— Доброго утра, господа, — поприветствовал совет Ройд. — Не будем любезничать, давайте сразу к повестке дня.
— Господин префект, магистр Ветер в городе, — встал один из аристократов с весьма причудливой причёской, делающий его голову схожей с луковицей.
— Я знаю, господин Енеца, знаю, — бросил префект небрежно. — С ней вчера довелось пересечься в приёмной зале моей крепости.
Никто попытку сострить не оценил, и Ройд пробежался пальцами по гладкому столу.
— Господин префект, — произнёс спокойно, с привычным холодком Ганард. Ройд еле заметно поморщился. — Как имперские подданные, мы должы были оказать магистру любую помощь, какую только она запросит.
— В условиях войны, — ответил Катилус. Он готовился к таким речам. — Тогда мы должны оказывать помощь и подчиняться. Но войны более нет. Нет ни войска мятежников, ни легионов, нет приказов из Рунайро и Норзесилла, а у Ветер нет депеши с печатями Капитула. Понимаете, господин Анахет, к чему я веду?
— У Ветер Мёртвый Легион, — парировал Ганард. — А в Эливии собирается войско наёмников и бандитов. Вы, между тем, господин префект, уже нашли себе друга, я правильно полагаю? Город заполонили дезертиры, контрабандисты и спекулянты.
Ройд замер, смерив аристократа испепеляющим взглядом. «Это я, и только я удерживаю город от ужаса, что схоронился за его стенами», — так и хотелось швырнуть в лицо старику эти слова. Но префект удержался, снова надел маску безразличия и сказал:
— Мой друг не требует войск, господин Анахет. Только рынок для сбыта товаров и услуг. Надеюсь, вы понимаете, почему я не отдаю солдат на сомнительные цели якобы имперских командиров. Ведь если бы не они, Ветмах давно бы превратился в мёртвый город, которых десятки в Эливии. Моё последнее слово, — он встал. — Магистр будет нашей дорогой гостьей, как имперский вестник, но не более. Она и её легионеры подчиняются закону Ветмаха. Любые сношения с ней у меня за спиной будут считаться изменой и караться соотвественно. А теперь я ухожу, господа. У меня ещё много работы.
Это победа: никто и рта открыть не посмел. Ройд Катилус здесь закон. Префект, удовлетворённо улыбнувшись, обошёл стол с притихшими аристократами и спешно покинул муниципалитет, пока кто-нибудь бы не попробовал продолжить бессмысленную дискуссию. Его карета до сих пор ждала у самых ступенек.
— Клемес! В крепость!
***
Ночью Ринельгеру снова приснилась Нелла и загадочная башня, скрытая среди великолепных древних дубов. На этот раз девушка, передохнув, наутро словно пришла в себя и поспешила убраться от пустыря, где ещё ночью к небу тянулась зубчатая чёрная башня. Во сне Нелла бежала обратно к Рее, но затерялась. Страхи терзали её — и Ринельгера, который в этих сновидениях становился с ней единым целым. Когда она умылась в холодной воде и осмотрелась, ей открылся вид на далёкий Ветмах, стены которого еле заметно выделялись на фоне редкого леса. Ринельгер запомнил ещё одну деталь — Нелла забрала серп, что был частью двери в прошлом сновидении, и девушка, если чародей не ошибался, сама не замечала, что тащит его в правой руке.
Заселение в трактир отряд почти не отметил — пару пинт, сытный ужин да сон. Потому утро оказалось не столь паршивым. По привычке Ринельгер начал день с того, что обследовал соратников, особенно Сенетру — он нащупал жар, её организм ослабел совсем чуть-чуть, и медленно подступал главный недуг, энергетическое голодание.
Отряду выделили отдельную комнату, небольшую, за двойную цену, где можно было обсуждать приказы и задачи, не боясь быть подслушанными.
— У госпожи есть круг аристократов, что поддержат её, — говорил Ардира, пока Ринельгер в задумчивости разламывал хлеб и пододвигал миску с яичницей. — Так что от политики мы избавлены, слава богам. Нам нужно искать башню.
— И где мы, мать её, будем искать вашу башню? — возмутился Фирдос-Сар. — Будем искать в окрестностях, пока не поймаем какую-нибудь здоровенную тварюгу?
— Нет, — Ардира закурил. — Сначала пройдёмся по городу. Соберём слухи, поспрашиваем.
— Мне снилась башня, — сказал Ринельгер. — В дубовой роще, на берегу Реи. Оттуда видно Ветмах, даже в ночи.
