Пора было принимать решение. Рут глубоко вздохнул, словно пробуждаясь после долгого сна. В общем-то, все было ясно… Теперь он не имел права лететь. Даже если она летит только до Джонстауна, он не должен рисковать ее безопасностью. И, кроме того, если она была все это время здесь, значит, она не могла не знать о его возвращении, значит… Впрочем, какое это может теперь иметь значение? Она жива, и, кажется, ее жизнь сложилась удачно. Это главное… «Главное!» — мысленно повторил Рут, и тут ему показалось, что он хочет в чем-то убедить самого себя…

Ио неспокойно шевельнулся.

«Да-да, конечно, — подумал Рут. — Надо быстрее заявить об отказе от полета, чтобы они успели принять меры, если что-то было задумано в связи с этим рейсом».

Рут сделал несколько шагов. Ноги показались ватными, Рут с трудом переставлял их.

«Сдаешь, старина, — мысленно заметил он самому себе, — одна мимолетная встреча, и совсем раскис… А еще собирался бороться с Гангом Совета Равных. Она же никогда не любила тебя, и ты превосходно знал об этом… А ну, нервы в кулак! Ведь ты еще не думаешь капитулировать»…

— Я — Рут Доррингтон, — громко, твердым голосом объявил он, подходя к девушке в голубой униформе. — Я хотел лететь этим парижским рейсом, но сейчас раздумал. Я остаюсь в Роктауне еще на несколько дней. Могу я изменить дату вылета?

— Пожалуйста, — сказала девушка, не выразив ни малейшего удивления. — Обратитесь в окно регистрации, и вам назначат другую дату.

Она нажала кнопку, и двери, ведущие к выходу на перрон, задвинулись. Рут повернулся к Ио. Красноватые глазки робота вспыхивали и угасали. Ио явно был удивлен, а может быть, и расстроен решением Рута.

В полночь они снова были в «Парадизе». При виде Рута портье молча протянул ключ. «Словно ждали», — отметил про себя Рут. В сопровождении Ио он поднялся в свои апартаменты. Все было на месте. Видимо, за время их короткого отсутствия никто не заходил в номер.

Ио еще не кончил распаковывать чемоданы, когда в дверь тихо постучали.

Робот выпрямился и вопросительно взглянул на патрона.

— Открой, — приказал Рут.

Ощущение близкой опасности, охватившее его еще в аэропорту и сохранившееся даже после того, как он увидел Рэгги, сейчас подсказывало, что наступил решающий момент. Что ж, он не станет прятаться. Он привык встречать любую опасность лицом к лицу. Это основное правило космической навигации. И оно никогда не подводило его. Кроме того, в его распоряжении еще три дня…

Ио приоткрыл дверь в коридор. Тотчас, отстранив робота, вошли трое. Обычные костюмы и обычные лица. Один постарше в темных очках, седоватый, двое других совсем юные, круглолицые, розовощекие. Не задерживаясь, они прошли прямо в кабинет. Один из юнцов остался у двери, двое сделали несколько шагов вперед и молча поклонились.

— Вы, конечно, ждали нас? — спросил старший, внимательно глядя на Рута.

— Нет, — сказал Рут, — и потому вам придется объяснить причину столь позднего визита. Прошу садиться.

Старший чуть заметно пожал плечами, но сел в низкое кресло у стола, сделав знак молодому, который стоял рядом. Тот тоже опустился в кресло, не сводя глаз с Рута.

— И он, — сказал Рут, указывая на третьего, который продолжал стоять у двери.

— А он постоит, — улыбнулся старший, — он привык стоять.

— Как угодно, — заметил Рут. — Итак?..

— Мы от Шефа, — начал старший, — Шеф поручил передать вам…

— Вы имеете в виду кого-то из Совета Равных? — перебил Рут. — Я всегда предпочитаю точность.

— Мы от Шефа, — повторил старший, делая ударение на слове «Шеф», — не воображаете же вы, капитан Доррингтон, что вашей персоной будет заниматься целый Совет? Даже при вашей громкой славе это было бы нескромно…

— Принимаю ваше замечание, — сказал Рут. — Действительно, я, кажется, кое-что преувеличивал… Однако вы меня знаете, а я вас нет. Не следовало ли бы вам представиться?

— В данной ситуации это не обязательно, — возразил старший, — но, принимая во внимание ваши исключительные заслуги перед наукой, капитан, я с удовольствием представлюсь. Меня зовут Ричард, можете называть меня просто Дик. Его, — он указал на молодого, сидевшего рядом, — Иона, а у того, — он кивнул в сторону двери, — только номер — тридцать три.

