– А что наступило потом?
– А я не отвечу. Но… всё имеет свой срок, цикл и рано или поздно заканчивается. Невозможно предусмотреть всё. Процентов на восемьдесят ты это сделать обязан. Да. Но нужно оставлять место в жизни и для Всевышнего. И не факт, что он пошлет благую весть!
Для меня иногда было проблемой… понять, что он ниспослал мне – наказание за мои грехи, или испытание, чтобы я стал сильнее для будущих схваток… После испытания обычно наступало избавление от страданий и какая-то соразмерная награда. Просто из ниоткуда. Неожиданная. Чудо. Я расскажу как-нибудь тебе про тигра. Напомни.
– А после наказания?
– Наказание было необратимым. Потеря чего-то дорогого для тебя. Или кого-то. Не всегда физическая. Но навсегда. Иногда изощреннее. Например, утеря тобой каких-то навыков, качеств, здоровья.
Но иной раз всё становилось настолько сложным, что я терялся в догадках… Давай, замнём эту тему…
Со временем, я помудрел, и уже осознанно предпочитал инвестировать в ощущения, а не в вещи. Никто не отнимет только то, что я видел, и то, что я ел. Так кажется? Добавлю: и память о тех, с кем я спал. Шутка. С долей шутки.
– Хорошо, вернемся к началу разговора. Стало неприлично, как вы выражаетесь, лезть в чужую жизнь, делится сокровенным и не очень… Но невозможно же жить в вакууме? Взаимоотношений не избежать.
– Скажу по-другому. Я старался не приближать к себе людей настолько, чтобы чувствовалось их дыхание. А вдруг оно окажется зловонным? А вдруг приближенный мною для более тщательного рассмотрения или приблизившийся по своей инициативе человек поймёт всё неправильно и полезет в моё личное? Как ты сейчас… И зачем оно мне надо?
А опыт разочарований уже давно был богаче… опыта очарований. Приятно удивить меня со временем стало почти невозможным. Иногда, в приватной обстановке вылезало такое! Что лучше б я этого не знал. И тогда мог бы годами ровно общаться с человеком, не думая о размерах и природе его тараканов.
В каждой избушке – свои погремушки… Но, можно же и на крыльце договариваться!
Поэтому, в обычной обстановке, я предпочитал не искушать судьбу, и зачастую, даже с понравившимися женщинами старался продлить конфетно-букетный период, его очарование и лёгкость.
Степень доверия же зависела от близости круга, в который входил данный конкретный человек. Упрощённо говоря, другу дозволялось больше, чем приятелю, приятелю – больше, чем хорошему знакомому, хорошему знакомому было позволено больше, чем просто знакомому, просто знакомому – больше, чем незнакомцу.
Но это – в общем! А в частности – я мог продемонстрировать бо́льшие искренность и доверие незнакомцу, чем давнему знакомому, которого я знал, как облупленного, и к которому обратился бы в последнюю очередь.
Я уверен, что шанс белого листа, на котором формируется моё мнение о незнакомом человеке – это его святое право! Я всегда был против предвзятости. Я учитывал репутацию, но при возможности предпочитал составить собственное мнение о человеке. Давая порою шанс это реноме подправить. Это было благодарным делом…
Со временем я стал редко ошибаться в людях. Осознал когда-то, что, в конце концов, даже некоторые очень отрицательные персонажи могли б где-нибудь да сгодиться. При условии возможности манипуляции ими. Или их добровольного согласия. Было такое. И не раз, и не десять.
В жизни как в тетрисе – любая загогулина, если постараться, может найти свое место. А уж если поработать напильником! А если товарищ эластичный, то загнать его на нужное место – лишь вопрос силы твоего давления. И силы его сопротивления… нахлынувшим на него приключениям. Сопромат – наше всё!
А вообще, я могу уже сейчас, так сказать, резюмировать: те, кто эластичностью не обладали, а твердо гнули своё, неважно какое, плохое или хорошее во всеобщем понимании, в результате всех потрясений или поломались и исчезли, или… в итоге встали на свои места. Откуда их уже… просто так не сковырнешь.
