнул руль. Нас рывком мотнуло из стороны в сторону. Но она лишь расхохоталась громче. А через секунду продолжила уже надменным тоном:

– Да ладно, Мартынов! Ты до сих пор злишься, что тебя отчислили из-за меня?

С чего это она это взяла? Я сам не понимал нифига. В башке сумбур творился. Кровь закипала. Походу, я всё ещё её ненавидел.

– Я б с удовольствием вкорячился в столб, но не уверен, что ты не выживешь.

– Ого! Какой злой мальчик! – она обхватила своей мою руку на рычаге коробки передач.

Я резко вдавил педаль тормоза. Тачка провизжала и заглохла, сильно тряхнув нас вперед. Вокруг засигналили другие автомобили.