Скорость движения быстро превзошла скорость свободного падения, свист обдувающего их воздуха стал предельно противным гудением. Здесь вниз смотреть уже не рекомендовалось вовсе – внизу только беспросветная тьма колодца, глубиной в четыре километра, освещаемого только вокруг них внутренним светом самой платформы.

Они падали с такой скоростью, что большинство Ньюи на платформах закрыли глаза. Большинство из них сейчас молилось всем богам, которых они могли вспомнить, даже если в обычной жизни считали себя исключительными атеистами. Они падали в бездну, из которой обычно никогда не возвращались в старый город. Это было словно падение, которое однажды придется повторить в обратную сторону, и это было очень… странно.

Любые мысли о предстоящей работе, их надежды и ожидания, попытки шутить друг с другом, или как-либо иначе обмениваться информацией – все ушло на второй план сознания: они были в эвакуационном туннеле. В эвакуационном!

Страх, ужас и депрессивное состояние подавленности и собственной ничтожности перед боевыми машинами, которые раз за разом заставляли их покидать обжитые жилища, давно стали чем-то привычным и обыденным для любого Ньюи, пережившим хотя бы пару эвакуаций. Тревожное молчание в эвакуационных туннелях стало ужасной древней традицией, и хотя сейчас они не слышали ни ужасного гула сражения в Дальних секторах, а сверху не сыпалась каменная крошка и пыль от взрывов в самом городе, они с напряженным молчанием смотрели на окружающие их каменные стены, проносящиеся мимо с такой скоростью, что невозможно было понять – каменные стены это, или мистический черный туман мира беспросветной мглы и абсолютной тишины… Но этот страх был половиной беды, ибо несмотря на него, все их естество привычно кричало и молило всем известным им богам только об одном – побыстрее оказаться подальше от города! Быстрее, быстрее, еще быстрее!!!!!

Некоторые Ньюи поймали себя на этих мыслях и со странными улыбками смотрели на ноги соседей по платформе, ибо поднять взгляд выше было выше любых сил.

Неожиданно падение платформ стало замедляться, и замедляться неожиданно быстро. Обычная перегрузка переносилась легче, но скоро и она стала невыносимой, до потемнения в глазах. Многие Ньюи на платформах вдруг осознали, что алгоритм движения транспортных платформ сильно отличался от того режима, в котором каждый из них уже несколько раз в своей жизни пережил эвакуацию из города. Но сейчас что-то было не так, не как обычно… Ньюи удивленно оглядывались на соседей, и спрашивали коммуникаторы, но коммуникаторы каждого члена исследовательской группы сейчас уже были заблокированы на канал сотрудников эвакуационных туннелей и на особый исследовательский канал, направлявший все их контакты с внешним миром через особый штаб Ньюи.

В исследовательском канале появилась реплика Шода в ответ на все вопросы о повышенных скоростях движения: «Вы совсем память от страха потеряли? Карта работ здесь вообще не при чем! Вспоминаем эвакуационный устав Ньюи! Там черным по белому сказано, что управление движением в экстренных ситуациях в эвакуационных секторах, а наша поездка в криохранилище – именно к этой категории и относится, осуществляется под управлением военных».

В этот момент платформы перемещались уже со вполне вменяемыми скоростями – стали видны неровности гранитной стены, а вертикальное движение сменилось диагональным. Потом они прошли через очередной сифон, правда гораздо больше, чем у города, потом опустились в большое сферическое помещение, из которого в три разные стороны уходили собственно, эвакуационные туннели – на глубине пять километров от поверхности земли. Здесь платформы выстроились в своеобразный поезд, после чего нырнули в один из туннелей-развязок, который должен был вывести их в прямой, как стрела, туннель, ведущий на северо-восток-восток.

Здесь уже обычные перегрузки начали вдавливать Ньюи в спинки силовых кресел, а платформы превратились в обтекаемые капсулы для быстрого движения по прямой.