— Понимаю и ценю эту деликатную интимность, — поклонился Рут, — меня тоже можете называть просто по имени — Рут.

— Благодарю, — сказал тот, который назвался Ричардом. — Однако присядьте и вы, Рут.

— Разумеется, но прежде я хочу кое-что организовать. Что вы предпочли бы выпить, Дик?

— Это тоже совсем не обязательно, но уж если вы так любезны, мы не отказались бы от крепкого коктейля.

— Превосходно, — Рут хлопнул в ладоши. — Ио!

Робот тотчас же появился в дверях, но парень, стоящий у входа в кабинет, протянул руку и преградил путь.

Рут удивленно поднял брови, и тогда Дик, не оборачиваясь, бросил:

— Пропусти.

Рука опустилась. Ио шагнул в кабинет, бросив по дороге весьма недвусмысленный взгляд на парня, стоящего у двери.

— Поднос с напитками, — сказал Рут, — и бокалы. Захвати все, что покрепче, Ио. И, конечно, соки и лед…

Через несколько секунд стол в кабинете был уставлен бутылками.

Рут задумчиво приглядывался к этикеткам:

— Пожалуй, я сделаю вам космический коктейль. Мы его предпочитали на Плутоне. Рецепт довольно сложный, но зато на вкус… — Рут прищелкнул языком. — Вы не возражаете, Дик?

— Целиком полагаюсь на вас, Рут.

— А вы, Иона? — Рут мельком взглянул на молодого.

— Я тоже, — сказал парень, с интересом следя за Рутом.

— Он, насколько я понимаю, вообще не пьет, — Рут указал глазами на третьего, продолжающего занимать позицию у двери.

Дик отрицательно покачал головой.

Рут молча принялся составлять коктейль. Он открывал одну за другой бутылки и критически проверял на свет составляемые смеси. Гости выжидающе молчали, следя за каждым его движением.

— А вы не стесняйтесь, — заметил Рут, опуская щипцами кусочки льда в бокалы, — рассказывайте пока, что вас привело.

Дик неспокойно откашлялся, а Иона глупо хихикнул.

— А мы не торопимся, — заметил наконец Дик.

— Ну, как угодно…

— Впрочем, — Дик снял очки и принялся протирать их салфеткой, — зачем играть в прятки. К тому же я убежден, вы уже обо всем догадались, капитан. Мы пришли известить вас, что срок сокращен. Вы должны… приобщиться сегодня ночью.

— Гм, — сказал Рут, — кажется, я перелил этого ликера. Боюсь, что вкус будет слишком приторным. Уже начал забывать нужные пропорции… Кажется, вы сказали, Дик, что срок сокращен. А, собственно, почему? Я твердо рассчитывал на остающиеся три дня. Неужели ваши шефы не выполняют своих же джентльменских условий и гарантий?

— Виноваты вы сами, Рут. Эта попытка отъезда… Кое-кого она заставила призадуматься. Так же, как и ваше неожиданное возвращение… Когда другая сторона начинает предпринимать необъяснимые шаги, безопаснее сократить игру.

— Ах, вот что… Значит, я не имел права провести остающиеся дни, например, во Франции?

— Разумеется, нет. Вы вообще не можете теперь покинуть нашу страну. Ведь сразу после возвращения вы были объявлены национальным памятником. А вывоз за рубеж национальных памятников, как известно, запрещен. Ну, разумеется, и выезд тоже, если памятники могут передвигаться самостоятельно.

— Подумать только, — изумился Рут. — А я и не предполагал. Значит…

— Вас, вероятнее всего, сняли бы с рейса в Джонстауне, если бы вы прибыли туда благополучно.

— А мог и не прибыть?

— Такой полет — всегда риск, Рут.

— Однако, надеюсь, после моего отказа лететь риск этого рейса заметно уменьшился, не так ли, Дик?

— Боюсь утверждать, но не исключаю такой возможности.

— Ну вот и превосходно, — с видимым облегчением заметил Рут. — Кажется, коктейль получился неплохой. Прошу, — он протянул бокалы своим гостям.

— Вы на редкость отважный человек, капитан Доррингтон, — с уважением сказал Дик, принимая бокал. — Я еще не встречал такого на своем веку. Поскольку тост за долголетие был бы неуместным, предлагаю выпить за отвагу.