Ардира пожевал челюстью, затянулся.
— Значит, спрашиваем о дубовой роще, — проговорил он. — О ней и о Рубиновом Войске. Скажу вам прямо, бойцы, я собираюсь вернуться туда. Своих мы не убивали, почти… но Каменщик первым начал. Платили нам хорошо, уважали. Незачем терять такое покровительство. В общем, задача ясна? Соберём слухи, рассказы. И будем думать, что делать дальше. Собираемся после захода солнца у магистра. Отчитаемся сразу.
Рыскать в поисках сведений, отслеживать жертв и убивать их отряду приходилось в половине выполненных за четыре года заказах, и опыта они, слава богам, имели предостаточно. Командир решил разделиться: в одиночку отправил Ринельгера, сам вместе с Сенетрой, а к Фирдос-Сару прикрепил Ирму — из сарахида следок совсем никакой, потому как привлекал внимания он ого-го, но на ошивающуюся рядом девчушку никто не посмотрит, разве что те, у кого давно не было женщины, но для таких случаев в нескольких шагах будет Фирдос-Сар.
Ринельгер доел завтрак медленно и ушёл на выполнение задачи последним. Ардира и Сенетра отправились рыскать по страже, уж они-то имели в запасе кучу баек и городских легенд. Командир облачился в привезённую утром гвардейцем форму легионера, чтобы лучше находить общий язык с вояками Катилуса. Фирдос-Сар оделся в привычные одежды: шаровары, потрёпанную куртку, обвешанную ремнями — ему скрываться под личиной кого-то другого было бесполезно. Ирма накинула простой сарафан и завязала платок на голове, прихватив полную корзинку выпечки, что заготовили на кухне поместья. Они собирались обойти рынки, ростовщиков и таверны в западной части города. Ринельгер же замаскировался под странствующего воина, приняв роль давешнего дезертира, подрабатывающего наёмником-одиночкой. Ему достались особенно притягательные места: бордели и таверны восточного Ветмаха.
Задача для Ринельгера оказалась более чем лёгкой: в первой же таверне под названием «Дырявая бочка» он узнал, что всего в Ветмахе пять гостиниц, две из которых оставались за чародеем, и порядка трёх борделей, из которых только один работал с разрешения властей. День Ринельгер, в сущности, проболтался в тавернах, подслушивая разговоры, иногда с большой неохотой вступая в них сам. Всё, что он узнал, это городская легенда о загадочном убийце из предместий да беседы о прибытии Ветер в город и об одобрении горожанами присутствия имперского магистра. Сведения скудные, но, быть может, госпоже они поднимут настроение. Раза три в «Пьяном отшельнике», что находилось почти у восточных ворот, в трущобах, на него поглядывала служанка — черноволосая девка с большими выразительными глазами, казавшаяся ему до боли знакомой.
— Вам бы расслабиться, — под вечер она, наконец, заговорила с Ринельгером. — Выпили уже столько, а так напряжены…
Девка не знала, что большую часть этих помоев чародей испарял заклинанием, лишь изредка попивая, чтобы ещё раз удостовериться, что ни за какую монету он не выпьет пинту эля целиком.
— Хорошо бы, — Ринельгер изобразил слегка пьяного. — Только что расслабляет лучше, чем женщина, а?
Он понял слишком поздно — его слова прозвучали явным намёком. Девка отряхнула сарафан, оглядевшись на кабатчика, и еле заметно улыбнулась.
— Ещё часик, господин, — тихо произнесла она и развернулась на кухню, поигрывая бёдрами.
«Командир с меня шкуру снимет, а магистр её высушит, — подумал Ринельгер, провожая взглядом девушку. — А и демон с ними, всё равно я ничего стоящего так и не узнал. Да и с женщиной не был уже очень давно. С Анхаела ещё».
Час прошёл невообразимо долго, Ринельгер даже допил последнюю пинту полностью, не уничтожив магией ни капли эля. Девка накинула на себя серую шаль, попрощалась с кабатчиком и подошла к Ринельгеру.
— Пойдём в укромное место, — прошептала она. — Я знаю одно, за углом.
Ринельгер задумчиво кивнул, поднимаясь. Отличнейшая ловушка, если посудить, особенно, если эта девка состояла в Рубиновом Войске. Чародей оставался настороже всю дорогу, чувством крови проверяя не увязался ли кто за ними. Но всё было чисто. Девка действительно отвела его за угол таверны, к старому сараю с замком на двери. Девушка достала ржавый ключ, открыла его и поманила за собой.