Я ведь и сам ходил… на эти грабли. Но твёрдость моих убеждений и сила характера соединялись с гибким умом, признающим несовершенство мира и возможности некоторых компромиссов. Со способностью к самосовершенствованию и с изрядной долей здорового авантюризма. Поэтому и выжил. При всём своём бешеном жизненном темпе.
Наверное, в нарисованных мною координатах, я представлял собой классические нунчаки. Вроде палка палкой, но возможностей больше. И в качестве инструмента – более ценное приобретение.
Вот этим и жил, получается… всё время. В умелых руках летал со свистом, дурея от собственной лихости, а в неумелых – бил хозяина по его же голове, или заднице, и улетал в сторону. С разными степенями собственных повреждений. И отлёживался там, ха-ха, до лучших времён.
– Про… женщин. Я не понимаю принципов вашей морали. Вы же позиционируете себя как высокодуховного субъекта.
– Э-э, вот этого тут не надо! Мои принципы очень часто расходились с общепризнанными нормами морали и действующим законодательством, даже тогда. Сейчас…
– Мы это наблюдаем.
– Да и ладно! Вы и сами-то… не особо скованы условностями. Почитайте для начала основной закон, вдумчиво, не для громыханий на трибуне, а потом скользните по законодательству вниз по степени важности. Обещаю, откроете для себя много нового!
Это, впрочем, всегда так было. Сейчас еще ничего. Очень даже ничего! Миллионы потом даже мечтали… вернуться в ваш застой. Вдруг осознали, что никогда не жили лучше, чем в советское время. Особенно в республиках.
И материальный расчет тут порою не на первом, да и не на втором месте. Нас просто лишили великой светлой цели, к которой вели кругами, а потом столкнули в овраг. В болото. В темноту. Россыпью. Вы уж там как-нибудь сами карабкайтесь. У нас теперь человек человеку лупус ест.
А по семье. По традиционной семье… Всё изменилось. Просто однажды наступило время, когда людей, находящихся в браке, стало меньше, чем не обремененных формальными обязательствами.
Я объяснял это для себя «принципом попутчиков». Пока у вас большинство интересов и направление движения совпадают, вы идёте по жизни вместе. Встретится развилка, может и разойдетесь. Пойдете с кем-то другим или в одиночку. Возможно, потом, где-то дальше, снова сойдетесь – это тоже не редкость.
Я не про любовь, которая, как выяснилось, всего лишь сложная система химических реакций. Гормон играет, да, это действительно так! В конце концов, все процессы, происходящие с человеком, лишь взаимодействие веществ.
Но вы же понимаете, что даже банальное опьянение опьянению рознь. Можно травиться тысячами разных способов. И реакция на них индивидуальна.
Так и с хороводом чувств. Когда все отходит на второй план, расплывается, а ты видишь только ее, думаешь только о ней. Ищешь малейшие признаки взаимности, твоё настроение скачет по синусоиде с бешеной амплитудой. Это настолько сильно и глубоко, что… ради этого стоит жить!
Скажу крамольную во все времена мысль, но я уверен, что слова про «единственную и неповторимую» – это… всего лишь слова. Та же синусоида рано или поздно снижает свой разбег, становится глаже и глаже, рискуя порою… ужаться в прямую безразличия.
Более того, я уверен, что если не подбрасывать в пламя любви новые порции топлива, то рано или поздно костёр затухнет. И поддерживать этот огонь желательно обоим.
Иногда пытается Что-то сделать только один. Из последних сил, постепенно замерзая в поисках новых дров. Жалкое зрелище. Честнее, если мужчина и женщина (да, такой вот я нетолерантный, других вариантов не приемлю, не понял да? И слава Всевышнему!), взглянув друг на друга, одновременно уйдут в ночь. Неизмочаленными. К другим… кострам.
А секс – это только секс. Физиологическое действие с ощущениями разной степени удовлетворённости.
Сейчас в это сложно поверить, но однажды наступили времена, когда жены давали мужьям денег и отправляли к проститутке. Иногда. В медицинских целях. Чтобы не было никого на стороне. И ничего, способного в потенциале разрушить союз.
