— Этого не было! Здесь этого не было! — вслух сказал Володя. — Ведь вот он — дом! Не было этого!

Действительно, прогалина доходила до опушки леса, впереди уже не было деревьев, и над поваленными стволами, чуть левее серого облака, виднелся дом на поляне. И все же это существовало — и серый туман, и гибнущие деревья на том месте, где всего этого совсем недавно не было.

Сергей Свиридов еще с вечера наметил, что в воскресенье утром навестит сестренку. Да и к шурину Косте у него было одно дельце. Выбрался он поздно, часам к одиннадцати, вывел на улицу свою красавицу «Вятку», напялил для впечатления белый шлем — и с места рванул так, что важный полосатый кот, мирно шествовавшие по тротуару, с перепугу взвился метра на полтора в воздух.

Сергей лихо промчался через центр и выехал на западную окраину города. Мчась по Пушкинской улице, он глянул на часы — за пятнадцать минут добрался, вот что значит мотороллер, а то автобусом с пересадкой выходило минут сорок пять как минимум.

Сквозь развалины соседнего домика и полузасохшие покалеченные деревья уже краснела глухая задняя стена дома № 12, где жила Лена. Раньше эта стена с улицы не просматривалась, а сейчас, среди развалин и пустырей, она торчала даже как-то назойливо.

Подкатив к дому, Сергей спешился и повел «Вятку» вдоль торцовой стены — тут Пушкинская улица вдруг ныряла вниз, даже две ступеньки на тротуаре были, у самого дома № 12. Сергей аккуратно спустил мотороллер со ступенек и двинулся дальше.

И вдруг мотороллер остановился как вкопанный. «Что ж это он, месяца не проработал и уже готов?! — с горькой обидой подумал Сергей. — А может, наскочил на что?»

Он шагнул вперед и нагнулся — хотел посмотреть, что там, под колесами.

С этого момента начало твориться нечто совсем уж непонятное.

Сергей почувствовал, что он словно бы налетел на стену. Нагнулся так резко, с ходу — и трах лбом об стенку! Нет, он ничуть не ушибся, и больно ему не было, только отшвырнуло его назад, он попятился, взмахнул руками, чуть не кувырнулся через мотороллер. Кое-как удержав равновесие, Сергей выпрямился и с опаской, вытянув вперед руки, словно слепой, опять шагнул вперед.

Руки его уперлись в стену.

Впрочем, не в стену. Никакой стены не было. Ни кирпича, ни камня, ни дерева не ощущал Сергей под своими ладонями… Ничего вообще он не ощущал. Была пустота. Затвердевшая плотная пустота. Она не пускала дальше.

Сергей растерянно оглянулся. Ему хотелось спросить кого-нибудь: мол, что же это делается? Хотелось увидеть табличку «Вход воспрещен», что ли… Но табличек вокруг не имелось, а улица была пуста. По той стороне, вздыхая и бормоча, брела в гору маленькая старушка, но с такой старушки что возьмешь!

Впрочем, какая-то польза была и от старушки. Водители — народ, как известно, тертый и дошлый. Сергей к тому же свой срок в армии отслужил на флоте механиком, так что в жизни он ориентировался прилично, хотя было ему неполных двадцать пять. Поглядев на старушку, он в два счета сообразил, что раз она идет снизу, стало быть, невидимая стена не всю улицу перегородила, а только часть.

«А может, с той стороны можно пройти, только с этой нельзя? — тут же предположил он. — Ну-ка, проверим!»

Сергей оставил мотороллер на том же месте, впритирку к невидимой стене, перебежал на ту сторону улицы и вдоль забора стадиона без всяких помех выскочил на Красноармейскую. Он кинулся было на противоположный угол, к дому № 12, но тут же отступил: с Красноармейской на Пушкинскую заворачивала пятитонка с прицепом, груженная двутавровыми железными балками. Сергей остановился и стал глядеть — пройдет она по узкой Пушкинской улице или наскочит на эту невидимую штуковину.

Громоздкая махина, глухо рыча, развернулась на углу, перегородив всю Красноармейскую, — концы балок, торчащие позади прицепа, чуть не упирались в деревья сквера. И застряла. Шофер, побагровев от напряжения и злости, делал рывок за рывком — и все впустую. Но Сергей понял, что машина просто не может одолеть без разгона этот крутой подъем, а разогнаться здесь негде. Он знаками показал водителю, что надо разворачиваться и объезжать через соседние улицы, а сам перебежал Красноармейскую и, пройдя немного вдоль сквера, шагнул на мостовую.

