Марий злился у ступенек и бил по запертой каменной двери какой-то больно здоровой иглой. Чары придавали ударам силу, и они эхом отзывались в роще. Гермильяр пристроился подальше — норзлину было не по себе от неизвестной ему магии. Дегласа привлёк мусор, раскиданный вокруг входа — части мебели, множество бумаги, исписанной чернилами и разорванной. У ближайшей к земле ступеньки одиноко нашла себе место книжка в чёрном кожаном переплёте. Чародей осторожно поднял её, пробежался глазами.

— Что там?

Эриганн. Деглас оторвался от записей и повернулся. Господин обращался к Марию и Гермильяру.

— Защитные чары, — протянул кригаален. — Не могу их рассеять.

— Конечно, не можешь, — фыркнул Эриганн. — Такие чары простой силой не развеяшь… хм…

— Руна защиты наложена превосходно, — отметил Деглас, прикоснувшись рукой к тёплому камню. — И могущественным чародеем. Чародейкой.

— Может быть, это она? — в глазе Эриганна вспыхнул огонёк страха.

— Кто она? — спросил Марий.

— Не важно, — Эриганн развернулся к роще. — Троих потеряли… Деглас, ты знаешь, что делать.

— Конечно, господин. Взгляните на это…

Он передал книжку. Эриганн скользнул глазами по строчкам, перелистнул несколько страниц и остановился, глубоко задумавшись. Деглас нетерпеливо огляделся: наёмники оттаскивали тела, готовили хворост, приготавливались к разбитию лагеря. Гермильяр принялся командовать, где сжигать мертвецов, где ставить общий костёр. Деглас уныло хмыкнул — о свеженьких покойниках можно было забыть.

— Нужно отнести эти записи Лицедею, — произнёс, наконец, Эриганн. — Ты уверен, что кровавый чародей ушёл на юг, к Дегановым Рубцам?

— Да, видел почти что своими глазами, — ответил Деглас. — Судя по всему, он тоже хочет увидеть Лицедея.

— Башню нужно взять как можно скорее, — сжал скулы Эриганн. В воздухе повисло напряжение. — Этим займёшься ты. Делай, что хочешь, но башня должна остаться целой. И девчонка.

— Как прикажешь, — Деглас театрально поклонился.

— Марий, со мной.

Деглас проводил их взглядом и ещё раз прикоснулся к башне. Остварка отряда Ардиры могла бы быть великой чародейкой.

***

Время взаперти тянулось медленно то ли от тяжести цепей, сковавших не только тело, но и сознание, то ли от терзающего ожидания, пока чужие руки решают твою судьбу. Антониан проводил заключение более полезно, чем Сандрия, уснув и избавив тем самым разум от дурных мыслей. Его белокурая сестра не могла и глаз сомкнуть: она не боялась, нет, но бесконечно злилась на всех вокруг и неустанно проклинала судьбу. Уж жизнь охотника за чудовищами точно не привела бы её в подвал магистра Ветер.

Но закрывая глаза, Сандрия не раз видела перед собой ту остварку с обворожительным бледным личиком и густыми каштановыми волосами. Когда сарахид выбил меч из рук, она пустила чары на Сандрию, только та развернулась, чтобы бежать. Истинная дочь людей империи: цвет волос, выразительные, аристократичные лица, чертами схожие с утончёнными рунарийцами. Сандрия и сама была такой, разве что волосы норзлинские, белые, как любила говорить матушка, цвета Северной Дали. Как же остварка красиво двигалась, поигрывая бёдрами, грудь её волнующе и маняще вздымалась, когда с пальцев срывалась магическая энергия.

Сандрия стыдилась того, что ощутила, когда увидела её тогда, но сейчас… лишь снова встретиться бы взглядом с молодой остваркой, услышать голос.

— Какая глупость, — вздохнула она, сдувая упавшую прядь белоснежных волос с лица.

Наверху раздался какой-то шум, разобрать который Сандрия не смогла. Пошевелился Антониан, было слышно, как хрустнули его суставы.

— Как спалось? — зевнул он.

Сандрия не ответила, в темноте ничего не было видно.

— Я знаю, что ты не спишь, сестрица, — попытался завести с ней разговор Антониан. — Эй, не волнуйся ты, скоро Марий и остальные нас спасут, убьют Ветер и тех выродков, что нас поймали, тоже. Мы будем свободны.