В исследовательском канале обмен впечатлениями и мыслями сузился до одной: «Странные ощущения от осознания того, что нам предстоит вернуться в наш город… Но хотелось бы чуть помедленней!» С этой мыслю были согласны все исследователи, а потому что ее обсуждать? Ньюи в транспортных платформах продолжали сохранять молчание.

Традиции чтились Ньюи с особым упорством, но были две категории людей, у которых было свое отношение к эвакуационным секторам: военные и шахтеры проводили в них гораздо больше времени, чем в городе – они здесь работали и жили, а потому у них были свои традиции.

«Хай, наука!» – появилось лаконичное приветствие от начальника третьей проходческой бригады, и чуть более развернутое сообщение от командира отделения, осуществлявшего охрану криохранилища: «Я Гран! Рандеву на BQL-19!» – на отводной площадке у транспортной шахты, ведущей к крионному хранилищу, где была запланирована первая остановка на их пути.

Но до этой отметке в эвакуационных туннелях было еще почти шестьсот километров. Исследователи испытали несколько шоковых мгновений, когда их поезд преодолевал первую развязку на их пути, ибо скорость все время росла, а поскольку военные редко обращали внимание на центровочную разметку, то платформы неслись у самых стен. А потом Ньюи с такой силой вдавило в их кресла, что стало трудно дышать.

Если прежде, при эвакуации, Ньюи преодолевали эвакуационные туннели словно с закрытыми глазами, то сейчас… Легкий ужас соседствовал со странной эйфорией от стремительного перемещения в полутемных туннелях – светящиеся полосы разметки на полу, потолке и стенах подсказывали направление движения, но горизонтальные полосы, отмечающие пройденное расстояние, превратились в стремительное мерцающее сияние полумрака туннеля. Все это и выглядело совсем иначе, и вызывало совершенно иные впечатления и эмоции, чем при эвакуации.

В общем информационном канале исследователей появились тревожные мысли самых осторожных, но все они потеряли силу после обращения Стена: «Если военные считают это безопасным, то нам просто грешно беспокоиться!»

Военные никак на все это не отреагировали, ибо были совершенно согласны с первым вице-мэром, а потом в исследовательском канале была озвучена мысль Рэма, которая на некоторое время привлекла к себе все мысли исследователей: – «Да просто расслабьтесь, и получайте удовольствие!»

После генетиков, к Элье подошли физиологи, потом неврологи, потом кардиологи, потом эндокринологи…

Она понимала, что пока не скажет каждому из ведущих специалистов госпиталя, назначенных в ее команду: «все в порядке, занимайте свои места на платформе!» – другими делами ей заняться не дадут, а потому быстро и терпеливо отвечала на типовые вопросы спеiаoих к ней светил медицины Ньюи.

Коммуникатор подсказывал, что остались еще две группы – микробиологи, отправляющиеся в криохранилище с командой медиков, и главные «мозгоправы» Ньюи, хотя глазами уже выматривала ближайшую к ней потенциальную проблему погрузки.

Профессор Алан обещал не мешать остальным медикам в их работе и просил обращать меньше внимания на его работу в криохранилище, а его задумчивая помощница за его спиной, тем временем примеривалась, на какую платформу им лучше всего погрузиться. Элья тут-же отправила на ее коммуникатор уже давно утвержденную схему рассадки, после чего пригласила их занимать места, и внутренне чертыхнулась, увидев то, что искала – потенциальную проблему, а рядом – идущих к ней ведущих «мозгоправов» госпиталя – Аска с Хонсом.

Одного из них ей рекомендовали назначить своим напарником, ближайшим помощником и официальным заместителем для работы в криохранилище, а потому с ними в любом случае придется поговорить прежде всего остального.

Наскоро спровадив Алана со спутницей, Элья быстро подняла взгляд на Аска с Хонсом, которые на ходу о чем-то тихо переговаривались друг с другом, а потом с приветственным покачиванием голов и самодовольными улыбками… прошли мимо!