Все эти действия, включая наблюдения за грузовиком, заняли, вероятно, две-три минуты. И за это время Сергей так ни разу и не глянул на дом, в который стремился попасть. Он резко остановился посреди мостовой, потому что опять наткнулся на загадочную преграду.

— А, чтоб тебе! — с досадой сказал он и поднял глаза.

И вот тут Сергей попросту испугался. У него даже коленки ватные стали и сами подогнулись.

Он стоял перед самым домом — а дома не было! Совсем не было. Сергей видел чуть поодаль закопченный скелет соседнего дома, мимо которого он недавно проехал на мотороллере, и покалеченные деревья возле него. И все…

— То есть… — ошеломленно пробормотал Сергей, стоя на мостовой перед исчезнувшим домом. — Он же только что был! Я же мотороллер около него оставил…

Тут он понял, что мотороллера тоже нет. И ступенек на тротуаре не видно.

— Как же это?! — ужаснулся Сергей и бросился назад, мимо сквера, через улицу, потом вверх по Пушкинской.

Грузовик все еще мыкался на углу, натужно ревел, разворачиваясь.

Сергей обошел его и поглядел на ту сторону.

Мотороллер там был. Или то, что оставалось от мотороллера, какие-то изогнутые обломки. Сергей протер глаза — не помогло. Тогда он подбежал к грузовику и замолотил кулаком в дверцу кабины.

— Эй, друг! — заорал он, перекрикивая надсадное рычание мотора. — Погляди влево! Влево, говорю, погляди!

Пожилой краснолицый водитель ругнулся, но влево все же глянул. Потом опустил стекло до отказа и высунулся из окна. Потом распахнул дверцу и тяжело спрыгнул на мостовую. Сергей подошел к нему.

— Слушай… а чего это с ним? С домом-то? — спросил он, не оборачиваясь, и медленно двинулся через улицу.

Сергей пошел за ним. С каждым шагом картина менялась. Наконец они оказались у ступенек на тротуаре, где стоял мотороллер — целый и невредимый. И стена дома, у которой он стоял, была целехонька. Но теперь Сергей видел, что дальше с этой стеной начинает твориться черт те что: она еще сильней перекашивается, изгибается…

Он обменялся впечатлениями с шофером, подвел его к невидимой стене, дал потрогать, потом сводил к скверику и показал фокус-покус с пропажей дома. Появился на улице еще один гражданин, но он с утра подзаправился, был настроен философски и ничему не удивлялся, а только радовался — вот, мол, до чего наука дошла!

— Наука! — сердито сказал Сергей. — Тебе, может, это и наука, по пьяной-то лавочке, а у меня в этом доме сестренка живет, Ленка, понял? И выходит, что она теперь не то пропала, не то…

И опять у него коленки ослабли. Он только сейчас сообразил, что совершенно ведь непонятно, где же Ленка и Костя и что с ними дальше будет. Непонятно даже, живы ли они и здоровы.

— Ежели что пропало, — благодушно бормотал пьяный, — это в милицию надо! Первым делом — в милицию! У них овчарки с высшим образованием, они на дне морском иголку сыщут и в зубах принесут…

— Между прочим, это он верно говорит, — сказал пожилой шофер. — В милицию заявить надо.

— А что тут милиция сделает? — вяло возразил Сергей.

— Мы с тобой тем более ничего не сделаем, парень. А милиция, ежели понадобится, горком, горисполком потревожит, те ученых сюда доставят… Вместе как-нибудь прощупают это дело. А мы с тобой что?!

— Ладно, подежурь тогда здесь, — сказал Сергей, выводя «Вятку» на мостовую. — По-быстрому управлюсь.

Через пять минут он уже был в милиции и, навалившись грудью на деревянный барьер, втолковывал дежурному, что надо срочно отправляться на Красноармейскую и спасать людей.

— Сестренка у меня там, понимаешь, старшина? — твердил он, отчаянно ероша густой темный чуб. — И муж ее… и вообще — люди!

Старшина Касаткин слушал его, хмурясь и даже слегка постанывая от напряжения.