— Какой же ты дурак, — буркнула Сандрия. Она не уставала это повторять. — Клянусь богами, вечно ты ищешь что-то светлое… Как бы я выжила без твоего оптимизма?

— Стараюсь, — послышался его чуть смущённый голос. — Послушай, сестра… ты меня прости. Я тебе столько наговорил.

— Да, много чего, — Сандрия повозилась, пытаясь хоть как-то размять онемевшие конечности.

— Мне снилась башня, — сменил тему Антониан. Он никогда не умел извиняться по-настоящему. — Потом какое-то чудовище… огромное, мохнатое. И девка… вроде как мы её уже видели.

— Каштановолосая? — спросила тонким голосом Сандрия.

— Вроде бы, да… — Антониан заёрзал. — Давно мы с тобой так… спокойно не беседовали. Правду говорила тётка, как её там имя? Что стоит нас приковать друг к другу и сразу склоки прекратятся.

— Её звали Реми, — протянула Сандрия. — Ха! Помнишь, как ты подложил в её сапог ящерицу, а ей под руку попалась я.

— Да, — усмехнулся Антониан. — Она взяла тебя за волосы и потащила в угол, а я достал из кармана вторую ящерицу и кинул ей на голову.

— Два дня ещё болела задница, — сказала Сандрия.

— У тебя два дня, а у меня неделю, — хмыкнул Антониан. — У старой суки была тяжёлая рука. Жалко, что её больше с нами нет…

Сандрия молчала. Некоторое время стояла тишина, но её нарушил женский визг. Удар — свалились ящики — кто-то закричал будто бы у самой двери в подземелья, где были привязаны пленники. Снова наступила тишина, слышно было лишь дыхание Антониана.

— Проклятье, — прошептала Сандрия. — Неужели они…

Двери раскрылись, кто-то, ведя лезвием по полу, прошёл к лестнице, закрыл проход. Сандрия всматривалась в темноту, но ничего не могла увидеть. Некто копошился, прозвучало черкание кремня, искры, и подвал залило тусклым светом. Легионер, держа факел над окровавленной головой и опираясь на меч, начал спуск. Он хромал, пластины его доспеха были багряного цвета, лицо бледным, словно полотно. Легионер сделал шаг, преодолел пару ступенек, вдруг соскользнул и покатился вниз. Ни Сандрия, ни Антониан не услышали за грохотом стали, как хрустнула его шея. Факел прокатился почти к ногам узников, солдат же рухнул в паре локтей от них. Сандрия присмотрелась — в руке, что пару мгновений назад сжимала меч, на кончиках пальцев зацепилась связка ключей.

— Антониан, — одними губами произнесла Сандрия и потянулась правой ногой к телу.

Её брат же заметил другое — рваные раны в местах, где разошлись и разбились пластины. Такие порезы не мог оставить ни клинок, ни лезвие топора. Даже Марий, несмотря на весь его дикий видок, резал ювелирно.

— Сандрия, — сказал Антониан, чувствуя, как сушит его горло. — Посмотри на него…

Его сестра тем временем ухитрилась стянуть сапог с ноги, чтобы зацепить ключи. Она была настолько поглощена этим занятием, что совершенно не обращала внимания на тело легионера. Антониан поднял голову — свет факела не доставал до двери, но она была закрыта. На замок ли?

— Наконец-то, — Сандрия подбросила ключи так, чтобы они приземлились между её ног.

Она начала возиться, глухо звеня цепями. Их приковали к стальному кольцу, вмурованному в пол, от которых тянулись к запястьям рук цепи. Вскоре Сандрия освободилась и подползла к Антониану, что до сих пор не отрывал взгляда от скрывающейся во тьме двери. Он уловил еле слышные здесь крики.

Как только цепи спали, Антониан схватился за факел, приподнял его — дверь оставалась запертой. Он склонился над телом, не обращая внимания на нахмурившуюся Сандрию — он не ошибся, раны нанесли длинными когтями, а около локтя на разорванном кожаном рукаве были отчётливо видны следы зубов.

— Сандрия, — он кивнул на легионера. — Посмотри же на него… его убил не человек. Зверь.

— Зверь, — Сандрия присмотрелась. — Святые боги…

Она старалась не повышать голос — но даже в полную силу, не переходя на крик, сестра говорила тише брата, который зачастую не замечал, что уже давно не шепчет, как сейчас. Это ужасно её раздражало, но сейчас… место раздражения занял страх.